Вечное «остаточное прощевай», или Как опасно «переводить стрелки истории»

Заявление глава МИД Украины Дмитрия Кулебы вызывало шквал иронических комментариев от российских экспертов, но его глубинный смысл не сулит Украине ничего хорошего

- Украина продолжит свой путь как европейская страна, как часть Запада, потому что ее разрыв с Русским миром окончателен, - безапелляционно заявил министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба. Дмитрий Кулеба. Источник: "Википедия" Это ожидаемо вызвало немало иронических комментариев от российских политологов. - Вы не смейтесь, но у них опять «це остаточное прощевай», - заметил, например, публицист и писатель Армен Гаспарян. Он намекает на экс-президента незлежной Петра Порошенко, многократно употреблявшего в речах эту фразу, говоря об отношениях некогда братских народов. Однако, если отрешиться от вполне закономерного сарказма и поразмыслить, возможно ли найти в этом заявлении некое рациональное зерно? Да, оно заключается в термине «раскол этнического поля», принятом среди прочих в Пассионарной теории этногенеза (ПТЭ) Льва Гумилева. Оперируя постулатами ПТЭ, украинский кризис вполне можно было предсказать задолго до него. По Гумилеву, жизнь этноса можно сравнить с жизнью живого существа: он рождается, развивается, стареет и умирает. Аналогия, конечно, не абсолютна, но процессы эти вполне сопоставимы. Исходя из ПТЭ, российский суперэтнос, в состав которого входят великорусский, малорусский и белорусский этносы, находится сейчас в весьма опасной стадии этногенеза – переходе от фазы надлома, ознаменованного революциями и прочими социальными катастрофами, к относительно благополучной инерционной. Лев Гумилев. Источник: gumilevica «Фазовый переход всегда является глубоким кризисом», - говорил Гумилев. А раскол этнического поля – одна из главных его опасностей. Согласно ПТЭ, этнос – это, прежде всего, один и тот же стереотип поведения, отличающий его от иных по принципу «свой-чужой». Но в фазовых переходах стереотип этот начинает изменяться в разных частях этноса. Если говорить о нашей ситуации, раскол коренится в XIII веке, когда Русский мир был разорван между Литовским княжеством и Монгольской империей. Тогда-то и образовались три части нашего суперэтноса. Отношения между ними, хоть тогда они все называли себя русскими, были не всегда братскими. Например, белорусы напали на русские обозы после Куликовской битвы, а запорожских казаков во время Смуты на Московской Руси называли не иначе, как «запороги-вороги». Однако был и есть фактор, всегда поддерживающий Русский мир в относительной цивилизационной целостности. Это православие – не только вера сама по себе, но и православная культура. Соперники-конкуренты с запада, из Европы, которая в этническом отношении тоже представляет из себя единый суперэтнос, это прекрасно понимали и удар наносили именно сюда. Так, в 1595 году под давлением польских властей и иезуитов возникла украинская греко-католическая униатская церковь. Перешедшие в униатство православные быстро теряли чувство своей принадлежности к Русскому миру. Собственно, мы видим это до сих пор, только слегка поменялась стратегия: упор идет на не прямую унию, а на стимуляцию расколов в Русской Православной Церкви, вроде создания «Киевского патриархата», ПЦУ и прочих подобных структур. Однако все они неизбежно сближаются с униатами. "Учредительный собор" ПЦУ. Первый слева - Петр Порошенко, третий - глава "Киевского патриархата" Филарет. Источник: "Википедия" Но униат, порывая с Русским миром, не становится ни добрым католиком, ни полноценным европейцем. В католичестве отношение к ним весьма настороженное, а среди европейцев – полупрезрительное. Что, опять же, доказывает нынешнее отношение западного мира к «эуропейской» Украине. Это сказывается даже спустя много поколений. - Мои предки по женской линии, русские дворяне, где-то в XVII веке приняли католичество и стали польскими шляхтичами, - рассказывает писатель Павел Ганипровский. – И это часто вызывает во мне, православном, когнитивный диссонанс. Впрочем, думаю, этот диссонанс значительно сгладился, когда моя бабушка вернулась в православие. Действительно, согласно теории Гумилева: «Когда два разных (этнических. – ИА FederalCity) ритма накладываются друг на друга, возникает своего рода какофония, воспринимаемая людьми как нечто противоестественное, что в общем-то и правильно». Тогда может образоваться то, что ученый называл «этнической химерой». Ее классический пример – униатская Западная Украина. Однако после обретения независимости «галичане» расползлись по всей Украине и теперь все это государство в этническом отношении химерно. Воля населения Крыма и Донбасса к отделению говорит о том, что оно, ощущая свою принадлежность к российскому суперэтносу, не хочет жить в «недоевропейском» государстве. И это создает для него опаснейшую ситуацию. Этническая химера всегда неустойчива. Если ПТЭ определяет срок жизни этноса примерно в полторы тысячи лет, то химер – от нескольких десятков до пары сотен лет. Гумилев указывал, что украинский этнос состоит из девяти субэтносов. Они различаются и по ландшафту обитания, и по времени вхождения в Украину, и даже по этническому субстрату. Это Буковина, Подолия, Полесье, Крым, Новороссия, Слобожанщина, Закарпатье, Галиция и Северская земля. Распад химеры, навязывающей населяющим ее этносам чуждый стереотип поведения, может произойти по границам этих областей. Ведь, образно говоря, у украинского этноса больше нет держащего его в целостности центра, стереотипа поведения, который заменил «европейский шлях». Исторические регионы Украины в целом совпалдают с ее этническим делением Кстати, это понимал не только Гумилев, но и западные ученые. «Украина – это расколотая страна с двумя различными культурами. Линия разлома между цивилизациями, отделяющая Запад от православия, проходит прямо по ее центру вот уже несколько столетий», - писал, например, американский социолог и политолог Самюэль Хантингтон. Конечно, наивно требовать от современных украинских политиков знания трудов Гумилева или Хантингтона. Вряд ли тот же пан Кулеба вообще слышал эти имена. При этом узколобая уверенность в том, что они какими-то заявлениями способны повлиять на глобальные процессы, киевских правителей не покидает. Сказали – идем в Европу из Русского мира, так и сделаем… Однако этногенез процесс природный и пытаться каким-то образом серьезно повлиять на него – дело зряшное. Самюэль Хантингтон. Источник: "Википедия" «Мера влияния человека на историю вовсе не так велика, как принято думать, ибо на популяционном уровне история регулируется не социальными импульсами сознания, а биосферными импульсами пассионарности, - писал Лев Гумилев. – Образно говоря, мы можем, подобно резвящимся глупым детям, переводить стрелки на часах истории, но возможности заводить эти часы мы лишены. У нас роль самонадеянных детей исполняют политики. Они по своему почину переводят стрелки с трех часов дня на двенадцать часов ночи, а потом страшно удивляются: "Почему же ночь не наступила и отчего трудящиеся спать не ложатся?"». Как учит история, прозрение этих «детей» обычно бывает горьким.