ЭНЕЙ СИЛЬВИЙ ПИККОЛОМИНИ

HISTORIA BOHEMICA

Глава I

О местоположении страны Богемии; о ее реках и городах, а также о нравах богемцев

Богемия расположена в варварской земле за Дунаем, является частью Германии и почти вся открыта ветрам Аквилона. Областью, расположенной к востоку от нее, владеют моравы и племя силезцев; [областью] к северу [от нее] – силезцы и саксонцы, которых называют также миснийцами и тюрингами. На западе [она граничит] с Пфальцем и страной баваров. Областью южнее владеют бавары и австрийцы, которые живут на обоих берегах Дуная.

Длина и ширина страны почти одинаковы; они образуют форму круга, диаметр которого можно преодолеть налегке за три дня пути. Все покрывает лес, который древние называли Герцинским и о котором упоминали как греческие, так и латинские писатели. Все реки, которые орошают страну, впадают в Альбу. Беря начало в горах, она разделяет Богемию и Моравию, течет почти посередине страны сначала на запад, а затем поворачивает на север, где покидает эту землю через горные ущелья, круто прорезая лощины, устремляется в Саксонию, деля ее на две части, и несется в океан, будучи отделена от реки Рейн широкими равнинами. Многие говорят, что в старину [Альба] была границей между Германией и Сарматией. Однако ныне ею является река Одер, которая разделяет Силезию и которая, огибая Германию, течет между Альбой и Вислой, рекой прутенов. Другие реки, о которых рассказывают богемцы, это Орлице, что означает «орел»; Эгра , называемая по имени города, который она омывает, берущая начало в Пфальце и впадающая в Альбу у Литомерицы. Но всех превосходит Мултавия, которая течет через Прагу, главный город королевства, и увлекает за собой [воды] Сазаны, Лужмиция, Мисы и Альбы. Города королевства, заслуживающие упоминания, это Прага, достославное место пребывания короля и епископа, не меньшая по размерам и не менее известная, чем этрусская Флоренция, и разделенная на три части, каждой из которых дано название – Малая Прага, Старая и Новая. Малая находится на левом берегу реки Мултавии и примыкает к холму, где расположены королевская резиденция и знаменитый кафедральный собор Св. Витта. Старая Прага раскинулась в долине и вся украшена прекрасными строениями, среди которых особое восхищение вызывают дворец, торговая площадь, великолепная курия и университет императора Карла. Она соединена с Малой Прагой каменным мостом с двадцатью четырьмя арками. Новый город отделен от старого глубоким рвом, по которому может легко течь река, и с обеих сторон укреплен стеной. Это крупный город, простирающийся вплоть до холмов, один из которых называют [холмом] Св. Карла, другой [холмом] Св. Катарины, а третий Вышеградом; он выстроен в виде дуги; в нем есть университет, чьим главой считают и королевского канцлера, и государя. Литемеш , еще один, помимо Праги, епископский город в Богемии, [расположен] по соседству с Моравией. Не меньшей известностью обладает и Кутма, где добывали серебро из неистощимой жилы; однако в наше время она почти выбрана и истощена, а в самих серебряных рудниках скопилась дождевая вода. Следует также обратить внимание на пышно украшенный и укрепленный Будвиций, который называют еще Слагенвердий. Кроме того, [упомянем] Луну и оба Брода – Чешский и Немецкий; Будинг, поселение Литомериц, который называют приданым для королев, Грежий, Мост, также Новый Дом, или Нойбург, Погибраций , памятная долгой осадой Пелжма , город Жажиор и, если произнести по-чешски, Иглария, через которую проходит путь в Моравию; и, наконец, твердыня и убежище еретиков Табор, укрепление, воздвигнутое еще на нашей памяти в труднодоступном месте на руинах другого поселения и удостоившееся звания города от императора Сигизмунда. Это очень холодный край, богатый рыбой, крупным рабочим скотом, а также дичью и лесными зверьми, который дает большой урожай пшеницы. [Там] вместо вина употребляют сикеру; [местные жители] называют ее пивом, как если бы ее делали из зерен. Земля во всем королевстве отличнейшая. Виноградники посажены на холмах вокруг Жажиора и возле Литомерица. Вино, которое [здесь] производят, терпкое; более состоятельные [богемцы] употребляют [вино], ввозимое из Австрии и Венгрии. Это племя говорит на том же языке, что и далматы.

Глава II

О происхождении племени богемцев

Богемцы, как и другие смертные, желая утвердить насколько возможно древнее свое происхождение, называют себя потомками славян. Между тем славяне были среди тех, кто после всемирного потопа оказались виновниками сооружения позорнейшей вавилонской башни; когда же все языки перемешались, славяне, т. е. «словоохотливые», взяли себе собственный язык. Затем они покинули Сеннарскую равнину и, направившись из Азии в Европу, заняли земли, которые ныне населяют булгары, сербы, далматы, кроаты и боснийцы.

