Нафигулла Аширов: «Повезли на КТ – 75 процентов поражения легких!»

Известный российский муфтий о том, как боролся за жизнь в реанимации московской больницы

Третья волна коронавируса не за горами — об этом предупреждают врачи и чиновники. Никто не должен терять бдительности, понимая, чем чревато заражение COVID-19. Болезнь как смывание грехов, совершение намаза на волоске от смерти и благодарность врачам: муфтий, председатель духовного управления мусульман азиатской части России Нафигулла Аширов на «БИЗНЕС Online» рассказывает свою историю болезни.

К сожалению, сразу не догадался, что у меня коронавирус

К сожалению, сразу не догадался, что у меня коронавирус, думал — обычная простуда. И я, и супруга в середине января заболели, также и двое сыновей. Где-то неделю мы таким образом понижали температуру, принимали какие-то лекарства, антибиотики, как обычно во время гриппа. Но потом температура стала подбираться к 40 градусам, и мы решили вызвать врача. Она пришла, сделала какие-то назначения, а, уходя, сказала, что, если никаких изменений не будет, нужно вызывать «Скорую помощь». Через три дня так и сделали, врачи взяли тест на коронавирус, он у всех подтвердился.

Предложили пройти компьютерную томографию. «Скорая» увезла меня на КТ, которое показало до 50 процентов пораженных легких, с таким показателем сразу же отправляют на госпитализацию. Меня поместили в тот, который был развернут на ледовой арены в Крылатском. Там я пролежал до недели, состояние становилось только хуже, кашель абсолютно не останавливался, спать не мог, очень плохо себя чувствовал.

Опять повезли на КТ — 75 процентов пораженных легких! Тут меня отправили в больницу на улице Саляма Адиля, это московская городская клиническая больница № 67 имени Л. А. Ворохобова, район Мневники. Там сразу поместили в реанимацию. Все забрали, включая телефон, фактически был без связи, подключили кислород и там начали действительно интенсивно лечить. В день по три капельницы по три пузыря сразу же за один раз, горсть таблеток, начали температуру мерить, сразу же сделали УЗИ, кардиограмму сняли, кровь брали каждый день на проверку — есть ли антитела. Через неделю мне стало лучше.

Что удивительно, многие говорят, что теряется запах, у меня такого не было. Но я вообще кушать не мог, даже когда еду подносили, невозможно было на нее смотреть, было полное отвращение. Конечно, врачи заставляли, чтобы я пил много, в день, наверное, 1,5-2 литра, но все через силу. Когда в реанимации я стал более-менее лучше себя чувствовать, начал уже кушать, какой-никакой аппетит появился… Через неделю меня из реанимации выписали в палату, где я пролежал еще несколько дней.

Там я уже хорошо себя чувствовал. Когда сатурация — показатель насыщения крови кислородом — стала 96-97 процентов, и высокой температуры не стало тоже, выписали и отправили домой. Но и там назначение сделали на один месяц: некоторые таблетки на 15 дней, некоторые на 10, некоторые на месяц, рекомендовали дыхательные упражнения выполнять, всякие шарики надувать, можно взять воду и через соломинку ее выдувать, можно через нос вдыхать и через сжатые губы выдыхать, это тоже самое. Но остаточные явления еще были, нужно очень беречься от холода желательно и маску носить.

В марте прилетел из Египта, где участвовал в международной конференции «Диалог культур и цивилизаций», там выступил с докладом «Общечеловеческий диалог религий и культур». Конечно, сейчас думаю, не надо было ехать мне, все-таки надо было продолжать реабилитацию, потому что все равно в условиях перелета — конференция, недосыпание, в плане физической усталости было непросто.  Я не хотел ехать, но позвонили из посольства, сказали, мол,  хотим, чтобы вы выступили, я там все-таки Россию представлял.

В такой ситуации допустимо употреблять в пищу все, кроме свинины

Честно говоря, в больнице не афишировал, что являюсь представителем мусульманского духовенства, может быть ребята наши подсуетились, но сам не объявлял. Правда, врачи и медицинский персонал видели, что я молился, когда очень тяжело было, делал это, сидя на койке. А вот в реанимации, конечно, не мог молиться, потому что там ни одежды нет, ни условий нет, вставать там нельзя, вообще, ходить нельзя. Пришлось потом эти молитвы возмещать после выписки из больницы. Врачи вели себя очень тактично, когда приходили с процедурами, если видели, что я совершаю молитву, то уходили и приходили где-то минут через 10-15, к ним нет никаких вопросов, отношение было очень хорошее. Я очень благодарен медикам!

