Серьёзные проблемы российского здравоохранения

Катастрофа накрыла ещё одну важную сферу жизни страны и общества – систему здравоохранения. В нынешний период медицину в России просто дооптимизировали до ручки. То есть провели тотальное закрытие больниц, включая инфекционные отделения. Резко сократили коечный фонд и персонал. Да так, что в эпидемию вдруг полевые мобильные госпитали понадобились.

Кто уничтожает хранителей жизни?

В сущности, более-менее нормальное здравоохранение уничтожено. Как и традиционная классическая школа (Россию превращают в страну дураков).

Коронавирус просто-напросто обнародовал то, что и так было почти завершено. По сути, он обрушил остатки устойчивости медсистемы. Это мог сделать, конечно, любой другой вирус. Мощная эпидемия гриппа, например. Либо война, когда раненых просто некому стало бы лечить. Что бы там ни говорили, а коронавирус только продемонстрировал свершившийся факт полного разгрома отечественной медицины.

И сейчас уже никакие срочные или даже чрезвычайные меры (с выделением больших средств) не могут сразу изменить и исправить сложившуюся ситуацию. Разрушать ведь не строить. Понятно, что для восстановления нормальной системы (как в СССР, например) здравоохранения понадобятся время, ресурсы, кадры, комплекс подготовки и обучения, отечественная медицинская промышленность и т.д.

Кроме прочего, надо бы воссоздать и российскую фармацевтику. К примеру, в 2018 году в Россию ввезли лекарств и медоборудования на 11,5 млрд долларов. Ну, а экспорт за тот же период составил всего $700 млн (то есть был в 16 раз меньше). При этом многие препараты хоть и изготавливаются у нас в РФ, но до сих пор с использованием китайского и индийского сырья. И тут до импортозамещения явно ещё далеко.

Схожая ситуация ранее наблюдалась и в армии. Сердюков примерно так же когда-то заоптимизировал Вооруженные силы. Под соусом, что в мирное время якобы с экономической точки зрения не выгодно содержать мотострелковые, танковые и авиационные дивизии. А также ни к чему оказались и многочисленные (якобы дублирующие друг друга) военные училища и академии. Куда эффективнее, как оказалось, было их попросту сократить или же псевдоукрупнить. От универсальных образовательных центров до баз и бригад. Ну, всё как в нашем образовании. Или как в медицине. Укрупняли/разукрупняли прямо как под копирку…

Затем, когда на планете вдруг запахло жаренным (а сравняться с глобальной элитой как-то не вышло), Москва стала спешно пытаться вдруг восстанавливать порушенное. Однако ломать – это вам не строить. Дело пошло, увы, не так быстро, как хотелось бы. Верхи ощутили, что созидать оказалось куда сложнее, чем лихо что-то пооптимизировать (разрушая лучшее или распродавая лакомые земельные участки и особняки больниц в центрах городов).

Переоптимизация инфекционистов

Итак, ситуация с коронавирусом показала, что здравоохранение в России разгромлено. Как система, как часовой слаженный механизм с множеством винтиков и пружин.

И что любопытно. Конечно, с одной стороны, было бы как-то нелепо заподозрить организованный извне демарш против наших российских врачей и тем более медкоек. Если бы не одно «но». Напомню, что весь долгий период накануне злосчастной эпидемии медиа нам все уши прожужжали о том, что, мол, обложили Россию со всех сторон западные биолаборатории, и заокеанские ученые колдуют там над неведомыми доселе инфекциями. Не вдаваясь в конспирологию, обратим лишь внимание на то, что только ленивый противник не попытается хоть в чём-то подсобить нам в собственной депопуляции изнутри. Так сказать, ослабить наш иммунитет и сопротивляемость. Действуя через амбиции наших элит и сделав попросту модным и выгодным пресловутую оптимизацию отечественного здравоохранения.

И вот тут как раз и выясняется, что почему-то главной под топор местных и федеральных оптимизаторов пошла как раз-таки наша ифнекционистика или (как её ещё называют) инфектология. Случайно? Возможно. Но, согласитесь, уж очень странное совпадение.

Именно борьба с инфекционными заболеваниями (как одно из наиболее важных стратегических направлений оборонной медицины) пострадала от разорительных реформ более других. Выяснилось вдруг, что инфекционное направление чиновники пооптимизировали чрезвычайно рьяно. Сократили коечный фонд, врачей-ифекционистов, средний и младший медперсонал. Это делалось всё последнее время, и особенно после майских указов 2018 года о повышении средних зарплат в медицине. Как говорил Черномырдин:


То есть формально хотели повысить уровень жизни медиков. А на деле всё вылилось в сокращение медперсонала. Причём на оставшихся в профессии взвалили всё население страны махом.

