Капитулировать Японию заставила не американская бомба, а Красная армия

«Вступление в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение»

Вечером 8 августа 1945 г. посол Японии в Советском Союзе Наотакэ Сато был приглашён в Кремль, где нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов передал японскому правительству от имени советского правительства следующее заявление:

«После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония оказалась единственной великой державой, которая все еще стоит за продолжение войны.

Требование трех держав – Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Китая от 26 июля сего года о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил было отклонено Японией. Тем самым предложение Японского Правительства Советскому Союзу о посредничестве в войне на Дальнем Востоке теряет всякую почву».

В заявлении указывалось, что СССР присоединяется к Потсдамской декларации и принимает предложение союзников об участии в войне против Японии. «Советское Правительство считает, – подчёркивалось в нем, – что такая его политика является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после ее отказа от безоговорочной капитуляции.

Ввиду изложенного Советское Правительство заявляет, что с завтрашнего дня, то есть с 9-го августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией».

Думается, японский посол не был удивлён. Ибо по линии разведки почти сразу после Ялтинской конференции (февраль 1945 г.) японским правительством была получена информация о вступлении СССР в войну с Японией на стороне союзников «через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе». Многозначительной была и денонсация 5 апреля 1945 г. Москвой Советско-японского пакта о нейтралитете. Наконец, было невозможно скрыть интенсивные перевозки войск и техники на Дальний Восток в течение лета 1945 года. В середине апреля сотрудники аппарата военного атташе японского посольства в Москве докладывали в Токио: «Ежедневно по Транссибирской магистрали проходит от 12 до 15 железнодорожных составов… В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около 20 дивизий потребуется приблизительно два месяца». Об этом же сообщал штаб Квантунской группировки.

Провалился и хитроумный план японского правительства привлечь Сталина в качестве посредника для достижения перемирия между японскими и англо-американскими войсками. Для склонения СССР на свою сторону японцам не помогли предложенные уступки, включавшие возвращение Советскому Союзу ранее отторгнутых от Российской империи Южного Сахалина и Курильских островов.

Не известно широко о том, что Токио отверг Потсдамскую декларацию США, Великобритании и Китая с ультимативным требованием немедленно капитулировать потому, что под ней не было подписи Советского Союза. Это во многом определило отношение к декларации японского правительства, удерживало японских лидеров от её незамедлительного принятия, позволяло им сохранять надежду на возможность продолжения войны, ибо в Японии неизбежность поражения связывали лишь со вступлением в неё СССР. После опубликования декларации и обсуждения её текста на совещании Высшего совета по руководству войной министр иностранных дел Сигэнори Того телеграфировал 27 июля послу Сато: «Позиция, занятая Советским Союзом в отношении Потсдамской совместной декларации, будет с этого момента влиять на наши действия». Послу предписывалось срочно выяснить, «какие шаги Советский Союз предпримет против японской империи».

Сразу после получения известия об объявлении Советским Союзом войны Того заявил премьер-министру Кантаро Судзуки утром 9 августа, что теперь у Японии нет другого выхода, кроме принятия условий Потсдамской декларации, к которой присоединился и СССР. На экстренном заседании Высшего совета по руководству войной премьер Судзуки констатировал: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным продолжение войны». Тогда же влиятельный министр-хранитель императорской печати Коити Кидо доложил императору о необходимости немедленно прекратить войну, с чем Хирохито на следующий день согласился.

В западной и японской историографии Второй мировой войны сознательно затушёвывается тот факт, что японское правительство и военное командование не собирались капитулировать после разрушения атомной бомбой Хиросимы. Японские руководители скрыли от народа факт применения американцами обладающего огромной разрушающей силой атомного оружия и продолжали готовить население страны к решающему сражению на своей территории «до последнего японца». Вопрос о бомбардировке Хиросимы даже не был обсуждён на заседании Высшего совета по руководству войной.

Невзирая на атомную бомбардировку, сторонники «партии войны» продолжали развернутую по всей стране подготовку населения к отпору врагу – женщин, детей и стариков обучали приёмам борьбы с применением бамбуковых копий, в горах создавались базы партизанской войны. Создатель отрядов смертников-камикадзе, заместитель начальника главного морского штаба вице-адмирал Такидзиро Ониси, категорически выступая против капитуляции, заявлял на заседании правительства: «Пожертвовав жизнями 20 миллионов японцев в специальных атаках, мы добьемся безусловной победы». При этом он подчеркивал, что камикадзе не обязательно быть пилотом, а достаточно просто «быть готовым нанести ценой своей жизни эффективный удар по противнику». Главным в стране стал лозунг «Сто миллионов погибнут как один!»

Жертвы народа не смущали японских руководителей. Не пугали их и атомные бомбы. Не капитулировали же они весной 1945 г., когда в результате ковровых бомбардировок японских городов погибли, по разным подсчётам, от 500 до 900 тысяч жителей, что превосходило число жертв атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.

В окрестностях города Мацусиро в префектуре Нагано (центральная Япония) продолжалось интенсивное строительство с использованием рабского труда корейцев для монарха и высшего командования огромного бункера на период решающего сражения. В выдолбленном в скальной породе убежище должны были располагаться императорская семья с обслуживающим персоналом, Генеральный штаб армии, службы связи. Высшие чины армии и флота требовали незамедлительного изготовления «оружия возмездия» – японской атомной бомбы. Работы над её созданием были зашифрованы как «проект Ни», по чтению первого иероглифа фамилии руководителя проекта, ученика Нильса Бора профессора Ёсио Нисина.