Что касается питания. Вообще в таких условиях, когда люди нуждаются в укреплении здоровья, если речь не идет о свином мясе, то мусульманин может это есть в качестве вынужденной меры. Я думаю, когда вопрос стоит о том, что человек пьет горстями таблетки, если он еще и не будет кушать, то это, конечно, будет отражаться на его состоянии, особенно если оно и так на грани жизни и смерти. Повторяю, в такой ситуации допустимо употреблять в пищу все, кроме свинины.

Тут как с уразой, есть люди с не очень крепким здоровьем, которые говорят: могу умереть, но пост соблюдать буду. Это противоречит нашей религии, потому что пророк сказал, облегчайте, не утяжеляйте религию! И в рамках разрешенного человек должен облегчать, он не должен умирать, держа пост, наоборот, если ураза вредна для здоровья, то ему предписано ее не держать, а выплатить то, что необходимо, неимущим людям.

Я чувствовал поддержку со стороны уммы, когда меня уже перевели в палату, телефон включился, и, наверное, каждую секунду не успевал его поднимать, так много было звонков. Когда вернулся домой, постарался каждому ответить по возможности или писал: «Спасибо, баракаЛлах (Да благословит тебя Аллах, — прим. ред.).

Мне желали выздоровления люди, с которыми были противоречия, вообще, что касается противоречий в религиозных вопросах, то с моей стороны они никогда не переходили на личные отношения. Известно, что в 1990-х годах от ЦДУМ мы уводили общины, создавали параллельные духовные управления, я принимал в этом участие. Говорят, что ЦДУМ мы развалили, а на самом деле просто дали людям свободно работать в тех условиях, которые сложились в постсоветское время, когда уже можно было строить мечети, создавать общины. Но на личные отношения с Талгатом хазратом (Талгат Таджуддин — верховный муфтий России, председатель ЦДУМ, — прим. ред.) это не повлияло. Когда бываю в Уфе, мы с ним встречаемся, если время позволяет, чай пьем, разговариваем, хотя у нас и сейчас есть разногласия религиозного характера. Талгат хазрат — мой наставник, он ведь меня фактически направил на учебу, когда приехал в город Тобольск, я в то время был 30-летним мальчишкой, он меня увидел и, как русские говорят,  благословил и содействовал моему поступлению в Бухарское медресе. Когда отучился, он в 1987 году меня прямо оттуда забрал в Духовное управление мусульман Европейской части и Сибири СССР на работу, хотя таких претендентов было много, а он выбрал меня- сибирского татарина.

Полагаться только на бога — абсолютно неграмотный подход с точки зрения ислама

Будучи мусульманином, я воспринимаю все произошедшее со мной как очищение. Раз Аллах пожелал, оставил меня на этой земле, провел через эти испытания, мы же знаем, если человека даже колючка уколет, тем самым Аллах смывает с него какие-то грехи. А я все-таки не святой человек, как и любой другой, есть ошибки, заблуждения, грехи. И я молю Аллаха, чтобы он снял с меня часть моих ошибок, заблуждений и грехов, облегчил мою судьбу в День суда. В тяжелое время казалось, что уже все, особенно когда лежал на ледовой арене,  просто невозможно было терпеть, я садился где-то в углу прямо на полу. Даже подходили люди спрашивали: «Вам плохо, может быть чем-то помочь». Ну, а чем они мне могли помочь — ничем. Я места себе не находил, действительно тяжело было.

Я не был ковид-диссидентом, строго носил маску, когда выходил из дома, особенно в лифте, коридоре, перед тем, как войти в подъезд, надевал ее. Тем не менее болезнь, видимо, настигает всех. Один из, наверное, самых полезных советов — нельзя затягивать с лечением. Если только почувствовали простуду, надо сразу делать тест. Чем быстрее начнешь лечение, тем легче болезнь будет проходить, тут геройства никакого не должно быть.

Полагаться только на бога — абсолютно неграмотный подход с точки зрения ислама. Когда один бедуин потерял верблюда, то пришел к пророку и сказал, что потерял своего верблюда, хотя и положился на Аллаха, но тот все равно убежал. А пророк ему сказал: «Привяжи своего верблюда и уж только потом положись на Аллаха». Беспечность наказуема, я думаю, что и мой случай в какой-то мере связан с беспечностью.

Нафигулла Аширов