Старина Западного Поморья / Историческое путешествие от Кеми до Сумского Посада

До середины XIX в., периода в истории этой области Русского Севера, когда здесь стали часто бывать путешественники, в Кемском уезде, как части «Корелы», произошло немало событий. Среди наиболее важных отметим урон, нанесённый всему Западному Поморью, так называемой «синявиншиной», «админстративную миграцию» Кемского уезда из Олонецкой губернии в Архангельскую, губительные для русских поселенцев наводнения и другие. «Синявиншина» стала одной из напастей, обрушившихся на Поморье в первую четверть XVIII в. «В 1713 и 1715 годах, по указам его царского величества Петра Алексеевича, для укомплектования морского флота, набирано в матросы поголовно людей годных, крепких и здоровых, господином лубенахтом и кавалером Синявиным, да лейб-гвардии капитан-лейтенантом Румянцевым (отцом задунайского героя). Из Кемского города взято с полным мундиром 44 человека, которых указом его величества велено в предбудущие наборы с прочими губерниями уравнить зачетами; оставшихся же от взятых в матросы сирот, престарелых родителей, жен и малолетних детей воспитывать того городка обществом.. Набор этот — Синявиншина — до сих еще пор памятен народу, до сих еще пор живет в памяти их, как дальние муки и разбои каянских немцев и литовских людей. Выбраны были лучшие люди; волости заметно упадали, не имея уже крепких, здоровых рук для промысла; Синявин до сих еще пор для помора - второй Мамай, второй Бирон. Ещё далеко до него, в 1702 году, Кемь отпускала работных людей для приложения дороги от села Нюхчи на Повенец, по которой Петр вёз сухим путем свои яхты. <....> В 1749 и 1763 гг. бывшими великими вешними наводнениями в проходе Кеми-реки вешнего льда у городка, с летней и с западной стороны, стены льдом и водою сломало и унесло в море, также и обывательских домов и анбаров по низким местам состоящим, много сломало и унесло. В 1764 году по указу ее величества государыни императрицы Екатерины Алексеевны, оный Кемский город из вотчины Соловецкого монастыря под ведомство государственной коллегии экономии присланным от архангелогородской губернской канцелярии поручиком Матвеем Какушкиным отведен и управляем был, как прочие духовные вотчины, архангелогородскими экономическими казначеями. 1785 года, мая в 16 день, по именному государыни императрицы Екатерины II указу, данному правящему должность олонецкого и архангельского генерал-губернатора господину генерал-поручику Тутолмину, велено пределы Олонецкого наместничества распространить до Белого моря, и Кемский городок переименовать городом; а того же 1785 г., августа 22 дня, прибывшим нарочно его превосходительством, господином статским советником олонецким губернатором Гаврилою Романовичем Державиным, с церковного надлежащею церемониею, открыть» (26). Однако Кемь и уезд недолго пробыли в административном подчинении Олонецкому губернатору, и уже в «1799 г. город этот, первоначально сам входивший в состав Онежского у., причислен к Архангельской губернии и обращён в уездный город для нынешних Кемского и Кольского уездов» (27). Прошёл почти век со времени этих событий. Вот как выглядел Кемский уезд, как часть Западного Поморья, во второй половине XIX — начале XX вв. По его территории теперь был учреждён «почтовый тракт из Архангельска через Кемь на Колу и более важный в торговом отношении тракт от г. Повенца на Сумский посад. По первому из них передвижение совершается зимой (частью на лошадях, частью на оленях), летом же передвижение совершается главным образом водою, частью же (на пути от Кандалакши до Колы) пешком. Повенецко-Сумский тракт в хорошем состоянии, передвижение на нём совершается на лошадях. Важнейшим средством сообщения служит море. С конца мая до начала сентября поддерживается правильное пароходное сообщение между важнейшими приморскими пунктами Кемского уезда, Архангельском и важнейшими приморскими пунктами Онежского уезда (пароходами субсидируемого правительством Архангельско-Мурманского срочного пароходства); кроме того, сообщение с главными приморскими пунктами южн. части уезда (Сумский посад, Сорока и Кемь) поддерживается также пароходами Соловецкого монастыря. До г. Кеми проведен телеграф; производятся предварительные работы для проведения телеграфа далее на север, к Кандалакше. Население уезда состоит из русских (поморов), которые живут главным образом по берегам моря, и корелов, занимающих внутренность уезда. Жителей (считая гор. Кеми) к 1 января 1894 г. было 36589 (мжч. 17517, жнщ. 19072), из них корелов — 12695 ч. По сословиям было: дворян потомственных 23, личных 80; духовенства белого 258, монахов 159; потомственных почетных граждан 53, личных 66, купцов 21, мещан 2440, крестьян 32214, колонистов 3, регулярных войск 102, отставных временно— и бессрочноотпускных