Почему в России больше нет публичной политики

Выборы губернаторов не за горами, так же, как и выборы в Госдуму – пора завоевывать дополнительные голоса и лояльность электората. Но вместо этого российские власти получают сначала протесты в Хабаровске, затем – в Башкирии, и эхом – братскую Белоруссию.

Почему общение с народом в наши дни – не полноценная часть работы чиновников, а скорее, вынужденные действия, когда «жареный петух» уже клюет? К народу власть имущие выходят, только когда это диктуется инстинктом самосохранения – чтобы не устроили самосуд. В причинах того, почему в России сегодня нет публичной политики, разбирались «Новые Известия» с экспертами. После народных протестов на горе Куштау в Башкирии глава региона вышел к людям и пообещал, что месторождение разрабатывать не будут, пока не найдется компромиссное решение. Итог – полный запрет на разработку. А намеревавшаяся разрабатывать месторождение компания, скорее всего, отойдет государству. А местные жители, «победив» на Куштау, готовы воевать дальше – против золотого рудника, планируемого к открытию на озере Талкас… Дальше «Русская медная компания» приостановила геологоразведочные работы на Салаватском участке медных руд «в связи с повышенным беспокойством населения и реальной угрозой провокаций со стороны некоторых горячих голов». Есть мнение, что с такими «успехами» в Башкортостане могут закончиться заводы, а с ними и рабочие места. Однако протесты, вроде бы, работают. «Вроде» потому что, если вспомнить ситуацию прошлого мая с Екатеринбургом, там мнение городского креативного класса в итоге было учтено, а вот если брать Шиес, то еще не известно, выиграли жители Архангельской области природу или проиграли развитую инфраструктуру. Точно одно: если бы политики общались с людьми вживую, этих конфликтов можно было бы избежать. Почему же они этого не делают? В 90-е публичной политики в России было хоть отбавляй. Прямое общение с народом стало визитной карточкой тех лет. «Все яркие политики из 90-х, начиная с Хакамады – вышли из улицы, из общения на протестных митингах», - говорит политолог Андрей Миронов. В начале 2000-х все стало меняться: диалоги возникали в основном по каким-то негативным явлениям, - «тушили пожар». Затем начался процесс подготовки лояльной аудитории, чтобы общаться с населением с минимумом сюрпризов. Перелом наступил в 2011 году. Власть переборщила с накруткой голосов на парламентских выборах, чем вызвала серьезный протест. Сейчас общение с народом для чиновников – чаще всего лишь вынужденные действия, диктуемые инстинктом самосохранения, когда «жареный петух» уже клюнул. А все остальное время изоляция чиновников от народа обязательна. Для проезда власть имущих перекрывают дороги, а при инаугурации президента (да и любом его выходе) - улицы зачищают вообще от всех. Боятся неподготовленной аудитории, ведь тогда кто-то сможет задать неудобный вопрос. Но это сегодня. Было время, когда власть пробовала задавать вполне удачные тренды. Так в 2005 году Владимир Путин провел трехчасовую встречу с глазу на глаз с матерями Беслана. Президент открыто согласился с тем, что государство неспособно обеспечить безопасность граждан в полном объеме. В результате крайне негативно настроенные люди заявили, что смогли задать все свои вопросы и получили на них все ответы. Конфликт был исчерпан. Ситуация обернулась выражением доверия Путину. Формат «прямой линии» поначалу создавал эффект погружения. Включаешь телевизор – а там президент: и пошутит, и на серьезные вопросы ответит, будто на кухне с тобой сейчас сидит. Вот что об этом думают представители современной площадки Telegram. Формат «прямой линии» успели перенять губернаторы Вологодской и Кировской областей, Ставропольского края, ХМАО. Таких примеров «псевдонародности» - хоть отбавляй. Посмотрев на президента, чиновники всех мастей ринулись в диалоги с народом. Однако выходы чиновников к «неподготовленной» аудитории часто становятся событием в самом отрицательном смысле этого слова. А публичная политика в стране умерла. ТОП-5 провальных публичных выступлений российских политиков за 5 лет И все же эксперты в большинстве считают, что «ходить в народ» современному политику обязательно.