«Крым на втором плане, главное – выживание»: глава «Левада-центра» – о том, каким был 2020 год для россиян
Доля россиян, которые гордятся аннексией Крыма, снизилась с 45% в 2018-м до 30% в 2020 году, однако аннексия украинского полуострова до сих пор среди трех главных событий, которые вызывают у россиян чувство гордости. В то же время Украина находится на втором месте после США в списке стран, которые россияне считают вражескими. При этом главным источником информации для большинства из них них остается телевидение.
Это лишь несколько выводов из исследований российского «Левада-центра» в 2020 году. О том, какой портрет коллективной России вырисовывается из социологических опросов, почему россияне стали меньше гордиться Крымом и есть ли у них представления о будущем своей страны, в эфире Радио Крым.Реалии вместе с ведущим Рустемом Халиловым обсуждал директор российского «Левада-центра» Лев Гудков.
– Лев Дмитриевич, какие главные события определяли жизнь россиян в 2020 году, исходя из ваших опросов?
– Примерно 39% респондентов назвали главным событием пандемию коронавируса, на втором месте с 11% – поправки к Конституции и обнуление президентских сроков Владимира Путина, на третьем – кризис и ухудшающееся экономическое положение. Далее россияне называют выборы, отравление Алексея Навального, протесты в Беларуси, в Хабаровске, парад к 75-летию Победы и прочее. Очень интересно, что лишь небольшое количество респондентов смогли назвать какие-то события за год, помимо пандемии. Она все стерла. То, что я назвал, это в среднем по стране, а в разных возрастных группах дифференциация очень сильная.
– Как выглядит такая дифференциация на конкретных примерах?
– Поправки к Конституции и обнуление президентских сроков, как правило, выделяет пропутинское большинство. То есть это группы, зависимые от государства – бюджетники, бюрократия, пенсионеры. При этом небольшая часть респондентов, давших такой ответ, настроены к путинскому режиму резко негативно. А вот отравление Навального называли совершенно другие группы – молодежь, более активные и образованные люди, жители столицы, то есть более информированная публика. Видно, что событийное пространство очень сильно зависит от каналов информации. Те, кто сидит прежде всего на телевидении – это пропутинское большинство. Те, кто критически оценивает нынешний курс властей, черпают информацию из Интернета и социальных сетей. Кстати, с 2020 года их суммарная аудитория превысила телевизионную, так что мнения более молодых и образованных будут постепенно набирать влияние.
– Вы также проводили опрос относительно того, что россияне хотели бы спросить у Владимира Путина на недавней пресс-конференции. Тройка ответов такова: на первом месте, с большим отрывом – вопрос о низких зарплатах, пенсиях, невыплатах пособий, бедности, низком прожиточном минимуме и плохом уровне жизни. Вторая группа вопросов касается того, когда президент наведет порядок и граждане станут жить хорошо? На третьем – об отношении власти и людей, из серии: почему те забыли о людях, когда власти вспомнят о пенсионерах? Как прокомментируете эти результаты?
– Дело в том, что те люди, которые хотели бы спросить что-то у Путина, это совершенно специфическая публика. Менее зависимые от власти и государства и не хотели бы ничего спрашивать. Мы говорим о патерналистски зависимых гражданах – они ждут помощи, поддержки и заботы от государства. У них сохранились социалистические представления о власти. Но в целом, конечно, люди очень недовольны, и пандемия стала катализатором их раздражения. Очень выросло недовольство работой медицинских учреждений, ведь все последние годы шла так называемая политика оптимизации, в рамках которой сокращали фельдшерские пункты, количество мест в поликлиниках и так далее. Плюс резко выросла стоимость лекарств. В итоге проблема недовольства работой медучреждений вышла в нашем списке на третье место – такого никогда не было.
– А что из того, что не нравится россиянам, заняло первые два места?
– На первом – рост цен, инфляция, обеднение, на втором – коррупция, как ни странно. По оценкам людей, 2020 год был чрезвычайно трудным: 88% опрошенных сказали, что он был гораздо труднее предыдущего. Такие показатели мы получали крайне редко. Похожие цифры мы видели в 1991-1992 годах и в 1998-м, во время тяжелого экономического кризиса. Словом, за 20 лет впервые наблюдаем нечто подобное.