нижних чинов, солдатских жен и детей 1161, иностранных подданных 9. Православных 33800, раскольников (официально признанных) 2748, католиков 6, протестантов 34, еврей 1. В уезде 1 город (Кемь) и 1 посад (Сумский); селений (1890) 293, крестьянских дворов 5028, крестьянской земли 38974 дес., дворов некрестьянских в волостях 93. Церквей и часовен 125, домов 6112, нежилых 9915. Суровый климат и частью каменистая, частью болотистая почва обусловливают крайне слабое развитие земледелия. Занимается им преимущественно корельское население; сеют ячмень, рожь, картофель. Собственный хлеб большинству корелов хватает лишь месяцев на 4-5. Запасы муки и зернового хлеба для продажи и выдачи в ссуду населению приготовляются в складах комитета о продовольствия жителей Архангельской губ., в магазинах кемской и сумской дирекции Архангельского хлебного магазина и в волостных ссудных кассах. К 1 января 1894 г. в уезде было лошадей 3351, оленей 10776, рогатого скота 8887, овец 13158» (28). Морское сообщение поддерживалось Товариществом Архангельско-Мурманского срочного пароходства, рейсы которого начинались с первой половины мая и продолжались до конца сентября – начала октября. По Онежской линии пароходы при отходе по вторникам заходили, в том числе в селения Кемского уезда - Нюхчу, Колежму, Суму, Сороку, возвращаясь в Архангельск в воскресенье, а при отходе по четвергам, – ещё и в Шую, возвращаясь во вторник. В период Первой мировой войны по территории Кемского уезда, как части стратегически важной для Российской империи пограничной области, близкой к северному театру военных действий, через которую лежит прямой путь к незамерзающим заливам и гаваням Лапландского (Кольского) полуострова, была проложена железная дорога (29). В этой связи все крупные селения на западном берегу «Корелы», непосредственно выходящие к Белому морю, имели важное военно-стратегическое значение, и каждое из них было оборудовано как важный узел в оборонительной системе защиты Русского Севера. В Сороке и Кеми, например, создали порты, куда от основной магистрали проложили отдельные железнодорожные ветки к причалам и складам-пакгаузам. Самым северным и важным селением Кемского уезда по-прежнему являлась старинная Кемь (30). «Город этот лежит при вершине Кемской губы, на левом бер. р. Кеми в 10 верст. от впадения её в Белое море и в 500 от города Архангельска. В настоящее время Кемь представляет из себя незначительный городок, нынешним видом своим скорее напоминающий собою большую, хорошо обустроенную и красивую деревню; по улицам нет даже настоящих летних проездных дорог, а одни тропинки, и те очень неровные. Впрочем, и нужды нет в хороших дорогах, так как большая часть жителей занимается морскими промыслами, всё время на судах» (31). «Кемь, по всей справедливости, почитается центром промышленной деятельности всего Поморского края. Капиталисты этого города строят лучше и в большем, против других, количестве морские суда, отправляя их и на дальние промыслы за треской на Мурманский берег, и за морским зверем на Новую Землю и Колгуев, они же первыми ездили и на дальний Шпицберген; они же ведут деятельную, с годами усиливающуюся торговлю с Норвегией. <...> В Кеми до сих еще пор хранятся на языке туземцев старинные карельские названия частей города, хотя карелы русским новгородским населением и отодвинуты вверх по реке Кеми на 18 верст (до деревни Подужемья). Слобода, расположенная на северном берегу реки, до настоящего времени зовется Мaндера (по-карельски твердая, матёрая земля); городской погост называется Гайжа; часть города на южном берегу - Кoрга. Гайжу можно назвать главною частью города, потому что здесь находятся соборная церковь, казенные и общественные здания. Это большой остров, образованный двумя рукавами реки. Против этого острова (к востоку) находится другой, меньшей величины, называемый Леп-островом, отделенный небольшим проливцем Пудас. Здесь находится деревянная церковь и полуразрушенная, догнивающая свой долгий век деревянная башня - один из остатков некогда бывшего здесь острога. Построенный исключительно для защиты от набегов, «немецких людей», острог, однако, не успел исполнить своего назначения: «немцы» не приходили. Городок спокойно догнивал свой век до указа Екатерины II, когда Кемь отведена была от монастыря. Боевые снаряды остались, однако, за ним. До того времени в Кеми, на особом подворье, до сих пор ещё сохранившем всю оригинальность своей архитектуры, жили соловецкие старцы, сбирая на монастырь волостные доходы с рыбных ловищ и кречатьих садбищ» (32). Кемь — прежде всего, ворота на Соловецкие острова. Живописно выглядит старинный русский северный город и бывший рубеж обороны с моря. «Пароход проходит остров Ромбаки с частною лоцманской станцией, кемские острова и высокие с крутыми до 50 саж. горами острова Кузова, входит среди совершенно финляндского пейзажа в узкую красивую Кемскую губу и становится на якорь между островами Якостров «с горою Караульная варака (Таможенный пост)» и островом Попов, на котором лесопильный завод. <...