До последнего существовали надежды на использование многочисленной Квантунской армии (группы армий), расположенной в Северо-Восточном Китае (Маньчжурия). Рассматривался также вариант: в случае высадки американских войск на Японские острова переправить императора и его семью в марионеточное государство Маньчжоу-Го.

Не исключалось и массовое применение в ответ на атомные удары накопленного в огромных количествах в «отряде № 731» и «отряде № 100» запрещенного бактериологического и химического оружия. По признанию служащих японского центра по разработке бактериологического оружия, в конце войны готовых к употреблению болезнетворных бактерий хранилось столько, что, «если бы они при идеальных условиях были рассеяны по земному шару, этого хватило бы для уничтожения всего человечества».

Эти расчёты были перечеркнуты блицкригом советских войск в Маньчжурии. Объявив войну милитаристской Японии, Советский Союз приступил к осуществлению широких наступательных операций в Северо-Восточном Китае, Корее, на Сахалине и Курильских островах. Это лишало японское военно-политическое руководство шансов оттянуть капитуляцию.

Что касается переданных 7 августа по американскому радио предупреждений Трумэна о том, что в случае продолжения сопротивления Японию «ожидает с воздуха такой поток разрушений, которого никогда не знала Земля», они были расценены как «пропаганда противника». И это было недалеко от истины. Президент США блефовал. Для обеспечения высадки десантов на Японские острова требовалось по меньшей мере 9 атомных бомб, которых у американцев не было.

В их распоряжении оставалась лишь ещё одна плутониевая бомба «Толстяк», которая без всякой военной необходимости была сброшена 9 августа 1945 г. на японский город Нагасаки. Сброс «Толстяка» планировался на 11 августа и был перенесён на два дня раньше, по официальной версии, из-за неблагоприятного метеопрогноза. Однако более близко к истине то, что американское руководство, узнав о вступлении СССР в войну, поспешило ещё одним атомным ударом добиться немедленной капитуляции японского правительства до глубокого продвижения советских войск в Китае. Было важно не отдать лавры победы СССР, не допустить, чтобы Советский Союз сыграл решающую роль в разгроме Японии. Бомба была сброшена над центром Нагасаки в 11 часов 02 минуты 9 августа 1945 г. на высоте 500 метров. Жертвами стали свыше 150 тыс. жителей Нагасаки, из них 74 тыс. человек погибли при взрыве.

Непредвзятый анализ сложившейся в августе 1945 г. военно-политической ситуации на Дальнем Востоке заставляет даже непримиримых критиков Советского Союза признавать очевидные факты. В изданном в 2005 году научном исследовании причин принятия японским правительством решения о капитуляции профессор Калифорнийского университета (США) этнический японец Цуёси Хасэгава признаёт определяющее влияние вступления СССР в войну на решение императора согласиться с условиями капитуляции. В заключении своей книги «В погоне за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии» он пишет: «Сброшенные на Хиросиму и Нагасаки две атомные бомбы не являлись определяющими при принятии Японией решения капитулировать. Несмотря на сокрушительную мощь атомных бомб, их было недостаточно для изменения вектора японской внешней политики. Это позволило сделать советское вторжение. Без вступления Советского Союза в войну японцы продолжали бы сражаться до тех пор, пока на них не были бы сброшены многочисленные атомные бомбы, не осуществилась бы успешная высадка союзников на острова собственно Японии или продолжались бы воздушные бомбардировки в условиях морской блокады, что исключило бы возможность дальнейшего сопротивления».

Это мнение в статье «Победу над Японией одержала не бомба, а Сталин» (Foreign Policy) разделяет Уорд Уилсон, автор книги «Пять мифов о ядерном оружии». Он указывает, что летом 1945 г. американская авиация разбомбила обычными бомбами – целиком или частично – 66 японских городов, разрушения были колоссальные, в некоторых случаях сравнимые с разрушениями при атомных бомбардировках. 9-10 марта в Токио выгорело 16 квадратных миль, погибли около 120 тыс. человек. Хиросима была лишь на 17-м месте по разрушениям городской территории (в процентном отношении). Автор пишет: «Что же встревожило японцев, если их не волновали ни бомбежки городов в целом, ни атомная бомбардировка Хиросимы конкретно? Ответ прост – это был СССР».

И далее: «Традиционная версия, что Япония капитулировала из-за Хиросимы, удобна, так как она удовлетворяет эмоциональные потребности и США, и самой Японии. Какую выгоду извлекли США из традиционной версии? Репутация военной мощи США значительно улучшилась, влияние дипломатии США в Азии и во всем мире возросло, безопасность США окрепла… Напротив, если бы причиной капитуляции считалось вступление СССР в войну, Москва смогла бы утверждать, что за 4 дня ей удалось то, чего США не могли добиться 4 года, и представления о военной мощи и дипломатическом влиянии СССР окрепли бы… В период холодной войны утверждения, что СССР сыграл решающую роль, были бы равны «пособничеству врагу».

Итак, не отвергая значение атомных бомбардировок, приблизивших капитуляцию Японии, нельзя согласиться с тем, что они определили исход войны. Это признавал и Уинстон Черчилль: «Было бы ошибочным полагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой».

Неизбежность поражения император Хирохито и его ближайшее окружение связывали не столько с атомными бомбардировками, сколько с участием в войне Красной армии. В императорском рескрипте от 17 августа 1945 г. «К солдатам и матросам» Хирохито, не упоминая американские атомные бомбы и уничтожение японских городов, основной причиной капитуляции назвал вступление в войну СССР: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… означает поставить под угрозу саму основу существования нашей империи». Американские и японские историки и пропагандисты избегают упоминания этого важного документа…

Анатолий Кошкин, ФСК