Реальный человек Армен Джигарханян
Умер Армен Джигарханян. Точка. До нее — невероятная, странная, бурная, талантливая жизнь. После нее — память.
Умер Армен Джигарханян. Точка. До нее — невероятная, странная, бурная, талантливая жизнь. После нее — память.
Память об Армене Борисовиче, как ярчайший калейдоскоп: как ни поверни, с какой стороны ни глянь, обязательно возникнет картинка, от которой не оторваться.
Кино? О, да! Тут он сто очков любому даст. Недаром же Джигарханян считается лидером по количеству ролей в отечественном кинематографе. Начиная с 60-х годов прошлого века, актер снялся более чем в 170 картинах: «Невеста с Севера», «Мужчины», «Собака на сене», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Место встречи изменить нельзя», «Жизнь Клима Самгина», «Казус Кукоцкого».
Театр? И тут есть чем похвастаться. В 1967 году Анатолий Эфрос пригласил актера в Московский театр имени Ленинского комсомола, а в 1969-м Джигарханян начал играть у Андрея Гончарова в Московском театре имени В. Маяковского, на сцене которого он исполнил роли Стенли Ковальского в «Трамвае «Желание» и Большого Па в «Кошке на раскаленной крыше» Т. Уильямса, Сократа в «Беседах с Сократом» Эдварда Радзинского и генерала Хлудова в «Беге» Михаила Булгакова. А после был уже свой театр, где, будучи худруком, он ставил и играл, что хотел. Со сценой, кстати, поначалу все было непросто. В далеком уже 1952-м Армен Борисович отправился в Москву и пытался поступить в ГИТИС, да неудачно. Так что, вернувшись в Ереван, будущая звезда устроилась на киностудию «Арменфильм» помощником оператора.
Личное? Ну здесь у Армена Борисовича и вовсе был праздник жизни. Вон взял да и женился на своей молодой помощнице, чем у одних вызвал бурю восторга, у других — зависти, у третьих — непонимания. Ну да какое это все имеет теперь значение.
Что такое память о человеке? Знание ли его поступков? Да. Но не только это. Еще — его слова. Еще — то, что возникает у тебя в душе, когда вдруг всплывает в голове образ ушедшего. Еще — его образ.
Джигарханян давал интервью нечасто: признавался, что делает это лишь для того, чтобы дать возможность журналистам немного заработать. Но говорил всегда всерьез, с болью: «Пребывание на сцене — это не очень нормальный акт. Это все равно, что, извините за грубое сравнение, заниматься любовью при народе. Пребывание на сцене — это не очень нормальное состояние. Это некий психофизический акт такого насилия над собой».
Говорил: «Сегодня перед нами главной стоит проблема жестокости. В жизни мы руководствуемся тем, что необходимо уничтожать. Мы играем по правилам: кто кого оттолкнет, кто кого вытолкнет. Не буду приводить дешевых политических примеров. Я в своей жизни с этим сталкиваюсь каждый день. Вот прихожу в театр, которым, как на афишах написано, художественно руковожу. Я должен быть уважаем хотя бы за то, что достаю ему, прости за грубость, корм. Но я реалист и понимаю, что от меня старческий запах идет, который мои артисты хорошо чувствуют».
Говорил: «Я реальный человек, я знаю, что всему свое время. Моя активность, конечно, пала, сейчас я менее востребован, чем когда-то. Это вещи естественные: стареет человек, дряхлеет, память начинает мешать и так далее, и тому подобное».
Говорил: "Ностальгия — придуманное чувство. Да, иногда в душе возникает пустота, хочется её чем-то заполнить, вот и начинаешь фантазировать: бе-бе-бе, бу-бу-бу… Сочиняешь, что было и чего нет. Если бы да кабы… Напридумывать ведь можно всякого. Когда человеку хорошо, ему везде в радость, а если плохо, то хоть дома, хоть на чужбине — всё едино".
Хочется верить, что в радость ему было до последнего дня. Должна же бы быть свете справедливость, наполняющая счастьем жизнь человека, дарящего счастье всем, кто его знал.
Светлая вам память, Армен Борисович!