А богемцы, значительно более древние, открыто объявляют, что происходят от самой башни, когда произошло смешение [языков].

Они утверждают, что когда по всей земле смешались языки, они уже были славянами.

Глава III

О Чехе, первом правителе Богемии

Род богемцев основал Чех из Кроации,...прибыл в страну, ныне носящую имя Богемии, и поселился на горе под названием Чежип, которое на латынь переводится «Сторожевая»; ведь эта гора возвышается в середине равнины, созерцая главные реки, орошающие Богемию – Альбу, Мултавию и Эгру.

У Чеха был брат по имени Лех,... он, отправившись на восток, осел на большой равнине и по этому месту дал [той земле] имя Полонии; ведь равнина на языке славян называется «поле». Его наследники вскоре чрезвычайно размножились, и люди того племени заполонили Русь, Померанию и Казувию. То же случилось и с родом Чеха; богемцы, т. е. «божественные», «появившиеся чудесным образом», заняли не только названную по их [имени] область, но также Моравию и Лузацию,...

Глава IV

О Кроке, втором правителе богемцев

Был в то время у богемцев муж по имени Крок, известный справедливостью и по этой причине [пользовавшийся] большим уважением у простых людей. Они выбирают его себе в предводители и вверяют ему верховную власть. Его доброта была столь велика, что жители той страны почитали его как отца, ведь он правил не ради своего удовольствия, но чтобы принести пользу и мир стране, и удерживал необузданный народ в спокойствии не столько властью, сколько милосердием. Он построил у Штемны крепость, которую назвал по своему имени Краковия. Умирая, оставил он трех дочерей – Брелу, сведущую в лекарственных травах, которая возвела замок Брел; Терву, или Тервицию, птицегадательницу и предсказательницу; третья, Либуша, хотя по возрасту и уступала [сестрам], тем не менее превосходила [их] в знании дел божественных и человеческих.

Глава V

О Либуше, дочери Крока, которая долгие годы правила Богемией

Либуша, жившая, словно одна из Сивилл , после смерти отца, так как народ выказал ей благоволение, многие годы правила страной. И прежде чем была построена Прага, она укрепила замок Вышеград. Ее правление было угодно равно и патрициям, и плебсу.

Глава VI

О Примиславе, третьем правителе богемцев

Когда Либуша увидела, что на собрание пришло множество народу, она сказала: «Я правила вами, богемцы, вплоть до сегодняшнего дня кротко и милосердно, как свойственно женщинам, ни у кого не отняла что-либо ему принадлежащее и никому не причинила вреда; у вас была мать, а не госпожа. И вам мое правление стало обременительным, и вы изгоняете вместе со мной закон человеколюбия; ничто долго не нравится человеку; народы скорее желают благочестивого и справедливого правителя, чем выносят его. Итак, да будете вы свободны от моего суда; я дам мужа, чтобы управлял вами и по своему произволу судил бы ваши жизни. Идите, оседлайте моего белого коня, отведите его в широкое поле и там, вольного и без узды, отпустите, следуя за ним, куда бы он ни шел. Конь будет бежать довольно долго, пока не остановится перед мужем, обедающим за железным столом. Мне он станет супругом, вам – правителем». Речь [Либуши] понравилась собравшимся. Отпущенный [на волю] конь пробежал десять тысяч шагов. Наконец, у реки Биела он остановился перед пахарем по имени Примислав. Следовавшие [за ним] знатные люди и простолюдины, увидев, что остановившийся конь ластится к пахарю, подошли поближе и сказали: «Здравствуй, добрый муж, которого боги дали нам в правители. Распряги быков, и, сев на коня, поезжай с нами; Либуша просит тебя себе в мужья, а Богемия – в правители». Многие признаются, что не знают, как обрабатывать землю, пасти стадо, управлять кораблем, ткать, шить и строить, но никто не говорит, что от природы ему отказано [в умении] управлять городами, быть королем и повелевать племенами и народами, что совсем не просто; впрочем многие либо из лености, либо из любви к покою отказываются от предложенной царской власти. Примислав, как бы ни был он неотесан, принял вестников радушно и ответил, что исполнит то, о чем его просят; столь велика у смертных жажда царствовать; никто не считает себя недостойным царской власти.

Однако среди королевских привилегий я нашел указы Карла, четвертого императора римлян, отца блаженной памяти [императора] Сигизмунда, в которых эти [рассказы] излагаются как подлинные.

