Суд в Нидерландах по делу МН17 завел себя в юридическую ловушку

Решение нидерландского суда по MH17 отказаться от изучения альтернативных версий бьет по объективности его будущего вердикта.

Суд в Нидерландах, рассматривающий дело о катастрофе малайзийского Boeing рейса МН17 в небе над Донбассом в 2014 году, решил отказаться от изучения альтернативных версий крушения. Этим спорным решением нидерландская сторона поставила под вопрос свою непредвзятость и объективность всего расследования. Однако для обвиняемых это может стать не столь уж плохой новостью, отмечает обозреватель ФАН.

Основным мотивом для ожидаемого, хотя и явно ангажированного решения нидерландского суда стало желание «исключить затягивание времени при рассмотрении дела». Такая формулировка отказа в вопросе рассмотрения альтернативных версий предельно надумана: в большинстве случаев судьи в столь резонансных делах очень осторожны и предпочитают отложить вопрос, нежели потом обнаружить, что они недоработали или не соблюли права того или иного участника процесса.

В качестве наглядного примера можно вспомнить суд над обвиняемыми во взрыве лайнера Boeing-747 над Локерби, который продолжался без малого два года. Причем даже окончательный вердикт суда оказался отнюдь не бесспорным — спустя 17 лет после оглашения приговора дочь члена палестинской террористической ячейки рассказала, что ее отец оставил досье, указывающее, что заказчиком теракта была вовсе не Ливия, взявшая на себя ответственность за взрыв самолета после приговора суда.

Еще более показательными при анализе решения нидерландского суда выглядят основания, на которые он опирался при его вынесении. По сути, в своем решении суд учел исключительно заявления прокурора. Последний сообщил, что альтернативные версии, в качестве которых защитой назывались удар с украинского штурмовика или использование украинского ЗРК «Бук», якобы не находят вещественных подтверждений. В качестве таковых назывались первичные данные радаров, не зафиксировавшие других самолетов, слишком значительный ущерб, нанесенный лайнеру рейса MH17, а также отсутствие подобной информации на речевых самописцах.

Однако все эти перечисленные моменты являются лишь отсутствием доказательств, но вовсе не доказательствами отсутствия. Например, целым рядом украинских свидетелей утверждалось, что в день катастрофы МН17 местные военные радары штатно работали, хотя впоследствии Киев заявил, что все радары либо были выключены, либо находились на профилактике или ремонте.

Кроме того, предполагаемая ракета комплекса «Бук» ровно таким же образом не была определена радарами. Напомним, что и российские радары, и украинский Центр контроля воздушного пространства в Днепропетровске вели рейс МН17 в момент его катастрофы буквально на краю своего радарного поля. В то время как основной первичный радар «УкрАэроРуха» на украинской территории, расположенный под Артемовском и отвечающий за контроль этой части воздушного коридора, был выведен из строя загадочными неизвестными в июне 2014 года.

Те же замечания можно высказать и в отношении отсутствия каких-либо упоминаний о предвестниках катастрофы на речевых самописцах рейса МН17. Как показывает практика всех катастроф с уничтожением гражданских самолетов военными, на речевые самописцы практически никогда не попадают какие-либо переговоры пилотов, кроме случаев, когда военные перехватчики долго принуждают гражданские лайнеры к каким-либо действиям.

Так, например, произошло в апреле 1978 года в Карелии, когда советские истребители сбили самолет авиакомпании Korean Air, летевший по маршруту Париж — Анкоридж — Сеул, нарушивший советское воздушное пространство и неоднократно игнорировавший приказ самолета-перехватчика приземлиться. В том случае, когда самолет уничтожается мгновенно, как это произошло с иранским лайнером А300, сбитым в 1988 году США над Персидским заливом, или украинским Boeing-737, сбитым в январе этого года под Тегераном, никакой информации на речевых самописцах просто не остается.

Интересным представляется и тот факт, что прокуратура выступала против допроса военных 53-й бригады ВС РФ из Курска, хотя на их предполагаемом участии в транспортировке или даже запуске ракеты с ЗРК «Бук» основана практически вся версия обвинения. Тем не менее суд удовлетворил ходатайство защиты, постановив допросить российских военных, чтобы «установить, были ли члены бригады вовлечены в транспортировку или запуск ЗРК «Бук», которым был сбит рейс MH17».

Такие решения суда фактически ставят сторону обвинения на неприятную «вилку». С одной стороны, если теперь прокуратуре Нидерландов не удастся доказать свою версию, то это приведет к полному оправданию обвиняемых. Поэтому, возможно, суд сам себя обманул: желание отмахнуться от многочисленных ходатайств защиты поставило судебное разбирательство на однозначные рельсы, которые вполне могут завести версию обвинения в глухой тупик, откуда прокуратуре и играющему под ее дудку суду уже будет невозможно выкарабкаться.

С другой стороны, нарушение основополагающего принципа состязательности сторон, которое выразилось в нежелании суда рассматривать альтернативные версии, уже привело к другой юридической коллизии. Теперь столь грубо отброшенные судом версии и доказательства станут жить своей собственной жизнью, обесценивая и подвергая обоснованному сомнению любое обвинительное решение суда, принятое без их учета.