> Въезд в город на шлюпках с парохода 8 вёрст.» (33). «Вскоре показался Кемский залив, а за ним величественно поднимался древний деревянный Кемский собор. Песни гребцов широко неслись к берегам залива и как бы возвещали городу о новых «приезжих людях». Красиво раскинутые массы строений, казалось, разделяли город на старый и новый. Справа виднелись пёстрые двухэтажные дома, церковь и строящийся каменный собор, а впереди, при устье двух рек, чернелись невысокие, более древние строения. На самом мысе поднималась уже покосившаяся громадная деревянная башня старинного острога. Быстрое течение двух рек, омывающих это место, давно разрушило старинное Кемское укрепление, и теперь только широкая восьмиугольная башня (на самом деле башни Кемского и Сумского посадов были шестиугольные (34), очутившаяся на островке, доживает свои последние годы. Сзади этого пошатнувшегося безмолвного свидетеля минувших оборон, на склоне горы виднелось старинное, ныне заколоченное, здание бывшего подворья Соловецкого монастыря. За ним по горе расстилались группы стареньких домов, а между ними как то особенно величаво рисовались в воздухе высокие, почерневшие от времени шатровые крыши собора» (35). А что из себя представлял город вблизи, каково ощущение от пребывания на берегу? «Город лежит в котловине окружённой горами, покрытыми мхом и лесами» (36). Характерная черта не только Кеми, но и всех старинных русских селений на беломорском побережье «Корелы» - речные пороги, близ которых они основаны. «Под самым городом, принимает она (река Кемь. – Н. Вехов) в себя, или скорее, в образуемый ею довольно обширный бассейн, в которой вода стоит как в каменной чаше, небольшую речку, в летнюю пору местами почти совсем пересыхающую. Неумолкаемый шум стоит в городе от порога, с которого река Кемь низвергается в упомянутый выше бассейн. Только во время морского прилива ослабевает он, когда вода наполнит бассейн до самых краёв; с отливом обнажаются камни в пороге, и снова шум несётся на весь город. Из бассейна вода изливается в море широким руслом, по каменистому ложу на протяжении десяти вёрст; русло это очень глубоко и течёт в высоких каменистых берегах, так что кемские шкуны и лодьи, довольно глубоко сидящие в воде стоят у самого берега. Здесь и место их зимней стоянки» (37). «Город Кемь внешним видом своим столько же похож на всякое другое беломорское селение, обусловленное простым значением деревни или села, сколько, в то же время, не похож ни на один из других уездных городов России. <...> Кемь, в свою очередь, поставлена в такое исключительное и незавидное положение, что разбросалась в поразительном беспорядке по гранитным скалам, которые в пяти-шести местах слились в сплошные груды, как будто горы. Цепляясь по уступам этих гранитных гор неправильною линиею без симметрии идут одни за другими, одни над другими зеленые, желтые, серые домики и дома этого города. Незначительная часть их, полукругом, как будто в некотором порядке, как бы подобием набережной красивого приморского города (особенно при виде издали, при въезде в город с моря), обогнула широкий, круглый ковш реки, где она слилась двумя своими рукавами. С одного из этих рукавов с шумом и брызгами несется по крупным камням огромная масса воды, трудно победимая силою весел, силою человека и паруса, крепко надутого сильным и крутым ветром. Там, где масса воды этой не кипит уже котлом, а зияет огромной пучиной, выбитой временем и водой как бы в упор стремлению водопада, выплывает невысокая гранитная скала со старинною церковью, с более древнею башнею уже разрушенного или рухнувшего от времени острога, городка. <...> В Кеми встретились мы, таким образом, в первый раз с типом обычного на нашем Севере в летнюю пору в высшей степени характерного женского города. Весь мужской персонал, способный работать, отправляется в марте или апреле на Мурман, и возвращаются они не ранее сентября или октября. Матери, жены и дочери остаются на местах, что нисколько не мешает им отваживаться в открытое море, когда и на чем угодно, и прибрежное дитя еще в люльке готовится быть моряком, не знающим страха и вскормленным неприветливым морем, так как матери-кормилицы берут с собою ребяток в лодки и укладывают спать на носу или на корме. Смелы кемлянки до безумия и нередко тонут они, даже в городском пороге, но эти безвременные жертвы не влияют ни на общий строй жизни, ни на личные характеры. Тонуть так тонуть, кричать так кричать, и кричат же кемлянки невообразимо, потому что говорить попросту в Кеми нельзя, и обыкновенная речь заглушается вечным голосом вечного порога. <...