– Можно вот что заметить по результатам опросов: 47% ваших респондентов отнеслись целиком положительно к отставке премьер-министра Дмитрия Медведева, а 11% – крайне отрицательно. И в то же время 32% крайне отрицательно отнеслись к поправкам в Конституцию. То есть можно предположить, что есть часть людей, которые радуются отставке Медведева, но не обрадовались бы отставке Путина?
– Это очень характерный для России механизм переноса ответственности с первого лица на нижние уровни власти. Путин в общественном мнении играет символическую роль: он обеспечивает статус России как «великой державы», ведет очень решительную антизападную политику и так далее. Это вызывает очень сильное одобрение. Вплоть до последнего времени на Путина не переносилась ответственность за проблемы в стране – за них отвечало правительство и прочие. Словом, механизм «царь хороший – бояре плохие» очень долго оберегал президента. Но после того, как в 2018 году Путин подписал закон о повышении пенсионного возраста, это вызвало сильнейшее возмущение, а старый механизм начал сбоить. Рейтинг Путина очень сильно снизился: с 57% осенью 2017 года до нынешних 30-33%, а ядро его сторонников стало размываться. Но все равно, безусловно, большая часть граждан считает, что он должен оставаться у власти, поскольку это некая гарантия стабильности. Скорее, конечно, это надежды и иллюзии, вызванные страхом перед изменениями. Грубо говоря, мол, пусть лучше будет такой президент, а от нового неизвестно чего ждать.
– А как у россиян меняется восприятие событий весны 2014 года в Крыму?
– Отношение к присоединению, или к аннексии Крыма, не меняется – только интенсивность его выражения. Снижение доли гордящихся этим россиян с 45% до 30% вовсе не говорит о росте неодобрения такой политики или ее критическом переосмыслении. Просто само событие стало рутинным. Более того, Крым перестал давать власти карт-бланш на провалы в других сферах. Ресурс имперской эйфории, которая проявилась в 2014-2015 годах, закончился где-то к 2018 году. Словом, люди по-прежнему одобряют политику в отношении Крыма, но проблемы повседневной жизни вытеснили его из сознания. Крым ушел на задний план. Думаю, что в итоге эта риторика вообще уйдет, и проблемы выживания станут самыми важными для россиян. Реальные доходы за 12 лет снизились к началу 2020 года на 11-12%, а пандемия отняла еще 5-6%. Это очень серьезные показатели, и никаких перспектив восстановления хотя бы до уровня 2013 года нет. Людей это беспокоит, и все великодержавные, имперские основания для самоуважения немного поблекли.
– Как в последние годы менялось отношение россиян к Украине? По процентам респондентов, которые считают ее врагом, видно, что оно немного улучшилось.
– Именно. Вместе с исчезновением эйфории по поводу Крыма пропала и агрессия в отношении других стран. Вообще, образ врага чрезвычайно важен для политических систем вроде путинского режима. Когда мы начали свои исследования в 1989 году, только 13% говорили, что у нашей страны есть враги, а 47-50% удивлялись: «Зачем искать врагов, если все проблемы связаны с нами самими?» Однако по мере хода реформ и резкого падения уровня жизни большинство людей начали искать этому какие-то объяснения. Они видели виновных в лице реформаторов, Запада, еще кого-то. Когда Путин пришел к власти, это стало моментом осознанной, целенаправленной политики: Запад – это враги, разрушившие СССР, а вместе с ними и демократы, начавшие проводить реформы, то есть оппозиция. Во время протестов 2011-2012 годов неприятие оппозиции официально оформилось законодательно: пятая колонна, иностранные агенты и прочее. Кстати, и наша организация внесена в реестр иностранных агентов. Теперь этот статус распространяют уже и на физических лиц.
– Поводы для гордости россиян вроде победы над нацистской Германией, ведущая роль страны в освоении космоса – это все из прошлого. А что насчет будущего?
