Голос истории: Евгению Кочергину – 75

75-летие отмечает Евгений Кочергин – знаменитый диктор Центрального телевидения СССР. Этот голос привел его – молодого человека с блестящим экономическим образованием – сначала на Всесоюзное радио, а потом на главную телевизионную программу Советского Союза "Время". Немного щеголь, насколько позволяли тяжелые рамки советской традиции. В живом общении очень отличается от экранного образа: приветлив, искренен, самоироничен. И никакой иронии, когда речь заходит о профессии. Ему приходилось читать речи всех советских генсеков – от Брежнева до Горбачева. По три-четыре часа подряд. С листа. "Тексты эти поступали тогда с телетайпа, и не было времени выпускающему редактору их вычитывать. И поэтому проскакивали ошибки редакционные, например, вместо "социализм" – "капитализм". Крамола жуткая", – вспоминает Евгений Кочергин. Ошибки – от крамольных до стилистических – исправлял прямо в эфире во время чтения. "Я практически никогда не ошибался. Вот это удивительно. Но я Игорю Леонидовичу Кириллову говорил: "Игорь Леонидович, надо же, мы столько с вами работали, мы практически никогда не ошибались. А если ошибались, то так, что это не замечали, – говорит Кочергин. – Это гипноз в определенной степени". Не замечали потому, что невозможно допустить, что советский диктор "покалечит" родной язык из креативности или по ошибке. Советский диктор – абсолютный эталон русской речи и масштаб, который невозможно, но хочется повторить. 7 ноября, в свой день рождения, Евгений Кочергин почти всегда встречал на Красной площади. Главный советский официальный праздник – годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Всегда было очень торжественно, очень шумно, очень людно во время демонстрации. И часто весьма холодно. И надо было греться. Праздник все-таки. "В Мавзолее открывали нам дверцу сбоку, и нас туда пускали, чтобы мы погрелись. А когда заканчивалось, мы туда проходили, а там так немножко сервирован стол. Коньячок так был", – рассказал Евгений Кочергин. Читать не слова, а смысл. Оттенки его интонаций значили порой большей набора чужих суконных слов. По оттенкам этих интонации заокеанские империалистические советологи, аналитики вычисляли нужные им сведения о кремлевской политике, скрытой от непосвященных. Кто знает, может и находили. - Вы когда-нибудь выражали свое собственное, личное отношение к политикам, политике, политическим событиям? - Публично в эфире? Нет, – отмети Кочергин. Сегодня он сделает это, может быть, впервые. "Я до сих пор, прости Господи, жалею, что ГКЧП не сработало. Мне кажется, мы сохранили бы Советский Союз. И это не ностальгия по СССР, это просто понимание того, что мы потеряли", – признается Кочергин. Он был первым, кто сообщил стране о том, что после череды престарелых вождей появился молодой, подающий надежды генсек. 19 августа 1991 года ему без обиняков сказали: садись в эфир – без обсуждений – иначе с тобой будут говорить более серьезные люди. После развала СССР Кочергина, Шатилову, Леонтьева, Кириллова, Шебеко – всех столпов советского телевидения – убрали из эфира. - Я считаю, что в этом в определенной степени есть логика. Мы были, грубо говоря, рупорами коммунизма, – отметил Кочергин. - Если взять фантастическую ситуацию. Случилось все – Горбачев, потом ГКЧП – а потом вам сказали: Евгений Александрович, давайте-ка вы в программу "Время". Как бы вы себя чувствовали тогда? Вы бы смогли? - Я бы смог. Но мне было бы не по себе. Я бы отказался. С дикторами из эфира ушло трепетное отношение к языку, речевой грамотности, порой элементарная осмысленность речи. И все же спустя годы стало очевидным: великие, торжественные даты требуют великих, масштабных голосов. Евгения Кочергина стали приглашать на самые важные события, требующие обрамления именно его голосом. Ну, нет замены, не выросла. А что важнее Великой Победы? История – это же не только факты, статистика. Это звуки, подтексты, интонации, голоса. Евгений Кочергин – голос огромной истории огромной страны.