Россия на очереди?
Название книги имеет подзаголовок: «Как Greenpeace, WWF и другие международные экологические организации подрывают развитие России». Публикуем фрагмент, который даёт представление о направлении, в котором двигались исследователи острой дискуссионной проблемы.
Печально известный Збигнев Бжезинский считал, что «для европейцев Сибирь могла бы обернуться тем, чем Аляска и Калифорния, вместе взятые, стали в своё время для американцев: источником огромных богатств. Чтобы удержать Сибирь, России понадобится помощь, ей не под силу одолеть эту задачу самостоятельно. Благодаря масштабному европейскому присутствию Cибирь могла бы со временем превратиться в общеевразийское достояние, использование которого происходило бы на многосторонней основе». В книге «Великая шахматная доска» («The Grand Chessboard», 1997) Бжезинский прямо говорит о расчленении России на три государственных образования. Сибирь с её природными ресурсами, по Бжезинскому, не должна находиться под контролем Москвы.
По правилам неоколониальной политики должны найтись те, кто, в силу жажды власти и богатства, из-за наличия компромата на себя, а иногда – просто по невежеству или тщеславию, поможет захватить контроль над богатствами нашей страны. А идеологическим обоснованием послужит экология…
В авангарде неоколониализма – «боевые экологи». Это не активные защитники природы, а циничные и целеустремлённые агенты влияния на зарплате транснациональных корпораций. Это рейдеры и спекулянты, действующие в своих интересах. На протяжении десятилетий они проникали в высшие эшелоны науки, бизнеса и власти развитых стран – и сегодня диктуют политику по отношению к остальному миру. Боевые экологи контролируют чиновников и политиков, они формируют научное знание и экспертное мнение, их поддерживают журналисты. В России боевые экологи держат курс на окончательную деиндустриализацию и африканизацию нашей страны. Их влияние сохраняется, хоть и намного слабее, чем в 1990-х, когда они проникли в высшую власть России. На пике могущества им удалось заблокировать важнейшие энергетические, промышленные и инфраструктурные проекты – такие, как высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва – СанктПетербург. Им почти удалось добиться запрета ядерной энергетики, они упорно добивались от «мирового сообщества» переноса сочинской Олимпиады. Активно противодействуют боевые экологи освоению природных богатств Арктики и решению проблемы мусора, протестуя против строительства современных мусоросжигательных заводов по европейскому образцу.
Сегодня на международных экологических конференциях активно продвигается теория о том, что природные ресурсы – это якобы общее достояние человечества. Она ставит под сомнение национальные суверенитеты, утверждая право западных государств вмешиваться в дела других стран, если там природные ресурсы используются – с точки зрения Запада – «неэффективно». Сейчас этот подход проявляется, например, в нефтяной отрасли, где началась борьба за подчинение транснациональному капиталу национальных нефтяных компаний (прежде всего в странах ОПЕК, но и России не следует быть слишком самоуверенной: мы на очереди). Имеется в виду, что нефть – это богатство не ливийского, иракского или российского народа, а тех, кто считает, что может ею наиболее эффективно распорядиться, то есть англо-американских нефтяных монополий. И мы видим, что они уже не стесняются применения оружия, захватив контроль над иракской и ливийской нефтью. Корни этой экологической концепции глубоки. Ещё в 1937 году Уинстон Черчилль официально заявлял: «Я не считаю, что собака на сене имеет какое-либо право на сено, даже если она очень долго на нём лежала. Я не признаю за ней такого права. Я не признаю, например, что большая несправедливость была совершена по отношению к красным индейцам Америки или чёрным аборигенам Австралии. Я не признаю, что несправедливость была совершена по отношению к этим людям, потому что более сильная раса, более высокоразвитая раса, более мудрая раса, скажем так, пришла и заняла их место». Но если раньше «более мудрая раса» захватывала территории с помощью стеклянных бус и ружей, то сегодня она делает это благодаря экологической «повестке».
В России «боевые экологи» продвигают политику деиндустриализации, сдерживания экономического развития России, депопуляции Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, разжигания социальных конфликтов и межнациональной розни. Конечно, в нашей стране с охраной окружающей среды не всё обстоит гладко. Экологи у нас есть, и их немало, но доминирующую их часть представляют «боевые экологи». Они гиперактивны в публичном пространстве и представляют собой своего рода религиозный орден борющихся и обличающих. Они любят славу, шумиху и деньги, источником которых рассматривают благотворительные акции; они организуют сети и фонды, ходят по потенциальным меценатам и устраивают модные мероприятия в пользу природы. Отличительной чертой настоящего отечественного боевого эколога является ненависть к экологической политике: в первую очередь своего собственного государства, во вторую – союзников своего государства и лишь в третью, угаснув до простого неодобрения, – к экологической политике противников своей страны, причём этим противникам боевые экологи всегда пытаются найти оправдание.
России нужно новое общественное движение за экологию, которое по своей структуре и организации должно быть низовым, массовым, а не элитистским. Депопуляция сельской России, варваризация глубинки становится угрозой самому существованию нашей страны. Новое экологическое движение должно строиться на созидательном конструктивизме, взаимодействовать с другими общественными организациями, в том числе с городскими инициативами, профсоюзами, а на Севере и Дальнем Востоке – с организациями коренных народов. Мы должны передать будущим поколениям экологически благополучную страну, сохранить природный потенциал и заповедный фонд России. «Природа, – напоминает нам Гёте, – не знает остановки в своём движении и казнит всякую бездеятельность».