Посмотрите внимательно на цифры.

Так, по данным Росстата, с начала 2013 года по конец 2019 года количество младших медработников было сокращено до 265 тыс. человек (в 2,6 раза). А среднего медперсонала – до 1,314 млн человек (на 9,3%). Ну и врачей тоже урезали до 704 тыс. человек (на 2%).

А теперь следите за руками. Врачей-инфекционистов сокращали, по всей видимости (или за ненадобностью, или на заказ, или по глупости), куда как активнее, чем всех других. Их разжаловали аж на 10% (по сравнению с 2011 годом). И довели численность наших передовых борцов с вирусами и прочими бактериями-паразитами до скромных 6 884 специалистов. На всю Россию-матушку? На всех нас, любых возрастов? На все города и веси?

Хороша случайность. Накануне ковид-атаки. Прямо-таки диверсия какая-то.

Но и это было ещё не всё.

Возврат на столетие

Почти в 2,4 раза вдруг сократилось и число коек инфекционного профиля. В 1990 году их на всех нас, россиян, было всего только лишь 140 тысяч. А аккурат к ковид-интервенции чиновники уменьшили их более чем наполовину. И на момент пандемии нас ожидало всего-то лишь 59 тысяч профильных больничных мест.

Спрашивается, зачем было ликвидировать в одной только Москве 2200 койко-мест для носителей опасных инфекций? А именно столько их было устранено в столице, планово и намеренно, с 2011. Кстати, на тот момент их и было-то не так уж и много – всего 4823.

Кромсали, конечно, и обычный коечный фонд. По данным Минздрава, в 2013 году сократили 35 тысяч больничных коек. В 2014 году ещё 50 тысяч коек. В 2015 году чуть притормозили, но не сильно – удалили ещё 41 тысячу коек. Ну, а в 2016 году напряглись и опять ликвидировали 31 тысячу больничных мест. Раз уж пошла такая оптимизация…

То есть были ликвидированы резервные мощности, необходимые на случай инфекционных вспышек, эпидемий или военных действий. При этом, заметьте, болеть-то люди меньше не стали. То есть в результате этих чиновничьих кульбитов с койками в мирное время в доковидную эпоху нагрузка на профильных врачей выросла более чем в два раза.

Да чего уж там говорить про больничные койки. Ликвидаторы-оптимизаторы не мелочились и выкашивали целые больницы. В 2000–2015 гг. количество больниц в России сокращено в два раза (!) с 10,7 до 5,4 тыс. При сохранении таких темпов уничтожения больниц (около 350 в год) к 2021–2022 гг. количество всех медучреждений в стране достигнет рекордного уровня: у нас на всю Россию останется лишь 3 тысяч больниц. Для понимания: это уровень России столетней давности — 1913 года!

Вслед за больницами за 15 лет сократилось втрое и количество больничных коек (в среднем на 27,5%, до 1,2 млн). В сельской местности сокращение мест в больницах ещё заметнее — почти на 40%.

Чиновники не беспокоятся. Они ведь знают, что те, у кого есть средства, будут лечиться в платных учреждениях и за границей. А все прочие будут выздоравливать и выживать, как могут, по остаточному принципу.

Убийственный депопулизм

Размах реформ, убивающих отечественную медицину и здоровье населения, впечатляет. Начиная с ельцинской эпохи и до сегодняшнего дня систему здравоохранения дооптимизировали (как и школу) кардинально. А всё потому, что нормальная система, которая существовала в СССР, не вписывалась в новые рыночные реалии. Ковид-интервенция просто-напросто обнажила всю степень разрухи. Народ увидел, что натворила элита. И ахнул.

А ведь сразу восстановить медицину (так, как раньше было, или даже лучше) быстро уже не получится. Можно довольно опертивно построить ангары (новые временные больницы) и полевые инфекционные отделения, но нельзя просто так вмиг найти тысячи и тысячи опытных врачей, а также весь требуемый обученный медперсонал. Их даже не выпишешь сегодня из-за границы: увы, там такая же проблема.