Когда Примислав прибыл в Вышеград, он был встречен с великой радостью и почестями простым народом и соединился браком с Либушей. Долго не медля, он обнес город Прагу валом и стеной. Когда же спорили о его названии, Либуша велела спросить у первого встречного мастера, что он делает, и по первому его слову дать имя городу. Спрошенный мастер [оказался] плотником. Он сказал, что делает порог, который по-богемски называют «праха». Так было дано имя городу. Но потомки, исказив название, произносят «Прага». Затем были составлены законы, которыми богемцы долгое время пользовались, и страна, наслаждаясь миром и покоем, разбогатела. Либуша же воздвигла недалеко от реки Альбы замок Либуш, который стал для нее местом упокоения. Государство, которым Примислав при жизни супруги управлял благодаря ее великой мудрости, после ее смерти перешло [под власть] его одного; могущество женщин, которые, пока была жива [Либуша], могли многое, исчезло.

(пер. И. В. Кривушина и И. А. Мальцевой)
Текст воспроизведен по изданию: Эней Сильвий Пикколомини. Богемская история // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (Исследования и тексты). Сборник научных трудов памяти Клавдии Дмитриевны Авдеевой. Иваново. Ивановский государственный университет. 2000

=0=0=

Бретёры: история наёмных дуэлянтов

Как следовало поступить дворянину, если честь его была задета, а драться на дуэли он не хотел или не очень-то хорошо умел это делать? Выход был такой: нанимались профессиональные дуэлянты - бретёры, и они безжалостно разбирались с обидчиком. Разумеется, за солидное вознаграждение.
В Европе бретёрство и дуэли в целом стали в какой-то момент настоящим кошмаром, порой выкашивавшим дворян больше, чем войны и болезни. Обострённое чувство справедливости вынуждало аристократов сражаться друг с другом по любому поводу. В таких условиях бретёрство стало очень выгодной профессией.

Конец «Божьего суда»

Слово «бретёр» происходит от французского brette — «шпага». Реже их называли на итальянский манер — спадасены (spadaccino — «мечник») или брави (bravi — «смелый»). Однако в истории остался французский термин, поскольку именно там бретёрство возникло как род деятельности примерно в XVII веке, на пике дуэлей на холодном оружии. Но мы рассмотрим предпосылки возникновения этого ремесла, поэтому начнём издалека.
До XIII века в религиозной Европе был популярен так называемый «Божий суд», означавший, что истина может быть установлена только с помощью Божественного провидения. Это был своеобразный способ правосудия в раннем Средневековье, во время которого обвиняемого истязали кипящей водой, калёным железом или огнём. Происходило это тогда, когда обычные юридические процедуры уже были исчерпаны, а результата ещё достичь не получалось. В качестве подвида «Божьего суда» допускался также судебный поединок — это не прения адвоката с прокурором, а по сути разрешенная законом дуэль. Проходил он в исключительных случаях, когда установить истину не получалось, признание никто не давал и допрос свидетелей тоже не помогал. Считалось, что Бог заступится за того, за кем правда, поэтому кто был сильнее, тот и был прав.
Постепенно «Божий суд» начал терять популярность, заменяясь судом присяжных, хотя его методы впоследствии переняла святая инквизиция. Европейцы вдруг осознали, что принцип «кто сильнее, тот и прав» противоречил христианству, и в 1215 году католическая церковь запретила священнослужителям благословлять участников судебных поединков. Церковников поддержала и светская власть. Например, в 1231 году все виды «Божьего суда» запретил император Священной Римской империи Фридрих II.
Аристократия неохотно принимала новые правила, очень уж старые порядки казались ей справедливыми. В свою очередь, монархи тоже не хотели сильно обижать своих феодалов, поэтому новые правила внедрялись медленно. Но уже к XVI веку судебные поединки стали очень редкими. Аристократы не могли смириться с таким запретом, воспринимая это как покушение на традиции, но сопротивляться вечно они не могли.
К началу Нового времени дворянство уже уступало позиции по всем фронтам. Феодалы оставались опорой на случай войны, в мирной же жизни монархи все больше предпочитали опираться на торговцев и банкиров (нередко становясь их должниками), юристов и чиновников. Дворянские титулы за особые заслуги стали также присуждаться верхушкам буржуазии, размывая это традиционно военное сословие. А появление огнестрельного оружия довершило уничтожение старых рыцарских традиций: пули и ядра обесценили отвагу и искусство обращения с холодным оружием.

