Дмитрий Хафизов: «Папа просил посетить Казань как простой паломник!»

Ушел из жизни один из главных героев удивительного возвращения Казанской иконы Божией Матери

Накануне стало известно, что на 57-м году жизни скончался советник мэра столицы РТ по вопросам религии, председатель татарстанского отделения Императорского православного палестинского общества Дмитрий Хафизов. Незадолго до этого у него диагностировали коронавирус. Не стало яркого и увлеченного человека, сыгравшего важнейшую роль в том, что в республику в свое время из Ватикана вернулась Казанская икона Божией Матери. Осенью прошлого года Хафизов на интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» подробно рассказал эту почти детективную историю с участием Иоанна Павла II, Алексия II и Камиля Исхакова.

БЕЗ КОГО КАЗАНСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ НЕ ВЕРНУЛАСЬ БЫ В КАЗАНЬ?

— Дмитрий Иосифович, всех интересует, кому пришла идея привезти Казанскую икону Божией Матери из Ватикана, какую роль в этом деле сыграли лично вы?

— Знаете, вопрос вроде бы простой, а на самом деле я считаю его основным на сегодняшний день. Дело в том, что это самая интересная тема и есть. Потому что ничего не происходит случайно. Все в руках Господа, мы являемся его орудием. Я хочу сразу расставить точки над i. У вас впервые расскажу эту историю целиком. Потому что я много слышал воспоминаний разных людей, которые себя относят к возвращению той самой иконы.

— Да, и Рафаэль Хакимов нам рассказывал, и Камиль Исхаков…

— Да, очень много людей. Камиль Шамильевич часто повторял известную истину: у победы много отцов, а поражение всегда сирота. И вторая истина имеет место: всегда происходит наказание невиновных и награждение непричастных.

Я предлагаю разделить этот вопрос на две части. Первая — кто являлся инициатором. Таких в России было трое. Первым я поставлю покойного патриарха Алексия II. Переговоры велись закрыто между церквями. Это был top secret. И потому о таких переговорах, естественно, никто не знал. Второй человек, кто проявил инициативу, — первый президент РТ Минтимер Шарипович Шаймиев. И третьим стал Камиль Шамильевич Исхаков. Это те, кто проявил инициативу. Но важно не это. Вот все спрашивают: кто сделал так, чтобы икона вернулась? А я спрошу так: а без кого икона не вернулась бы?

Есть три фигуры. Первая — это Камиль Шамильевич Исхаков. Однозначно. Без всяких вопросов и вне конкуренции. Второй — Минтимер Шарипович Шаймиев. Третий — патриарх Алексий II.

— Те же самые фигуры.

— Но расстановка другая. Я назвал по важности. Сейчас расскажу, в чем тут секрет. Все, что я сообщу, — это эксклюзив. Хорошо, что у вас будет данная история. «БИЗНЕС Online» уважаю, потому вам доверяю.

Патриарха Алексия II забывают, старательно его имя убирают отовсюду. И связано это с иконой, с возвращением. Для меня подобное очень странно, потому что я хорошо знаком с данной историей и имею на руках документы. Кстати, на все, о чем я буду говорить, в отличие от остальных людей, которые об этом рассказывают, не считая Камиля Исхакова, у меня есть документы, и готов пообщаться с любым, кто станет выдвигать встречные аргументы. По этим документам в конце 80-х годов, когда Россия готовилась к празднованию 1000-летия крещения Руси, тогда патриарх Алексий II провел первые переговоры, связанные с данной иконой. Он являлся тогда митрополитом Санкт-Петербурга. И в это время к нему обратился из Сиэтла адвокат Питер Андерсон, который был его личным другом, у которого патриарх, когда приезжал в Америку, останавливался. Адвокат обратился к нему с информацией, что есть некая икона, которую неплохо было бы вернуть в Санкт-Петербург.

Алексий II зацепился за это дело, потому что в то время Казанский собор в Санкт-Петербурге не отдавали церкви. Требовалась аргументация для Бориса Ельцина. Будущий патриарх прекрасно знал, что та икона, которая хранилась в Князь-Владимирском соборе, была не той, которая существовала до революции в Петербурге. Он считал, что икона в этот момент находилась не у папы, а в руках организации «Синяя армия» (Blue Army) в Фатиме. Алексий II решил, что эта икона вернется в Россию для того, чтобы вернуть Казанский собор в Санкт-Петербурге в лоно церкви. Патриарх Пимен сказал: «Да, возможно». И началась работа именно по возвращению в Северную столицу.