– Усиление любого авторитарного режима всегда сопровождается исчезновением образа будущего – идеи развития, обновления, модернизации. Режим же апеллирует к идеализированному, фантастическому прошлому. Поэтому Россия проходит целиком закономерный процесс, которые проходили многие страны с деспотическими, авторитарными правительствами.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)
Это лишь несколько выводов из исследований российского «Левада-центра» в 2020 году. О том, какой портрет коллективной России вырисовывается из социологических опросов, почему россияне стали меньше гордиться Крымом и есть ли у них представления о будущем своей страны, в эфире Радио Крым.Реалии вместе с ведущим Рустемом Халиловым обсуждал директор российского «Левада-центра» Лев Гудков.
– Лев Дмитриевич, какие главные события определяли жизнь россиян в 2020 году, исходя из ваших опросов?
– Примерно 39% респондентов назвали главным событием пандемию коронавируса, на втором месте с 11% – поправки к Конституции и обнуление президентских сроков Владимира Путина, на третьем – кризис и ухудшающееся экономическое положение. Далее россияне называют выборы, отравление Алексея Навального, протесты в Беларуси, в Хабаровске, парад к 75-летию Победы и прочее. Очень интересно, что лишь небольшое количество респондентов смогли назвать какие-то события за год, помимо пандемии. Она все стерла. То, что я назвал, это в среднем по стране, а в разных возрастных группах дифференциация очень сильная.
– Как выглядит такая дифференциация на конкретных примерах?
– Поправки к Конституции и обнуление президентских сроков, как правило, выделяет пропутинское большинство. То есть это группы, зависимые от государства – бюджетники, бюрократия, пенсионеры. При этом небольшая часть респондентов, давших такой ответ, настроены к путинскому режиму резко негативно. А вот отравление Навального называли совершенно другие группы – молодежь, более активные и образованные люди, жители столицы, то есть более информированная публика. Видно, что событийное пространство очень сильно зависит от каналов информации. Те, кто сидит прежде всего на телевидении – это пропутинское большинство. Те, кто критически оценивает нынешний курс властей, черпают информацию из Интернета и социальных сетей. Кстати, с 2020 года их суммарная аудитория превысила телевизионную, так что мнения более молодых и образованных будут постепенно набирать влияние.
– Вы также проводили опрос относительно того, что россияне хотели бы спросить у Владимира Путина на недавней пресс-конференции. Тройка ответов такова: на первом месте, с большим отрывом – вопрос о низких зарплатах, пенсиях, невыплатах пособий, бедности, низком прожиточном минимуме и плохом уровне жизни. Вторая группа вопросов касается того, когда президент наведет порядок и граждане станут жить хорошо? На третьем – об отношении власти и людей, из серии: почему те забыли о людях, когда власти вспомнят о пенсионерах? Как прокомментируете эти результаты?
– Дело в том, что те люди, которые хотели бы спросить что-то у Путина, это совершенно специфическая публика. Менее зависимые от власти и государства и не хотели бы ничего спрашивать. Мы говорим о патерналистски зависимых гражданах – они ждут помощи, поддержки и заботы от государства. У них сохранились социалистические представления о власти. Но в целом, конечно, люди очень недовольны, и пандемия стала катализатором их раздражения. Очень выросло недовольство работой медицинских учреждений, ведь все последние годы шла так называемая политика оптимизации, в рамках которой сокращали фельдшерские пункты, количество мест в поликлиниках и так далее. Плюс резко выросла стоимость лекарств. В итоге проблема недовольства работой медучреждений вышла в нашем списке на третье место – такого никогда не было.
– А что из того, что не нравится россиянам, заняло первые два места?
– На первом – рост цен, инфляция, обеднение, на втором – коррупция, как ни странно. По оценкам людей, 2020 год был чрезвычайно трудным: 88% опрошенных сказали, что он был гораздо труднее предыдущего. Такие показатели мы получали крайне редко. Похожие цифры мы видели в 1991-1992 годах и в 1998-м, во время тяжелого экономического кризиса. Словом, за 20 лет впервые наблюдаем нечто подобное.