Школы фехтования

Желание остановить реформы, сохранив старые идеалы чести, вынудило дворян с обострённым чувством собственного достоинства организовать дуэли. Над абстрактным понятием справедливости не были властны никакие законы, решения суда и даже указы короля. Власть могла дать и отнять всё, но честь и достоинство были недоступными для неё. Из-за этого дворяне часто предпочитали решать конфликты друг с другом при помощи оружия — сначала холодного (шпаги и кинжала), потом огнестрельного (пистолета). При этом повод не имел значения. По нашим меркам он мог быть абсолютно ничтожным, вроде неудачной шутки, спора о политике или случайного столкновения плечом в плечо.
В начале XVI века стихийная дуэльная культура возникла в Неаполитанском королевстве. Подобные сражения называли «бой в кустах», или «бой по-звериному». Не то чтобы прямо в грязи валялись и зубами глотки друг другу рвали, но нововведения были очевидны: дворяне дрались без доспехов, без лишних свидетелей и только имеющимся при себе оружием (обычно шпага или кинжал). Происходило все быстро, поскольку на вызов нужно было отвечать немедленно. В некоторых случаях участники поединков защищали чужую честь или даже чужие коммерческие интересы. Так начинало зарождаться бретёрство.
Такой тип нового поединка без традиционного рыцарского снаряжения и условностей привёл к возникновению фехтовальных школ. Ремеслу обращения с пришедшей на место тяжёлого меча более удобной шпагой теперь учили профессионально. Хотя в дворянской среде оставалось предубеждение против фехтования (настоящую победу надо заслужить не ловкостью тела, а храбростью!), вместе с наёмными солдатами из Италии оно распространилось по всей Европе. А во Франции во второй половине XVI века дуэли вообще стали настоящей эпидемией.
Власти и церковники не одобряли дуэли, а иногда и показательно карали за них. Для клеймения этого явления использовались грозные эпитеты вроде «самосуд», «оскорбление властей», «покушение на права монарха». Официально прописанное наказание было строгим и в крайних случаях предполагало унижение дворянской чести: лишение титула, конфискация фамильного имущества, позорные столбы и даже позорная казнь через повешение. Но на практике строгость законов компенсировалась необязательностью
Их исполнения в монархиях — правители предпочитали миловать своих верных подданных.

Драка до смерти

Спрос, как известно, рождает предложение, причём на любые услуги. Неудивительно поэтому, что в Европе появились люди, научившиеся зарабатывать на крови. Лучше на чужой, конечно. Очень часто профессиональными дуэлянтами становились те, кому трудно было реализоваться в жизни: безземельные дворяне и младшие сыновья небогатых аристократов. Идти в мирный бизнес им не позволяли принципы, а вот защищать чужую честь за деньги — вполне приемлемое для дворянина занятие. Кто-то в этом деле был обыкновенным мошенником, не имевшим права носить шпагу — например, купившим офицерский патент (во Франции армейские звания официально продавались).
Так или иначе, эта «сфера услуг», если называть её современным термином, из стихийного образования превращалась в деятельность со своими чёткими правилами и традициями. Появились преподаватели боя на шпагах, постоянные секунданты, знатоки обычаев и дуэльного кодекса. Бретёрство стало полуофициальной профессией. О её распространении в Европе косвенно можно судить по популярности дуэлей: за 20 лет правления короля Генриха IV (1589-1610) в поединках частного характера погибло до 10 тысяч французских дворян — это больше, чем на полях войн за тот же период. Числу жертв способствовало и то, что во времена «дуэльного кошмара» секунданты были не просто свидетелями и помощниками, а полноценными участниками поединков. В результате с каждой стороны почти стенка на стенку могло драться по 10-20 человек. А учитывая то, что всегда сражались насмерть, дело обязательно заканчивалось трупами. Известен курьёз, когда отправившийся на дуэль граф де Келюс забыл дома кинжал и надеялся, что противник из благородства выбросит и свой. Однако его оппонент, барон д'Антраг, не стал упускать выгоды и нанёс безоружному графу 19 точных ударов.
Постепенно государство все больше осознавало, что такое положение вещей не должно продолжаться вечно. Власть решила ужесточить своё исключительное право на насилие, особенно в отношении профессиональных дуэлянтов, поскольку среди них были отличные убийцы. В 1679 году во Франции вышел королевский эдикт, запрещающий бретерам сражаться за незнакомцев. А с эпохой Просвещения кровавые средневековые пережитки начали уходить и из буйных дворянских голов. Дуэли стали более символичными, не обязательно приводящими к чьей-то смерти, поэтому и наёмные дуэлянты стали не нужны. Европейское бретёрство почти полностью исчезает после Наполеоновских войн, оставаясь в некотором виде в России, хотя наши бретёры не зарабатывали на дуэлях.

=0=0=

Сверхтяжелая тайна древнего Баальбека