Далее патриархом становится Алексий, и он меняет свою точку зрения. Потому что в то время уже стало известно, что данная икона не из Санкт-Петербурга, размер ее не тот. И в тот период эксперты сказали, что это, скорее всего, первоявленная икона, а многие считали, что первоявленная хранится в Москве. И патриарх решает, что икона должна храниться в Москве, а на праздники ездить в Санкт-Петербург. Алексий обратился со словами, что для этой иконы надо восстановить Казанский собор на Красной площади, который взорвали в 1930-х годах XX века.

Собор восстанавливают, но случается некое политическое событие, которое поссорило Ватикан и РПЦ между собой, и возник тупик: католическая церковь не была готова отдавать икону без приезда папы в Россию, патриарх не планировал принимать икону с приездом папы. И тема закрылась. Это произошло в середине 90-х годов.

И тут появились мы, Казань. Немного забегая вперед, объясню: тогда патриарх Алексий II взял с нас слово, что у нас восстановится собор и монастырь, тогда он вернет икону в Казань. Так и случилось. Камиль Шамильевич восстановил монастырь, а сейчас уже усилиями митрополита Феофана восстанавливается собор. Это тоже для иконы сделано. Одна икона восстановила все три собора! Это та, которая хранится сейчас у нас.

А в 90-е годы на какое-то мероприятие в Казань приехала делегация из Германии, в которой был крупный католический деятель, и он по секрету рассказал Рафаэлю Хакимову при встрече, что есть Казанская икона и находится она вроде бы у папы римского. Вроде бы, потому что к этому времени, когда проходили переговоры у патриарха с папой, икону перевезли из Фатимы к папе римскому. Тот хранил уже у себя и собирался привезти ее в Россию. И вот Шаймиев дает команду, пишется письмо, которое посылается в Ватикан, с вопросом об этой иконе. На данное письмо никакого ответа не получили. Президент РТ упрекнул Хакимова, что он занимается ерундой, и тему закрыли.

— Все-таки Хакимов сыграл свою роль…

— В этом деле, кроме Хакимова, есть роль президента Владимира Путина. Очень серьезная, гораздо больше, чем Хакимова. Есть значимость очень многих уважаемых людей. Я рассказываю все, никого не пропущу из тех, кто этим занимался.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИКОНЫ ВКЛЮЧИЛИ В ПРОГРАММУ 1000-ЛЕТИЯ КАЗАНИ

— И дальше данной темой немножко начал заниматься я, потому что в это время разрабатывал вопрос 1000-летия Казани и имиджа города. Мною было предложено заниматься Казанской иконой, включить такой пункт в программу подготовки к 1000-летию.

— Откуда вы узнали про икону?

— Мой очень хороший друг Сергей Королев был заместителем председателя всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Одновременно он являлся казначеем в восстановленном Казанском соборе в Москве. К нему пришла информация о том, что эта икона находилась в 60–70-х годах в США. Получилось так, что однажды президент США Билл Клинтон во время визита в Россию, гуляя по Красной площади, зашел к ним в собор. У Клинтона умерла мама, и как раз Королев предложил поставить свечку за нее у Казанской иконы. И сказал: «А вы знаете, что икона, по нашей информации, в 60-е годы была в США?» Клинтон знал церковных деятелей, он был посредником между нашим патриархом и папой римским. И Сергей сказал: «Не могли бы вы помочь, узнать историю иконы, где она сейчас?» Клинтон пообещал и через некоторое время прислал письмо (у меня есть копия), в котором написано, что икона в 60–70-е годы была в Америке, но дальнейшую судьбу ФБР, к сожалению, не смогло определить.

Тогда Сергей Королев обратился ко мне: «У тебя есть в Казани что-то известное про эту икону? Ты что-нибудь знаешь?» Я немного узнал от Георгия Фролова, казанского краеведа и фотографа, что он об этом думает. Потом Сергей Королев сказал мне, что концы надо искать в Англии, потому что из США икона попала в Великобританию. И тогда Королев сообщил мне по секрету, что ведутся переговоры с папой римским и данная икона находится у него в Ватикане, но проверить этого не получается.

