Депутат Кнежевич: Черногория процветала, когда была партнером России

Депутат раскритиковал новое правительства Черногории за курс, избранный в отношении России.

Милана Кнежевича, одного из лидеров блока «Демократический фронт», не раз упрекали в излишне пророссийской позиции и даже пытались обвинить в попытке госпереворота, якобы организованного агентами ГРУ. Однако в начале февраля Милан Кнежевич и его соратник по ДемФронту Андрия Мандич были оправданы апелляционным судом.

Своих симпатий к России политик никогда и не скрывал: он неоднократно бывал в Москве, у него хорошие связи с руководством страны, парламентариями и чиновниками. Кнежевич убежден, что восстановление отношений с РФ может не только спасти от банкротства Черногорию и укрепить её экономику, но и дать новый импульс к ее развитию.

В эксклюзивном интервью корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей парламентарий поделился своим видением нынешней ситуации в Черногории и дал оценку первым 100 дням работы нового правительства страны.

— Уважаемый господин Кнежевич, поздравляю вас с победой в суде. Как вам это удалось?

— Мы победили потому, что это был сплошной фарс. Его целью было дискредитировать не только коалицию «Демократический фронт», наши идеологические и программные принципы — но и очернить Россию, Сербию, и исторические, духовные и национальные истоки нашего народа.

Нам повезло, что судебный процесс был открытым — черногорская общественность получила возможность увидеть, о какой масштабной провокации шла речь. Мы защищали себя правдой, единством и стремлением добиться справедливости. В итоге 5 февраля было вынесено решение Апелляционного суда об отмене обвинительного приговора. Мы ожидаем, что в ходе повторной процедуры в Верховном суде окончательно подтвердятся все аргументы для отмены приговора, вынесенные Апелляционным судом.

— Уточните, пожалуйста, какие именно аргументы?

— В первую очередь это некомпетентность свидетеля, заключившего сделку со следствием — Саши Синджелича, который является убийцей, справедливо осужденным на 21 год тюрьмы в Хорватии.

В свидетельских показаниях он утверждал, что его завербовали агенты ГРУ Шишмаков и Попов и организовали его поездку в Москву без прохождения каких-либо пограничных и таможенных процедур. Там он якобы получил план свержения конституционного режима в Черногории. Координировал он свои действия, по его словам, с «русскими агентами», «сербскими националистами» и «Демократическим фронтом», а целью «сговора» был государственный переворот в день парламентских выборов 16 октября. В его результате якобы должен был быть арестован и ликвидирован президент Мило Джуканович, и таким образом вступление Черногории в НАТО было бы предотвращено.

Еще ряд людей давали неправдивые и не выдерживающие никакой критики свидетельские показания — например, завербованный главным спецпрокурором Пайя Велимирович. Он заявил, что приобрел 50 автоматов, которые якобы разобрал и утопил в озере Газиводе, чему нет никаких доказательств — это даже никто не проверял.

А потом Министерство внутренних дел задним числом попыталось представить 50 автоматов, позаимствованных Специальной государственной прокуратурой из ведомственного оружейного склада как принадлежащие «заговорщикам».

Кроме того — из более чем 12 обвиняемых никто не был знаком между собой, кроме Андрии Мандича и меня — поскольку мы коллеги по «Демократическому фронту». Все остальные впервые встретились в Верховном суде. Также и ряд материальных доказательств, представленных против нас — на самом деле они сыграли в нашу пользу. И если бы их сразу приобщили к аргументам для отмены приговора, то следовало бы ожидать, что сам главный специальный прокурор до начала судебного процесса отказался бы от обвинения.

Эти аргументы были настолько весомы, что пришлось даже сменить судейскую коллегию, которая нам вынесла приговор о пятилетнем тюремном заключении. Данный факт лучше всего показывает, насколько политически ангажированным был весь процесс.

— Почему ни вы, ни Андрия Мандич не получили ни одного министерского кресла, несмотря на значительный вклад в победу на выборах в августе?

