Разрушение и хаос стали новым способом управления. The Guardian, Великобритания

Для правых эксплуатация предрассудков — это все, что имеет значение. То, чего раньше избегали, теперь активно поощряется

В самом сердце власти раньше существовало различие, которое позволяло зрителям иметь хоть какой-то смысл происходящего. По большей части, повседневные дела правительства вращались вокруг внешне серьезных планов и политики-представленных, хотя и цинично, как приносящие пользу обществу-и реагирующих на события. Но политика есть политика, и это твердое ядро неизбежно сопровождалось гораздо более поверхностными вещами: отвлечением внимания, вращением, такими вещами, которые Тони Блэр однажды назвал “привлекательными инициативами”.

Теперь это разделение, кажется, рухнуло. В США Дональд Трамп баллотируется на второй срок в качестве президента без значимой политической платформы, после четырехлетнего бунта выступлений и провокаций. Здесь, в Британии, есть признаки чего-то сравнимого: новая политика, в значительной степени не связанная последовательностью и практичностью, и чувство, что мы тоже не имеем реального представления, куда мы могли бы направиться.

Очевидно, что решающим толчком для Великобритании в этом направлении стал результат референдума по Brexit в 2016 году. Победа левой стороны означала, что мечты, предрассудки и смутные инстинкты должны были каким – то образом воплотиться в реальность-невозможность, которая сначала парализовала политику, а затем проявилась в планах создания огромного грузового парка в Кенте и найма 50 000 таможенных агентов, не говоря уже об идее границы в море. И с этого момента ощущение того, что политика становится слугой эмоциональных и эфемерных факторов, только усилилось.

Планирование нарушения международного права, я полагаю, должно создать у избирателей впечатление «британского упрямства», но это также будет иметь катастрофические последствия в реальном мире. Отмена общественного здравоохранения Англии, казалось, была быстрым актом перекладывания вины, но теперь приведет к огромным административным изменениям. Объявление о “лунном выстреле» стоимостью 100 миллиардов фунтов стерлингов, направленном на массовое тестирование Covid-19, может на мгновение захватить заголовки газет, но что тогда?

Как будто для того, чтобы создать еще большую путаницу есть трюки и приманки, которые часто появляются без предупреждения: заявления сверху о статуях или о том, что будет или не будет исполняться в последнюю ночь выпускных вечеров; необъяснимое назначение в качестве торгового посланника Великобритании печально известного австралийского политика Тони Эбботта.

По крайней мере, теоретически, у правительства Бориса Джонсона все еще есть прямая повестка дня, основанная на выходе из ЕС и каким-то образом выравнивания неравной страны. Но тот факт, что он производит так много шума, радостно планируя снести бульдозером то или иное учреждение или съезд, несомненно, подчеркивает набор безрассудных, хаотичных намерений. Его девизом также может быть старое изречение Facebook “двигайся быстро и ломай вещи”. Это не просто глубоко неконсервативное, но, возможно, первое правительство, которое у нас было, которое действительно понимает 21-й век и безграничную власть, которую оно предлагает тем, у кого нет угрызений совести.

Вопреки ортодоксии политического анализа, ощущение того, что Джонсон и его союзники могут следовать своим инстинктам и действовать безнаказанно, в принципе не сводится к их 80-местному большинству. На самом деле речь идет о том, как сейчас устроен мир, и отражает идеи, впервые появившиеся в 1980-х и 90-х гг. Тогда французский теоретик Жан Бодрийяр утверждал, что разница между реальностью и простой симуляцией уже давно разрушена, понятие, заключенное в постмодернистской концепции “гиперреальности”.

Социолог Зигмунт Бауман в своей книге “намеки на постмодерн” резюмировал Бодрийяровское изображение культуры, в которой «образы не представляют ничего, кроме самих себя, информация не информирует, а желания превращаются в собственные цели». Это проливает пронизывающий свет на политику сегодняшнего дня. Если политика провоцирует, это может быть ее единственным пунктом; когда что-либо вызывает гнев и расстройство, возмущение быстро уйдет от того, что его вызвало, и само станет центром спора. Нет смысла искать что-то более твердое или определенное.

” Мы живем в мире, где информации становится все больше, а смысла все меньше», — писал Бодрийяр в 1981году. Эпоха социальных сетей, несомненно, доказывает его правоту: как недавно выразился американский онлайн-журнал Vox » огромный объем контента, головокружительное количество нарративов и контрнарративов, а также темп новостного цикла слишком велики для любого, кто может их обработать.”

Вот почему, несмотря на бесконечные кризисы, люди в сердце британского правительства непоколебимы. Старые условности о честности теперь можно смело игнорировать, так что Доминику Каммингсу и Гэвину Уильямсону не пришлось уходить в отставку из-за блокировок или хаоса на уровне А. Brexit становится все более ужасающим с каждым днем, но если все пойдет не так, правительство может поднять флаг и сформулировать ужасные последствия как момент национальной судьбы. Даже если сама Великобритания может развалиться на части, нет никаких признаков ноги где-либо рядом с тормозом.

Тем временем местное самоуправление должно быть революционизировано, и говорят, что разрабатываются планы еще раз разрушить и реорганизовать НСЗ. Одна вещь, прежде всего, позволяет правительству пытаться все это: чувство, что, как и когда происходят бедствия, путаница причины и следствия означает, что у него есть хороший шанс избежать вины.

На самом деле это может быть даже хуже: как, похоже, пришли к выводу Трамп и его люди, возможно, хаос-это то, что следует поощрять, а не избегать.

Похоже, что начальник отдела стратегии № 10 Каммингс недавно обосновался в ”центре управления в стиле НАСА“ с ”экранами данных в реальном времени», которые, по-видимому, обеспечат постоянный поток цифр, касающихся успеха или неудачи того, что делает правительство. Это наводит на мысль цитату Маргарет Тэтчер «Некоторые социалисты, кажется, считают, что люди должны быть числами в государственном компьютере». Но это также возвращает нас к Бодрийяру: его призыв к «реальности“, которая может быть ”произведена из миниатюризированных единиц, из матриц, банков памяти и моделей команд“, и настойчивое утверждение, что «территория больше не предшествует карте и не переживает ее. Отныне именно карта предшествует территории.”

Какая бы информация ни была настроена Каммингсом, она, конечно же, не будет отражать беспорядочные, непредсказуемые вещи реальных человеческих жизней. Но это может и не иметь значения.

Есть ли какой-нибудь способ поставить все правильно? От возможного прихода Джо Байдена в Белый дом до идеи о том, что реалии беспроигрышного Brexit могут окончательно убедить избирателей левых в их глупости, надежда на какое-то восстановление рациональности преследует 2020 год. Но я бы не стал на это рассчитывать: это похоже на мысли из прошлого века, давно погребенные под оползнем, из которого теперь, возможно, невозможно будет выкопать выход.

Джон Харрис, The Guardian, Великобритания