Запрет на трезвость: почему в 1859 году крестьяне громили питейные заведения

Мало кто знает, что именно эти бунты подвигли царское правительство в 1861 году всё-таки отменить крепостное право, чему большинство помещиков противилось до последней крайности. Однако и они, напуганные, не посмели больше выступить за его сохранение.

Повальное пьянство как государственный интерес

Казённая монополия на продажу водки в России была важным источником доходов царской казны с XVI века. В XIX столетии широко распространилась система винных откупов. Предприниматели (часто это были крупные местные помещики) «откупали» у государства на аукционных торгах исключительное право производить водку и торговать ею в известной местности. Затем они с лихвой вознаграждали себя за понесённые расходы.

Качество кабацкой водки, при отсутствии конкуренции, неуклонно снижалось, а её цена росла. Пьянство превратилось в повинность крестьянства. Кабатчики исчисляли, что каждый крестьянин обязан выпить в год столько-то вёдер водки и часто заранее собирали эту сумму как подать: пьёшь, не пьёшь, неважно – всё равно плати. Повальное пьянство поддерживалось общей модой: неучастие в попойках на церковные праздники могло рассматриваться как признак сектантства и отпадения от православия. В распоряжении откупщиков для таких случаев неповиновения всегда были наготове и урядник, и другие чины администрации, а то откупщик и сам иной раз был владельцем местных крестьян.

Такое положение сложилось не только в великорусских, но и в малорусских и белорусских губерниях, вошедших в состав России в XVIII веке. Там государство не решилось полностью уничтожить частное винокурение, но предоставило эту привилегию исключительно дворянству.

В середине XIX века крепостное право полностью изжило себя. Но народ за столетия был приучен к тому, что за восстаниями последуют страшные кары. Крестьянам оставался только путь пассивного сопротивления, и им стало массовое воздержание от питья водки и хождения в кабаки.

Движение за трезвость

В 1858 году по многим регионам Российской империи развернулось движение за трезвость. Крестьяне собирались на сходы и всем миром решали больше не ходить в кабак и не покупать водку у кабатчиков. К нарушавшим мирской запрет принимались меры общественного воздействия. Крестьяне соседних деревень делали соглашения («стачки») между собою о совместном воздержании от курного вина и создавали сельские общества трезвости, в короткий срок охватившие тысячи людей. Движение за трезвость массово проявилось в семнадцати великорусских губерниях, трёх малорусских и по всей Белоруссии и Литве, а всего общества трезвости были созданы в 32 губерниях.

Откупщики поначалу шли на хитрости, снизив цену на водку и немного улучшив её качество. Но крестьяне не унимались. Тогда в ход пошли насилия, закономерно вызвавшие ответные насилия. В ряде мест крестьяне начали громить кабаки и винокурни. В июле 1859 года особенно большие волнения прокатились по Саратовской губернии. Тут уже вмешались царские власти. Войска оружием подавили волнения. Были убитые. После этого начало свирепствовать «правосудие». За участие в трезвеннических бунтах в 1859-1860 гг. царские суды только на каторгу отправили более 11 тысяч человек, не считая приговорённых к менее тяжёлым наказаниям.

Борьба с трезвенническим «экстремизмом»

Движение за трезвость было бы сейчас классифицировано как экстремистское и наносящее ущерб государственной безопасности России. Винные откупа сразу резко упали в цене. В 1860 году госбюджет недобрал 160 миллионов рублей, которые планировалось выручить за продажу водочной монополии на местах.

Правительство сразу распознало, что дело тут не только в стремлении к трезвости и совершенно верно расценило поведение крестьянства как неповиновение существующему порядку. Тем же летом 1859 года министр финансов Александр Княжевич издал приказ, согласно которому всякие общества трезвости запрещались. Приговоры сельских сходов о запрете посещения кабаков предписывалось уничтожать. Этот министр финансов, кстати сказать, как частный предприниматель, имел немалую долю в водочных откупах.

Правительство попыталось использовать идеологический ресурс церкви для продолжения спаивания народа. Княжевич обратился за поддержкой к святейшему Синоду. Он представил ему на вид, что «что совершенное запрещение горячего вина посредством сильнодействующих на умы простого народа религиозных угроз и клятвенных обещаний не должно быть допускаемо, как противное не только общему понятию о пользе умеренного употребления вина, но и тем постановлениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное содержание».

К счастью, обер-прокурором Синода был в тот период порядочный и глубоко религиозный граф Александр Петрович Толстой. Он отвечал, что «он благословляет священнослужителей ревностно содействовать возникновению в некоторых городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина».

Испуг от бунтов и реформа 1861 года

Размах и организованность трезвеннического движения напугали правительство и помещиков. Вопреки распространённому в российских правящих кругах мнению о народе как о быдле, которое только и мечтает о том, чтобы напиться в кабаке, этот народ оказался не только трезвым по своим наклонностям, но и способным к массовому и организованному ненасильственному сопротивлению. Это казалось пострашнее бунта Пугачёва, поскольку было совсем непонятно, на что этот «тёмный» русский народ способен в дальнейшем, какой ещё неприятный сюрприз он преподнесёт своим властям предержащим. Поэтому царь и его сановники решили больше не тянуть с объявлением об отмене крепостного права.

Вскоре после этого, в июле 1861 года царь Александр II своим указом отменил и государственную водочную монополию, разрешив частное винокурение за уплату акцизного сбора.