Это скорее вопрос к премьеру Кривокапичу, чем к Андрии Мандичу или ко мне. Напомню, что господин Мандич добровольно сменил первое место в списке, принадлежащее его партии «Новой сербской демократии», крупнейшей политсиле нашей коалиции, на последнее — уступил его Здравко Кривокапичу. Профессор Кривокапич возглавил наш коалиционный список, после выборов мы выдвинули его как носителя народного мандата — и в итоге выбрали премьером.

Господин Кривокапич выступал за так называемый «экспертный концепт» формирования правительства, в котором бы не было политиков. Но этот принцип был нарушен в тот же день, когда было избрано правительство, ведь в нем оказались политики, например, занявший пост вице-премьера Дритан Абазович и функционеры из его движения.

В ходе недавно проведенных муниципальных выборов в Никшиче господин Кривокапич принял решение стать политически ангажированным, поскольку его движение «Не отдадим Черногорию» выступило в коалиции с лидером «Демократов» Алексой Бечичем (спикер парламента).

И теперь фактически мы имеем новое положение вещей: господин Кривокапич стал политически ангажированной личностью с собственным движением, которое он неформально возглавляет. Это в значительной мере усложняет политическую ситуацию в Черногории, но в то же время, как бы парадоксально это ни звучало, и упрощает: ведь теперь необходимо начать переговоры о реконструкции правительства.

Премьеру Кривокапичу я давно сказал, и сейчас вновь повторил — что не намереваюсь становиться частью этого правительства: меня никогда не интересовали должности, а только лишь уважение и исполнение избирательной воли граждан. Меня в первую очередь интересует, чтобы идеологические принципы и программа, вокруг которых мы объединились на выборах 30 августа и одержали победу, были реализованы в период мандата правительства Здравко Кривокапича.

Те, кто обвинял нас, что мы хотим получить должности — получили их, так и не попробовав свои силы в политическом и персональном смыслах. И поэтому мы столкнулись с серьезными проблемами в первые 100 дней работы правительства, которое попросту не смогло справиться с многочисленными вызовами, которые коснулись не только нас, но и всего мира.

— Что, по-вашему, существенно изменилось в стране после формирования нового правительства и ухода Демократической партии социалистов (ДПС) с политической сцены?

— Я бы не согласился, что ДПС ушла с политической сцены. Мы до сих пор не приступили в полной мере к демонтажу всей системы, особенно в сфере безопасности, которую три десятилетия выстраивал Мило Джуканович со своими ближайшими соратниками.

К сожалению, сегодня в правительстве есть министры, которые 30 августа на парламентских выборах голосовали именно за ДПС — например, министр иностранных дел Радулович, министр обороны Иньац, министр государственного управления Срзентич. Они этого даже не скрывают и в своих решениях показывают приверженность некоторым принципам, ранее продвигаемым ДПС.

Мы 30 августа выступали за отмену санкций против России и обещали своим гражданам, что сделаем все для улучшения отношений и с Россией, и с Сербией, и с Китаем — но это не было сделано. Наоборот, в конце декабря мы расширили санкции против России, выслали сербского посла, поддержав соответствующее решение бывшего режима. Все, что мы обещали в плане внешней политики, должно было реализовать правительство Здравко Кривокапича после прихода к власти 4 декабря, но этого не произошло.

Поэтому граждане резонно выдвигают претензии правительству Кривокапича: почему не было выполнено хотя бы одно из внешнеполитических обещаний, а именно — отмена санкций против России.

— Есть ли позитивные перемены?

— В данный момент я бы выделил министра здравоохранения, госпожу Боровинич-Бойович. Вопреки противодействию и катастрофической эпидемиологической ситуации, проблемам в системе здравоохранения, унаследованным от предыдущего режима, ей все же удалось договориться с Сербией, Россией и Китаем о получении вакцин. Они нам необходимы, поскольку по числу инфицированных и умерших Черногория на втором месте в Европе. Для малой страны со слабой системой здравоохранения и экономикой — это серьезный вызов и большой удар.

Надеюсь, в ближайшее время Министерство здравоохранения сумеет исправить ситуацию после ошибочной стратегии бывшего премьера Душко Марковича. Больше похвалиться практически нечем. Я надеюсь, что в следующие 100 дней правительство Здравко Кривокапича покажет лучшие результаты и достижения, которыми мне захотелось бы похвастаться — ведь я это правительство поддерживаю.

