Бунт рабочих в Белоруссии
Белорусские события создают в России эффект разрыва шаблона. Традиционная схема выглядит простой - студенты с интеллигентами бунтуют против начальства. Первые жизни не знают, вторые легкомысленны (в лучшем случае) или злонамеренны (в худшем). А им противостоят суровые люди труда, коллективный "Уралвагонзавод", в поте лица, зарабатывающие на хлеб насущный. Российская цивилизация, несмотря на массовую деиндустриализацию, остается индустриальной, когда речь идет о нормативном восприятии мира и событий. Поэтому большинство россиян, отвечая на вопросы социологов о приоритетах экономической политики государства, первым делом говорят о необходимости развития промышленности, сохранения, возрождения или нового строительства заводов. А всякие IT-проекты на этом фоне выглядят факультативными. Люди рассуждают просто - жили без них, войну выиграли, детей вырастили. А без заводов мы Америке точно проиграем.
И вдруг в Белоруссии, где Лукашенко жесткими мерами сохранял советскую промышленность, стали возмущаться рабочие. При этом причины происходящего отличаются от польской "Солидарности", о которой в связи с белорусскими событиями стали часто вспоминать. В Польше экономический протест рабочих соединился с политическим недовольством интеллигенции. В странах социализма рабочие выходили на улицу, когда им было трудно кормить свои семьи - вспомним Новочеркасск 1962 года. В современной Белоруссии, на первый взгляд, все иначе - протест рабочих носит изначально политизированный, даже правозащитный, характер - это недовольство жестоким разгоном протестных акций и пытками их участников в следственных изоляторах. Фактически протестуют родители, недовольные тем, как власть преследует их детей.
Но есть еще один важный фактор - протестам, насколько можно судить, предшествовало голосование многих рабочих против Лукашенко. Они вряд ли думали тогда, что будут участвовать в протестах, но уже отказали в доверии президенту. А это означает, что моральный износ его режима оказался выше, чем представлялось до выборов. И здесь основным раздражителем для рабочих мог быть как раз экономический "фон" - усталость от бравурных отчетов на фоне нерадостной реальности. Экономика долго плодила "тихое" недовольство, но триггером для протеста оказалась политика.