Зинаида Пронченко — о пене дней и ковидных кинопремьерах

Мы запустили новую линейку еженедельных блогов — один из них ведет Зинаида Пронченко, кинокритик, драмеди-квин (по ее собственной характеристике) и фем-фельетонистка (уже по нашей собственной характеристике), столь же язвительная, сколь и сентиментальная.

Мы запустили новую линейку еженедельных блогов — один из них ведет Зинаида Пронченко, кинокритик, драмеди-квин (по ее собственной характеристике) и фем-фельетонистка (уже по нашей собственной характеристике), столь же язвительная, сколь и сентиментальная.

По возвращении из Сочи, я сразу включилась в столичную культурную повестку. Надо сказать, что она за редкими исключениями не сильно лучше региональной.

Первым делом Зианида, ибо именно так было написано мое имя в синопсисе события на пригласительном, посетила премьерный показ картины «Дочь рыбака» в кинотеатре Октябрь. Организаторы нагнали светской публики, в том числе не первой свежести. Хотя известно, что калиф всегда на час, а глянцевые селебы, они как осетрина, что полежало, то пропало. Среди слонявшихся со столовым красным в руках гостей премьеры мною были замечены даже выжившие в девяностые тусовщики, видавшие и «Гагарин-пати», и программу «Ленин-гриб» в режиме реального времени.

Дело в том, что режиссерка Юлдус Бахтиозина — родом из глянца — стилизовала не одну фэшн-съемку на страницах Vogue Италия, а значит, умеет взбивать пену дней. «Дочь рыбака» именно такова – безыдейное попурри из украденных у старших мотивов. Вот недавно меня попрекали за снобизм. Дескать, нечего в каждой рецензии вспоминать Тимура Новикова и сетовать, что фигуранты арт-сцены тридцатилетней давности — богатыри, не мы. Молодежь не знает, что такое «ноль объект», поэтому мыслит себя творческой единицей, даже не догадываясь, что на шкале вечности ее место даже не около, а сильно меньше нуля. Юлдус Бахтиозина про «Новую Академию» и «Пиратское телевидение» явно слышала звон. Ну что же, значит, Бахтиозина не неуч, а тать, оскорбляющий чувства заставших прекрасную эпоху.

Днем раньше я побывала в Электротеатре, где в рамках фестиваля «Золотая маска» москвичей два дня потчевали современным театром. А именно «Преступлением и наказанием» Константина Богомолова. Для многих ценителей драматических искусств постдраматическое пришествие Богомолова представляется чистым наказанием. За преступления русского психологического театра перед человечеством. За жирный жир и масло масляное, за все эти кушать подано-с, звучавшие десятилетиями с номенклатурных подмостков.

Богомолов бывает двух видов: свой среди чужих и наоборот. Тут, как раз, второй случай. В его версии основа основ школьной программы, Раскольников — лишь тень от идеи. Федор Михайлович ступает под руку с Антоном Павловичем (весь спектакль нас сопровождает вальс Доги из «Мой ласковый и нежный зверь»). Горит и кружится советская культура, над нашей Родиною интеллигентный дым. Который совсем сегодня не сладок и не приятен. Константин Юрьевич убежден, кажется, что русский человек совсем необязательно – лишний, беспомощный, плохой, хороший, пьющий. Место его не на кухне, а в мире, с заглавной буквы. Поэтому Порфирий Петрович с напарником похожи и на полицейских из «Матч-Пойнта» Вуди Аллена, и на комиссаров из «Малыша Кенкена» Бруно Дюмона. Вообще, интернациональное кино в этой постановке ночевало, постель смяло, русскую классику Сартром и Камю инфицировало.

Новую рабочую неделю я начала с очередной ура-патриотической спортивной мелодрамы, основанной как бы на реальных событиях — житии и мученичестве отечественного Пеле — Эдуарда Стрельцова. Своему герою режиссер Илья Учитель устроил утро стрелецкой казни. Понизил градус его судьбы — с драмы до пародии. История выдающегося спортсмена, попавшего в жернова системы (Стрельцов по сфальсифицированному обвинению в изнасиловании был приговорен к 12 годам заключения, вышел через 5, но полноценно восстановиться не смог), показана в картонной стилистике «Ну, погоди!». Причем за зайца в фильме не только сам Стрельцов, но и весь глубинный русский народ, которого вечно хотят поймать и съесть, а он на выдумки хитер и волку как кол в пасти.

Любопытно, что во всех картинах этого жанра зло строго персонифицировано – кагэбэшниками или партийными функционерами — это именно Постников (прекрасное камео Александра Яценко) плохой, а царь (Брежнев, например) хороший. Не мы такие, не власть такая, а просто некоторые волки спрятались в овечьей шкуре. Надо этих дефеченто выявить и из парадиза изгнать. И будет хорошо и нарядно в стране советской жить, посмотрите, хипстеры, ну разве не загляденье: модные сумки из красного дерматина, модные шрифты, а не Times New Roman.
Впрочем, злиться на создателей «Стрельцова» нужды нет, картина все равно провалится в полуживом прокате. «Довод»-то Нолана еле сдюжил, что уж говорить про продукцию компании «Тритэ», их товарищество, творчество и труд коронавирус, сколько ни старайся, не перетрут, из искры разгорится банкротства пламя.
В остальном Москва, конечно, не может не радовать после Краснодара. Здесь сколько бы ни отдыхали, все страдают. Готовятся к новой волне ковида, автомобильных пробок и депрессии. Никак себя не победим, но если не мы, то кто вынесет вон эту российскую разоблаченную мороку.