— Поскольку зашла речь об обещаниях — были приняты правки к Закону о свободе вероисповедания…

— Как раз хотел затронуть эту тему. Мы выступали за принятие полностью нового закона «О свободе вероисповедания». Однако 28 декабря были приняты поправки и дополнения к закону, которые, надеюсь, удовлетворят православное население, выступающее за каноническое единство Сербской православной церкви в Черногории.

Очевидно, что движение URA господина Абазовича не было готово к принятию нового документа, и данный результат стал плодом некоего компромисса. А спустя месяц после принятия поправок, оно выступило с инициативой об оценке их конституционности! Этот факт лучше всего показывает абсурдность ситуации, в которой оказались парламентское большинство и правительство.

Лично я выступал за принятие абсолютно нового закона о вероисповедании на основании всеобъемлющего соглашения с Сербской православной церковью. Мы получили заверения наших церковных служителей, что эти правки и дополнения — оптимальный вариант для сохранения канонической аутентичности Сербской православной церкви. Хотелось бы в это верить, но все происходящее в последнее время — особенно инициатива, ставящая под сомнение конституционность данных поправок — меня очень беспокоит.

— Недавно в одном из телеэфиров вы заявили, что премьер Кривокапич «не вылезает из западных посольств». О чем идет речь? Можно ли сейчас говорить о суверенитете и независимости Черногории?

— Я сделал это заявление после интервью премьера Кривокапича, в котором он обвинил «Демократический фронт» в том, что у нас якобы есть «иностранные хозяева». Это был намек на наши хорошие отношения с президентом Сербии Александром Вучичем и государственным руководством этой братской страны.

Однако мы считаем это не только нашей человеческой обязанностью, но и идеологической, и программной — чего никогда не скрывали. Напротив, мы гордимся хорошими отношениями с правительством Сербии. Именно в этом суть проблемы — ведь премьер Кривокапич в эти 100 дней намного чаще контактировал с иностранными посольствами, чем пытался улучшить отношения с Сербией, которые, как мне кажется, на данный момент находятся на том же уровне, что и при власти ДПС.

То, что значительное число представителей правительства регулярно ходят на инструктаж в американское, немецкое и британское посольства — секрет Полишинеля. Они не скрывают, что данные диппредставительства в значительной мере влияют на подбор кадров, на многие решения как во внутренней, так и во внешней политике. Думаю, подобную практику нужно прекращать.

В субботу у нас с господином Кривокапичем состоялся разговор, в ходе которого он мне сказал, что контактирует с послами, но они не влияют на его политику. Считаю, в дальнейшем Черногории необходимо проводить намного более суверенную политику. Нет ничего хорошего во вмешательстве иностранных посольств — не только западных.

Я был бы против, если бы даже, например, российский или сербский посол каким-либо способом попытались покуситься на государственный суверенитет и сферу принятия решений. Надеюсь, что в ходе предстоящих разговоров с премьером мы все же найдем выход из этого «лабиринта посольских консультаций» и прекратим принимать решения, которые зачастую не отражают интересов граждан Черногории.

— Почему вы в том же эфире заявили, что американский посол Джуди Райзен Райнке устала от премьера?

—Думаю, она устала не только от господина Кривокапича, но и от значительной части парламентского большинства и оппозиции, которая ранее была в правительстве. У них просто есть потребность по каждому важному вопросу консультироваться с послом или ее советниками. Зная об этих консультациях, официальных и неофициальных, полагаю, госпожа Райнке действительно утомлена частью черногорской власти и оппозиции. Очевидно, что с ней советуются по каждому сегменту общественно-политической жизни Черногории.

Справедливости ради, отмечу, что и у меня в прошлом были контакты с представителями посольства США, и считаю, что в этом нет ничего необычного. Но наши разговоры проходили на высоком дипломатическом уровне, и я должен сказать, что господа, с которыми я общался, были исключительно корректны и благопристойны, все было в дипломатических рамках. А что произошло с частью коллег из парламентского большинства, когда они испытывают потребность каждый день посещать американское посольство — это вопрос скорее к ним, а не ко мне.

