Пожар в доме автора «Войны и мира»

В Школе современной пьесы показали премьеру «Толстого нет».

На этом спектакле Александра Созонова вы окажетесь в центре Ясной Поляны, мало того, что в родовое гнездо Льва Николаевича Толстого превратится здание театра, а знаменитый зал «Эрмитаж» станет декорацией гостиной, веранды и сада усадьбы (художник Лилия Хисматуллина), сами зрители, сидящие по обе стороны подиума, на котором происходит действие, будут вовлечены в спектакль. У расхожей молвы, которой всегда интересны тайны великих, принято представлять Софью Андреевну Толстую как взбалмошную ревнивицу, то и дело бегавшую топиться, и сильно осложнявшую своими капризами жизнь гения.

Но от чутких преподавательниц литературы приходилось слышать иное: «А ты хоть раз задумывалась о том, каково было ей нести это бремя — хозяйки необъятной усадьбы, всегда со связкой ключей от амбаров на огромном животе?!» Тринадцать детей за четверть века, пятерых из которых похоронила, да ещё обязанности секретаря, не по разу переписавшей все вещи гения, откорректировавшей и обсудившей условия публикаций — кого из верных писательских подруг можно поставить рядом?.. Именно об этом задумалась Ольга Погодина-Кузмина, написавшая пьесу «Толстого нет» — о последних месяцах жизни великого писателя, когда в его доме полыхал настоящий пожар, разгоревшийся из-за давнего спора супругов о наследстве.

Толстого в спектакле, действительно, нет, он появится лишь в проекциях на стенах зала, да услышим из-за двери в его комнату старческое пошаркиванье и покашливанье, да долетит до нашего слуха граммофонная запись его голоса. Крупным планом в проекциях видим и героев спектакля: на каждом участке сцены поставлены камеры.

В центре внимания Софья Андреевна (Ирина Алферова): эта милая, обаятельная женщина, поначалу одним своим присутствием словно бы обнимающая тех, кто ей небезразличен, на наших глазах превращается в пылающую гневом мегеру. Она подводит итог своей, как ей кажется, неудавшейся жизни, в которой её не ценили ни муж-тиран, намеревающийся отдать авторские права в руки ненавистного ей «последователя» Черткова (Николай Голубев), а семерых детей пустить по миру, ни сами дети, только и умеющие что делать долги и укорять мать. В разговорах о завещании участвуют сыновья Илья (Иван Мамонов) и Лев (Павел Дроздов), а также дочь Саша (Татьяна Циренина), которой больше других доверял отец, и которой в итоге достались авторские права.

Режиссёр на опасных весах взвешивает происходящее в доме Толстого: устами его жены и многолетней соратницы пытается судить о моральном облике старца, которому поклоняется мир. И Софья Андреевна припоминает ему все: и то, как ей, 18-летней, расписал все свои телесные грехи, и как крутил роман с крестьянкой Аксиньей Базыкиной, и как родилось его «Воскресение»… Неслучайно в спектакле присутствует эпизод с горничной по имени Катюша (Ольга Грудяева), которую срочно пришлось выдавать замуж. Но главное, что точит её душу, это то, что дети, которым было отдано все, поражены теми же пороками… Но создатели спектакля в самом начале предупреждают, что, несмотря на документальную основу, происходящее следует воспринимать лишь как один из вариантов возможного развития событий. Главный приговор Толстым — за его потомками, которых на 2018 год в мире насчитывали до 350 человек.

В спектакле немало интересных режиссёрских находок. В один из моментов, когда Ирина Алферова, демонстрируя недюжинный темперамент, возбуждённо кричит «Ужасное прозрение видеть, какими ничтожествами вырастают твои дети», стены помещения, покрытые сусальным золотом, которые то светились, то по ним сползали капли дождя, охватывает пламя. И зрителя пробирает до мурашек: настоящий пожар в доме Толстого… Тот самый, который спустя некоторое время, заставил его написать в прощальном письме: «Положение моё в доме становится невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в условиях роскоши, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни. Благодарю тебя за твою честную 48-летнюю жизнь со мной и прошу простить меня во всём, чем я был виноват перед тобой, так же, как и я от всей души прощаю тебя во всём том, чем ты могла быть виновата передо мной. Лев Толстой.1910 г. Октября 28. Ясная Поляна».

Рассказывая о страстях, сотрясавших Ясную Поляну, режиссёр не забывает быть ироничным. Со зрителями здесь говорят об электронных сигаретах, обращаются к ним то как к толстовцам, противникам Софьи Андреевны, то как к незаконнорождённым детям Льва Николаевича, претендующим на наследство, то как к журналистам.

«Семья Толстого была лишена приватности, — говорил в интервью режиссер. — У них действительно был проходной двор — из друзей, поклонников, просителей, учеников, журналистов. Толстой мог узнавать подробности собственного бегства из Ясной Поляны из газет. Вы только представьте, какой ужас — знать, что каждое твоё действие может быть описано в газетах и растиражировано на весь мир».

В финале спектакля дети писателя выходят с томиками его произведений и вразнобой начинают читать отрывки из них, возникает полифония, которую легко представить звучащей на разных языках. Обыгрывая превращение Льва Толстого после смерти в музейный экспонат, что неизбежно касается всех великих, герои спектакля огораживают яснополянскую мебель заградительными музейными столбиками с табличками. И точно такими столбиками огораживают Софью Андреевну — ту, что служила гению на протяжении почти полувека. Ничего не попишешь, она почти экспонат, памятник…

Спектакль актуален и трогает до глубины души. Кто-то из моих коллег написал, что для зрителей многие романы Толстого, теперь, вероятно, зазвучат «по-другому». Для умного зрителя романы Толстого, думаю, будут звучать по-прежнему. Просто в очередной раз нужно прислушаться к Пушкину: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc, потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал, и мерзок — не так, как вы — иначе».

Спор о том, стоит ли выносить на всеобщее обозрение неблаговидные события частной жизни писателей, длится с незапамятных времён, но ответа, как не было, так и нет. После спектакля «Толстого нет» великий писатель, думаю, станет нам ближе и в чем-то понятней. А для кого-то станет открытием.

Автор Нина Катаева

Фото сцен спектакля предоставлены пресс-службой Школы современной пьесы, автор фото Александр Иванишин.