Россия не выживет в условиях сервисного государства

МОСКВА (ИА Реалист). Подходит к концу реформа государственного аппарата, запущенная правительством Михаила Мишустина. Не первая и не последняя. Дело тут не в том, что правительство что-то недосмотрело или недоделало. Реформа (сокращение) аппарата — перманентный процесс. Дело в том, что министерства, ведомства, подразделения — элементы этой структуры. Они создаются под задачу: появляется управленческая задача — появляется административная единица. Но поскольку административные единицы — кирпичики административной структуры, то когда задачи исчезают, административные единицы остаются — не ломать же стену из-за одного бесполезного кирпича. И поэтому накапливаются структуры, у которых нет четких задач. Поэтому периодически необходимо проведение реформы — привидение в соответствие структуры управления с задачами, перед этим управлением стоящими. Это произошло сейчас и будет происходить многократно в дальнейшем. Так что все вполне естественно. Но лихая постсоветская эпоха оставила на российском аппарате свой уникальный отпечаток. Анализ, проведенный правительством, показал три такие проблемы: число руководителей во многих госструктурах оказалось завышенным. Например, замруководителя ведомства мог курировать только одно управление, где было не больше 10 сотрудников. Избыточная цепочка начальников снижала оперативность и увеличивала административные издержки.

во многих ведомствах была завышена численность обеспечивающих подразделений. В ряде случаев на таких сотрудников приходилось больше половины штата.

неэффективно использовались и оставались вакантными до 20% должностей в центральных аппаратах и до 12% — в территориальных органах. Ставки сохраняли для выплаты премий или материального стимулирования Эти три проблемы были решены в ходе реформы. Так что можно поздравить правительство с локальным но важным успехом. Хотя я бы этот успех не переоценивал. Возникновение и ликвидация бесполезных ведомств — процесс перманентный. Специфические проблемы сводятся к одной: как бы получать побольше денег и власти, выполняя все ту же работу. Реформа перекрыла конкретные пути решения задачи, но саму задачу с повестки дня не сняла. Одни особенные черты будут заменены другими. Так что и здесь процесс будет перманентным. И еще одно и, наверное, самое важное. В основе реформы лежит идея сервисного характера государства. В рамках этой концепции государство — такой же элемент сферы услуг, как турагенство или химчистка. Но государство нельзя свести к сфере услуг. Во-первых, государство имеет монополию на ряд видов деятельности, в первую очередь, на насилие. При наличии этой монополии нельзя свести государство к сервису, а отказ от этой монополии у нас уже был в 1990-е годы. Во-вторых, у государства есть целый ряд функций, которые нельзя свести к сервису, например, развитие фундаментальной науки или стратегического целеполагания. Если мы откажемся от всего этого, мы встанем вровень с Чадом или Бенином. Наконец, в-третьих, сама логика сервисного государства сводит общество к рынку или базару, на котором неважно ничего, кроме сиюминутной выгоды, где государство становится коммерческим. А в этой ситуации уже в открытую все будет продаваться и покупаться, и исчезнет не только государство, но и общество. Конечно, конкретные задачи реформы не связаны с сервисным государством. Но оговорки чиновников позволяют предположить, что в рамках реформы осуществляется данная модель. Это можно сделать просто. Достаточно убрать не те подразделения, которые не имеют цели, а те, которые не оказывают «услуг населению». Так что опасность сохраняется. Дмитрий Журавлев — директор Института региональных проблем, специально для ИА Реалист