— Что мешает новому Правительству улучшить отношения с Россией?

—Думаю, прежде всего мешают советы послов всех стран, где Россию, Сербию и Китай пытаются представить некой «осью зла». Выступая недавно в Брюсселе, господин Абазович призвал ЕС уменьшить влияние России и Китая в Черногории. Что также парадоксально: все страны, которые учат Черногорию, как нужно расширять санкции против России и распространять антироссийские установки — исключительно тесно сотрудничают с Россией, прекрасно работают с Москвой, имеют развитые двусторонние отношения и огромный товарооборот.

Считаю, что Черногории следует проводить мудрую политику и сохранить некоторую нейтральность. Мы маленькая страна, и мы должны быть в хороших отношениях со всеми, кто желает нам добра.

Меня еще никто не убедил в том, что Россия желает зла Черногории. Напротив, у нас глубокие духовные, исторические, традиционные и экономические связи. Рассчитываю, что в ближайшее время премьер Кривокапич и правительство в целом найдут стратегический контекст улучшения и укрепления связей с Россией. Ведь нет ничего хорошего в том, чтобы закрывать двери перед тем, кто веками был нашим верным союзником и защитником.

— Какой ущерб нанесла Черногории политика санкций против России?

—Давайте я приведу конкретные цифры. За 11 лет Российская Федерация вложила в Черногорию более миллиарда евро. В прошлом году, из 687 миллионов прямых иностранных инвестиций на долю России пришлось 150 миллионов. Снова больше всех, несмотря на расширение санкций, несмотря на антироссийскую политику, которую проводил бывший режим. Черногорию ежегодно посещали около 300.000 русских туристов! Не говоря уже об инвестициях, которые в период с 2005 по 2013-2014 годы буквально держали Черногорию на плаву и влияли на рост ВВП.

К сожалению, в этом сезоне российские авиакомпании отменили рейсы в Черногорию, введен запрет на ввоз мяса, курятины, молочных продуктов и овощей, не говоря о наших качественных винах, которые также в черном списке. Если бы Россия разрешила импорт черногорских вин — мы бы спасли наш национальный ресурс, производителя «Плантаже».

Cейчас импорт черногорских вин запрещен, очевидно, из-за нашей антироссийской политики. Если бы это стало возможным, мы бы уже в этом году смогли получить доход от семи до десяти миллионов евро от экспорта вина в Россию, не говоря о другой сельскохозяйственной продукции и сырье. То есть только благодаря экспорту вин и российских туристов Черногория смогла бы пережить этот год.

Если этого не произойдет, боюсь, нас ждет наихудший сценарий. Не знаю, как мы выйдем из экономической рецессии, ведь нам больше негде взять в долг — мы это сделали в декабре, осуществив эмиссию облигаций на 750 миллионов евро по ставке 2,9%, что составит в итоге долг в 890 миллионов. Это серьезная проблема, а новый долг – еще один камень на шее государства и его граждан. Поэтому моя миссия как политика — в ближайшее время постараться сделать все для потепления отношений между Черногорией и Россией, и добиться, чтобы экономическое сотрудничество вышло на уровень, приемлемый для обеих стран.

—Какие конкретные шаги для этого можно предпринять?

— С позиции одного из лидеров в рамках парламентского большинства и человека, который всегда гордился хорошими отношениями с российскими политиками и в Думе, и в Администрации президента, с представителями экономики и бизнеса, я бы мог посетить Россию и поговорить с теми, кто принимает решения.

Я мог бы разъяснить им ситуацию и предложить перезагрузку отношений между нашими странами. Для меня не составляет проблемы открыто признать, что в ухудшении отношений между Черногорией и Россией виновата не Москва, а Подгорица. Несмотря на то, что официальная Черногория заняла антироссийскую позицию — большинство её граждан чрезвычайно расположены к России, рады русским туристам и инвестициям.