А ведь народ мечтает, чтобы восстановили всё базово и кардинально: систему специального медицинского образования, рабочие места, своё производство. Специализированные клиники и отделения. Чтобы вернули медучреждения и врачей в малые города, села и деревни. Но маховик истории запущен. И качественная медицина для народа уже как-то не вписывается в либеральную программу и в картину дня по «оптимизации всей России до 3000 больниц и точка».

Вот и неудивительно, что нынешняя власть, кроме имитации, в сущности, и не собирается ничего восстанавливать. Нормальную систему здравоохранения народу не вернут скорее всего уже никогда. Напротив, убийственный маховик койколиквидаций никто наверху останавливать, похоже, даже не собирается.

Оказывается, на ближайшие годы по-прежнему намечается значительное сокращение расходов на социальную сферу, включая, кстати, и медицину. С продолжением перевода оставшихся крох от медсистемы на платную основу. Вот почему власти ничего не намереваются предложить, кроме политики запретов, продолжения имитации бурной деятельности, масочного, перчаточного режима, информационного психоза, запугивания граждан, что ещё больше подрывает нервы и здоровье людей.

Ускоренное вымирание страны

К чему это всё ведёт? В принципе ответ уже и так ясен. К ускорению темпов депопуляции России. К вымиранию россиян. Схожая картина и в других странах мирах – на носу уже так называемая «сверхсмертность».

Глобальный проект по оптимизации медицины (читай: лишение народа медпомощи) реализуется не только у нас, но и в развитых странах Запада. Там тоже сокращался коечный фонд, инфекционные отделения, опытный персонал, «избыточные» и «неэффективные» мощности, то есть всё, что не вписывалось в людоедскую рыночную экономику. В большинстве стран Азии, Африки и Латинской Америки нормальной системы здравоохранения и не было вовсе.

Нынешняя ситуация с ковидом показала, что оптимизированная на Западе и в России медицина не может справиться не то что с пандемией, но при таком уровне оптимизации даже с инфекционной вспышкой. Недаром же для ковид-больных приходится перепрофилировать под инфекционные клиники многопрофильные и специализированные стационары, включая роддомы, онкоцентры и кардиохирургические отделения. В результате отменяется плановое лечение и даже операции. Тотально не хватает врачей, средств защиты, специального оборудования и лекарств.

Имеющиеся врачи страшно перегружены, их личный иммунитет подорван. Что ведёт к росту смертей медперсонала. Отсюда и текучка кадров. Многие просто боятся и увольняются.

Под особым ударом все остальные категории больных с хроническими заболеваниями. Они просто не могут получить медицинскую помощь, так как коронавирус переключил все оставшиеся мощности и резервы на себя. Печальным итогом становится сверхсмертность населения, и в первую очередь, пожилого. Так, исследования показывают, что среди погибших от коронавируса 70–80% составляют пожилые люди, старики (60+). У них же обычно уже есть серьёзные нарушения здоровья, хронические болезни. Ещё около 18% - это граждане среднего возраста (45–59 лет).

Плюс ошибочные либо откровенно деструктивные действия властей. Население развитой части мирового сообщества (глубинная Африка в целом жила своей жизнью) уже почти год истощали и изматывали различными локдаунами и запретами. Власти различных стран с подачи ВОЗ разрушали коллективный иммунитет. Порушили экономики. На народы свалилась потеря миллионов рабочих мест, а ещё бедность, местами уже недоедание и голод.

Как экологам помогает ковид

Атака на иммунную систему граждан сделала людей более уязвимыми перед болезнями и смертью. Отсюда и более масштабная «вторая волна», которая была спровоцирована ошибками во время первой. К примеру, масочный и перчаточный режим, усиленная дезинфекция и принятие антибиотиков, противовирусных препаратов на любой чих – всё это только подорвало коллективный иммунитет населения. На выходе человечество получает сверхсмертность и ускорение вымирания стран (и белой расы в целом).

По сути, мы видим уже не просто ошибки на уровне международных организаций (ООН, ВОЗ, МВФ, ВБ), а проектную программу по ликвидации «избыточного» населения, которое не вписывается в «новый мировой порядок», что строят стремительно превращающиеся в фашистов либералы.

Вот почему в первую очередь ликвидации подлежит пожилая часть населения планеты, которая не сможет принять реалии нового «цифрового бухенвальда».

На Западе уже с 1960–1970-х годов на уровне элит говорят о необходимости остановить рост народонаселения планеты и даже сократить его.

Якобы для того, чтобы решить проблему надвигающейся нехватки ресурсов. И предотвратить экологическую катастрофу.