> Как уездный город, Кемь обставлена и всеми соответствующими атрибутами власти; здесь есть шкиперское училище, но летних занятий в нем нет. В реках Кемского уезда одною из важных статей дохода является семга и ее промысел; город Кемь от семужьих заколов получает 700 рублей, Сорока — 500 рублей, Ковда и Умба — по 2000 рублей, Поной — 5000 рублей, доходы Кузомени достигают крупной цифры 10 000 рублей. <...> Проезжих» улиц нет и городские домики расположены, словно рассыпаны, на зеленой мураве; да и, вообще говоря, подлежит сомнению, существуют ли в Кеми улицы. Если они есть, то весьма схожи с деревенскими проулочками, с тою разницей, что по совершенному отсутствию лошадей и колесных экипажей свободно обросли приземистою, но сочною травой» (41). Южнее Кеми находилось другое старинное русское селение в Западном Поморье — Шуя (современное название — Шуерецкое) (44). Оно образовалось в начале русской экспансии на Север и раскинулось в излучине бурной порожистой реки Шуи. По всему Русскому Северу Шуя известна была своими красивыми православными церквями с колокольней, представлявшими собой храмовый ансамбль – уникальный памятник, возведенный во имя наиболее чтимых в Поморье святых Николая Чудотворца, Параскевы Пятницы, Климента и папы Римского. Церкви и колокольня располагались на широком мысу, которое обозревалось и с реки, и с берегов. Никольский кряж, как до сих пор называют место, где находились храмы, – это бывшее кладбище, существовавшее первые три столетия со времени основания села. Есть сведения, что первоначально селение находилось выше прежнего его места нахождения, примерно на полверсты по реке Шуе, там было отдельное кладбище с деревянными гробницами. https://www.alexandra-goryashko.net https://vk.com/album-97220602_273117737 1907. Портрет детей. Лопари Группа мужчин, детей и женщин в наплечниках - "поликах" и платках, повязанных в форме повойника "семейских". Русские. Начало XX в. В Олонецкой губернии (где сделана это фотография - Каргополье) было 5% крепостных (по данным 1860х годов), в соседней Новгородской губернии (ныне территории Кирилловского района Вологодской области) - 40% крепостных. В Вологодской губернии - 24%. Группа мужчин, детей и женщин в наплечниках - "поликах" и платках, повязанных в форме повойника "семейских". Русские. Портрет семьи. Лопари Портрет семьи. Русские. Захаров П.З. Женщины - гребцы. Карелия республика, Прионежский р-он, Шуя д. (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Крестьянка - гребец. Русские (?). Карелия республика, Прионежский р-он, Шуя д. (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Кладбищенские голубцы на горе в Сумском Посаде. Русские. Карелия республика, Беломорский р-он, Сумский Посад р-он (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Кладбище в городе Кеми. Русские. Карелия республика, Кемский р-он, город Кемь (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Кладбище в городе Кеми. Русские. Карелия республика, Кемский р-он, город Кемь (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Кладбище в городе Кеми. Русские. Карелия республика, Кемский р-он, город Кемь (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Остатки крестов на староверческом кладбище. Русские. Карелия республика, Медвежьегорский р-он, Повенец д. (Олонецкая губ.,Повенецкий уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Остатки ворот разрушенного староверческого монастыря. Русские. Карелия республика, Медвежьегорский р-он, Повенец д. (Олонецкая губ.,Повенецкий уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Церковь в Вирме. Русские. Карелия республика, Беломорский р-он, Вирма д. (Архангельская губ., Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Иконостас церкви. Русские. Карелия республика (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Часть притвора церкви св. Параскевы. Русские. Карелия республика (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Башни Соловецкого монастыря. Русские. Архангельская область, Соловецкий р-он (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Захаров П.З. Чайка во дворе Соловецкого монастыря. Русские. Архангельская область, Соловецкий р-он (Архангельская губ.,Кемский уезд), не позднее 1910 г. Семужий закол на р.Кеми. Фото Я.И. Лейцингера. Из книги "Северный край. Иллюстрированный альбом Архангельской губернии". Село Шуя. Фото Я.И. Лейцингера. Из книги "Северный край. Иллюстрированный альбом Архангельской губернии". Город Кемь. Фото Я.И. Лейцингера. Из книги "Северный край. Иллюстрированный альбом Архангельской губернии" У карел жернова были несколько иного типа: вместо ручки, как на этой фотографии, был длинный шест, крепившийся к потолку. Это давало большое преимущество: крутить жернов было намного легче. Портрет семьи. Русские.