– Можно вот что заметить по результатам опросов: 47% ваших респондентов отнеслись целиком положительно к отставке премьер-министра Дмитрия Медведева, а 11% – крайне отрицательно. И в то же время 32% крайне отрицательно отнеслись к поправкам в Конституцию. То есть можно предположить, что есть часть людей, которые радуются отставке Медведева, но не обрадовались бы отставке Путина?
– Это очень характерный для России механизм переноса ответственности с первого лица на нижние уровни власти. Путин в общественном мнении играет символическую роль: он обеспечивает статус России как «великой державы», ведет очень решительную антизападную политику и так далее. Это вызывает очень сильное одобрение. Вплоть до последнего времени на Путина не переносилась ответственность за проблемы в стране – за них отвечало правительство и прочие. Словом, механизм «царь хороший – бояре плохие» очень долго оберегал президента. Но после того, как в 2018 году Путин подписал закон о повышении пенсионного возраста, это вызвало сильнейшее возмущение, а старый механизм начал сбоить. Рейтинг Путина очень сильно снизился: с 57% осенью 2017 года до нынешних 30-33%, а ядро его сторонников стало размываться. Но все равно, безусловно, большая часть граждан считает, что он должен оставаться у власти, поскольку это некая гарантия стабильности. Скорее, конечно, это надежды и иллюзии, вызванные страхом перед изменениями. Грубо говоря, мол, пусть лучше будет такой президент, а от нового неизвестно чего ждать.
– А как у россиян меняется восприятие событий весны 2014 года в Крыму?
– Отношение к присоединению, или к аннексии Крыма, не меняется – только интенсивность его выражения. Снижение доли гордящихся этим россиян с 45% до 30% вовсе не говорит о росте неодобрения такой политики или ее критическом переосмыслении. Просто само событие стало рутинным. Более того, Крым перестал давать власти карт-бланш на провалы в других сферах. Ресурс имперской эйфории, которая проявилась в 2014-2015 годах, закончился где-то к 2018 году. Словом, люди по-прежнему одобряют политику в отношении Крыма, но проблемы повседневной жизни вытеснили его из сознания. Крым ушел на задний план. Думаю, что в итоге эта риторика вообще уйдет, и проблемы выживания станут самыми важными для россиян. Реальные доходы за 12 лет снизились к началу 2020 года на 11-12%, а пандемия отняла еще 5-6%. Это очень серьезные показатели, и никаких перспектив восстановления хотя бы до уровня 2013 года нет. Людей это беспокоит, и все великодержавные, имперские основания для самоуважения немного поблекли.
– Как в последние годы менялось отношение россиян к Украине? По процентам респондентов, которые считают ее врагом, видно, что оно немного улучшилось.
– Именно. Вместе с исчезновением эйфории по поводу Крыма пропала и агрессия в отношении других стран. Вообще, образ врага чрезвычайно важен для политических систем вроде путинского режима. Когда мы начали свои исследования в 1989 году, только 13% говорили, что у нашей страны есть враги, а 47-50% удивлялись: «Зачем искать врагов, если все проблемы связаны с нами самими?» Однако по мере хода реформ и резкого падения уровня жизни большинство людей начали искать этому какие-то объяснения. Они видели виновных в лице реформаторов, Запада, еще кого-то. Когда Путин пришел к власти, это стало моментом осознанной, целенаправленной политики: Запад – это враги, разрушившие СССР, а вместе с ними и демократы, начавшие проводить реформы, то есть оппозиция. Во время протестов 2011-2012 годов неприятие оппозиции официально оформилось законодательно: пятая колонна, иностранные агенты и прочее. Кстати, и наша организация внесена в реестр иностранных агентов. Теперь этот статус распространяют уже и на физических лиц.
– Поводы для гордости россиян вроде победы над нацистской Германией, ведущая роль страны в освоении космоса – это все из прошлого. А что насчет будущего?
– Усиление любого авторитарного режима всегда сопровождается исчезновением образа будущего – идеи развития, обновления, модернизации. Режим же апеллирует к идеализированному, фантастическому прошлому. Поэтому Россия проходит целиком закономерный процесс, которые проходили многие страны с деспотическими, авторитарными правительствами.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)