Повторюсь, как независимое государство Черногория буквально процветала в период с 2006 по 2013 годы, когда Россия была главным стратегическим инвестиционным партнером. Так что я использовал бы возможность обратиться к тем, кто принимает решения в Российской Федерации, с просьбой рассмотреть все уровни проблем, в которых мы находимся. И воспринять этот мой призыв как желание и просьбу, как протянутую руку, чтобы мы в будущем укрепляли наши отношения.

—В каких сферах Черногория могла бы сейчас развивать сотрудничество с Россией?

—Прежде всего речь идет о туризме и прямых иностранных инвестициях. Российским инвесторам было бы интересно обратить внимание на северную часть страны, поскольку пандемия показала, что туризм больше не может быть нашей основной ветвью развития.

Север Черногории обладает огромными ресурсами. Считаю, что производство сельскохозяйственной продукции на севере, а также на двух равнинах в центральной части было бы интересно российским инвесторам. Надеюсь, что бизнесмены, которые здесь уже работали и инвестировали в Черногорию, в ближайшее время смогут встретиться с премьером и компетентными министрами, а также с политиками, которые поддерживают правительство – чтобы получить гарантии безопасности вложений. Важно, чтобы они не чувствовали себя антигосударственными элементами в стране.

Итак, необходимы два уровня: удержать существующих инвесторов и предоставить им возможность новых вложений, а также привлечь новых — не только в сфере туризма, но и пищевой промышленности.

—Почему люди Джукановича в прокуратуре все еще остаются на своих местах?

— Это вопрос к моим коллегам из парламентского большинства, а также министрам и правительству. «Демократический фронт» совместно с коллегами из парламентского большинства представили парламенту пакет законов о прокуратуре, с принятием которых началось бы ее реформирование.

Однако часть наших коллег отказались от их принятия, ожидая позицию Венецианской комиссии. После этого главный специальный прокурор начал публикацию расшифровки разговоров коллег из парламентского большинства за 2017 год, обвиняя их в коррупции и торговле влиянием. Это говорит о том, что наш прокурор держит «под сукном» компромат на значительное число депутатов, министров, судей, прокуроров. И злоупотребляет этим в борьбе за сохранение своего положения, возомнив себя четвертой ветвью власти. Мы, «Демократический фронт», заявили, что не будем голосовать ни за один законопроект Правительства, включая бюджет, пока не будут приняты законы о прокуратуре в той форме и содержании, которые мы совместно предложили.

«Демократический фронт» единственный не отозвал подписи с пакета законов о прокуратуре. Это говорит о том, что мы держим слово и считаем, что борьба против организованной преступности и коррупции не может вестись резолюциями и декларациями. Проще говоря, нельзя тяжелую форму рака вылечить аспирином.

—Что, по-вашему, показали муниципальные выборы в Никшиче?

— Они показали, что политическая ангажированность и деятельность премьера Кривокапича в первые 100 дней работы способствовали тому, что ДПС получил хороший результат, пусть и недостаточный для формирования абсолютного большинства. Показали, что собранная вокруг «Демократического фронта» коалиция всё так же стабильна и сильна, что этот политический союз является крупнейшим внутри парламентского большинства.

Но также стало очевидно, что нам необходимо больше взаимодействия между парламентом и правительством — особенно между «Демократическим фронтом» и премьером Кривокапичем, ведь все наши разногласия способствовали тому, что ДПС получил в Никшиче 39% голосов.

Также выборы в Никшиче продемонстрировали, что коалиционные союзы и коалиционный подход эффективны, ведь ДПС буквально объединила под своим крылом идеологически близкие политсилы. В то время как мы выступили разрозненно, отдельными блоками, которые ранее составляли коалицию «За будущее Черногории» на выборах 30 августа. Если сравнить результат тех выборов с результатами местных выборов в Никшиче — они примерно идентичны.

Однако второй результат фактически разделился между несколькими движениями и группами. В том числе, премьер Кривокапич вышел на выборы со своим движением «Не отдадим Черногорию» в коалиции с господином Бечичем. Очевидно, что началась реконфигурация политической сцены в Черногории. Я доволен, что «Демократический фронт», одним из лидеров которого я являюсь, все так же сохраняет своё политическое влияние и дает отпор попыткам разрушения идеологического, исторического, традиционного и политического наследия Черногории и народа, который нас избрал.