Хрупкая гегемония доллара

Могущественный американский доллар продолжает господствовать на глобальных рынках. Но его доминирование вполне может оказаться намного более хрупким, чем кажется, потому что ожидаемые будущие изменения в валютном режиме Китая могут спровоцировать значительные сдвиги в международном валютном порядке.

Весьма вероятно, что по многим причинам китайские власти в какой-то момент отменят привязку юаня к корзине валют и перейдут к современному режиму инфляционного таргетирования, позволив валютному курсу колебаться более свободно — особенно относительно доллара. Когда это случится, можно ожидать, что большинство стран Азии последуют за Китаем. И со временем доллар, являющийся сейчас якорной валютой для стран, на долю которых приходится примерно две трети мирового ВВП, может потерять почти половину своего веса.

Америка очень сильно полагается на особый статус доллара (бывший министр финансов Франции Валери Жискар д'Эстен называл это «непомерной привилегией» Америки) для финансирования огромных государственных и частных заимствований, поэтому последствия такого сдвига могут быть весьма серьёзными. Учитывая, что США активно финансируют за счёт дефицита бюджета борьбу с бедственными экономическими последствиями сovid-19, устойчивость долга страны может быть поставлена под сомнение.

В пользу повышения гибкости курса китайской валюты давно приводится аргумент, что Китай просто слишком велик, чтобы позволить своей экономике танцевать под дудку Федеральной резервной системы США, хотя контроль за движением капитала в Китае и обеспечивает ему определённую самоизоляцию. Китайский ВВП (измеряемый в международных ценах) обогнал ВВП США ещё в 2014 году и продолжает расти быстрее, чем в США и Европе, что усиливает убедительность аргументов в пользу повышения гибкости валютного курса.

Есть и более свежий аргумент: центральное положение доллара даёт правительству США слишком много доступа к информации о глобальных транзакциях. Это вызывает большую озабоченность даже в Европе. В принципе, клиринг долларовых транзакций можно было бы проводить в любой точке мира, но у американских банков и клиринговых домов есть значительное естественное преимущество, потому что их может косвенно (или напрямую) поддерживать ФРС, обладающий неограниченными возможностями печатать деньги в периоды кризисов. Напротив, любой клиринговый дом за пределами США всегда будет чаще сталкиваться с кризисом доверия — это проблема, с которой трудно справиться даже еврозоне.

Кроме того, начатая бывшим президентом США Дональдом Трампом политика сдерживания торгового господства Китая никуда не исчезнет в обозримом будущем. Это один из очень немногих вопросов, по которым у демократов и республиканцев имеется широкое согласие, но при этом практически нет сомнений в том, что торговая деглобализация подрывает позиции доллара.

Китайские власти сталкиваются со множеством препятствий в своих попытках отменить нынешнюю привязку юаня к корзине валют. Но в характерной для них манере они медленно закладывают фундамент сразу на многих фронтах. Китай постепенно отменяет ограничения на покупку иностранными институциональными инвесторами облигаций, номинированные в юанях, а в 2016 году Международный валютный фонд включил юань в корзину крупнейших мировых валют, которые определяют стоимость специальных прав заимствований (глобального резервного актива МВФ).

Кроме того, Народный банк Китая значительно опередил другие крупнейшие центробанки в создании цифровой валюты центрального банка. Хотя сегодня цифровая валюта НБК предназначена исключительно для внутреннего использования, в конечном итоге она будет способствовать международному применению юаня, особенно в тех странах, которых притягивает на орбиту потенциального валютного блока Китая. Это обеспечит китайскому правительству доступ к транзакциям пользователей цифровых юаней — точно так же, как нынешняя система даёт массу аналогичной информации правительству США.

Действительно ли остальные азиатские страны последуют за Китаем? Конечно, США будут жёстко добиваться сохранения как можно большего числа стран на орбите доллара, но сделать это будет очень трудно. В конце XIX века США опередили Британию в качестве страны с крупнейшими оборотами торговли в мире, а сегодня Америку опережает по этому показателю Китай, причём уже давно.

Да, Япония и Индия могут пойти своим путём. Но, наверное, если Китай повысит гибкость юаня, в своих валютных резервах они дадут его валюте как минимум такой же вес, как и доллару США.

Есть поразительные параллели между нынешней тесной координации Азии с долларом и ситуацией в Европе в 1960-х и начале 1970-х годов. Но та эпоха завершилась высокой инфляцией и крахом послевоенной Бреттон-Вудской системы фиксированных валютных курсов. Большинство стран Европы тогда поняли, что внутриевропейская торговля намного важнее торговли с США. Это привело к возникновению блока дойчмарки, который несколько десятилетий спустя преобразился в единую валюту — евро.

Всё это не означает, что китайский юань станет главной мировой валютой в одночасье. Переход от одной доминирующей валюты к другой может занять много времени. Например, в течение двух десятилетий между Первой и Второй мировыми войнами у новичка валютных рынков — доллара — был примерно такой же вес в резервах центральных банков, как и у британского фунта, который являлся доминирующей глобальной валютой на протяжении ста с лишним лет — со времён Наполеоновских войн в начале 1800-х.

Что же плохого в том, чтобы три мировых валюты — евро, юань и доллар — делили пьедестал? Ничего, за исключением того, что ни рынки, ни власти не выглядят даже отдалённого готовыми к подобному переходу. Уровень заимствований правительства США почти несомненно серьёзно пострадает, хотя в реальности наибольший удар придётся по корпоративным заёмщикам, особенно малым и средним предприятиям.

Сегодня американские политики и многие экономисты выглядят твёрдо уверенными в том, что мировой аппетит к номинированным в долларах долговым обязательствам практически бесконечен. Однако модернизация валютной системы Китая может нанести статусу доллара болезненный удар.

 

Project Syndicate, США