В это время я занимался 1000-летием Казани и взял на себя инициативу — съездил в Ватикан и поработал в его секретных архивах вместе с академиком и моим учителем Миркасымом Абдулахатовичем Усмановым. И с нами еще был Адольф Хампель — профессор теологии Гиссенского университета, очень хороший друг Казани, который помогал с 1000-летием. И когда мы работали в архивах Ватикана, много чего интересного нашли по истории, связанной с 1000-летием. А я предложил просто взять и зайти в администрацию Ватикана внаглую втроем. И рассказал историю иконы, показал документы, которые были у меня на руках. И мы зашли, встретили там иезуита, отца Джозефа Майя и спросили у него про Казанскую икону. Улыбаясь нам, он ответил: «Нет, никакой иконы у нас нет, о чем вы говорите?» Когда мы вышли, я сказал: «Икона точно у них. Раз они так отказываются, значит, это серьезное дело. Давайте доложим на коллегии по 1000-летию Казани».

И вот на этой коллегии я доложился о данной истории. Камиль Шамильевич долго молчал, и тут выступил Хакимов: «А я об этой ситуации слышал. Год назад мы в Ватикан отправляли письмо за подписью президента РТ». И когда все разошлись, Камиль Шамильевич сказал мне: «Работай на свой страх и риск. Ты занимаешься 1000-летием Казани, по ходу дела можешь работать по этому вопросу». Вот так все началось.

А Хакимов был в нужное время на нужном месте. Он подтвердил эту историю. Но дальше в работе Рафаэль Сибгатович участия нигде не принимал. Но, конечно, он был членом делегации в Ватикан и организатором встреч Шаймиева с патриархом. Дальше вся работа велась Камилем Шамильевичем, а я оставался исполнителем. И до встречи Исхакова и папы римского прошло полтора-два года работы, чтобы мы пришли на эту встречу с какими-то документами. Мне поставили задачу найти документы, четко подтверждающие то, что данная икона находится у папы. Мы сразу обратились к архиепископу Маккэррику в Америке, который якобы занимался этими делами. Но все сказали, что никакой иконы у папы нет. Информации нет — всё!

Тогда было принято решение проехать по всему пути иконы: Великобритания, США, Португалия — Фатима. Соответственно, где-то надо было найти документы, людей, которые занимались данным делом, так или иначе. И мы прошли по всему этому пути, собрали документы. В Фатиме не все были довольны, что Blue Army отдала икону папе.

«ЕСЛИ РОССИЯ НЕ ПОВЕРНЕТСЯ К БОГУ, ТО МИР НИКОГДА НЕ ВОССТАНОВИТСЯ»

— Blue Army — что это за организация?

— В свое время в Фатиме произошло явление Божией Матери. И когда проводили подтверждение, чтобы церковь приняла явление, одним из факторов, который послужил в пользу этого, было то, что в Казани случилось точно такое же явление. А казанское явление воспринимали как факт. То есть Фатима оказалась признана по Казани. Связь установилась между Фатимой и Казанью. Это первое. Второе — в Фатиме, когда явление случилось, Богоматерь сказала, что весь мир рухнет, Россия отвернется от Бога, и если не повернется к нему, то мир никогда не восстановится. И тогда был создан католический орден Blue Army, который поставил себе цель — вернуть Россию на духовную линию, вернуть стране Бога.

Это те, кто в 70-е годы с риском для жизни раскидывали Библии на русском языке по почтовым ящикам. Много чего они делали, чтобы Россия повернулась к Богу. И в данную организацию попадает Казанская икона, и они сделали все, чтобы ее выкупить, потому что видели связь между Казанью и Фатимой. И, кроме того, с иконой связана легенда: только она вернется в Россию, как та обретет свое могущество. В организации было много русских эмигрантов, которые такую легенду знали. Они выкупили икону и долгое время пытались вернуть ее в Россию. И в администрацию Ватикана они ее отдали «для передачи в Россию, когда рухнет коммунизм», как было написано в сопроводительных документах. Я очень уважаю папу Иоанна Павла II, но он не передал нам икону.

— Почему они напрямую России не передали?

— А потому, что мы в свое время не брали ее. Нам предлагали много раз.

— В каком году папе передали?

— Папе передали в 1993 году.

— В 1991-м могли отдать Ельцину…

— Тогда уже была договоренность между папой и патриархом. И папе передали именно по этой договоренности.

Мы получили на руки документы о передаче иконы из Фатимы папе лично — секретная переписка, у меня была копия. Имея документы, требовалось об этом рассказать всему миру. Как это сделать, каким образом? Первая мысль — давайте снимем кино, которое получится показать на Западе и в России. Мы сделали два фильма — один русский, другой немецкий — и прокрутили по каналам ARTE на весь мир. В то время я познакомился с графом Шереметиевым, который нам очень много помогал потом.

В этот момент мы были уверены, что икона первоявленная, потому что прошла пять экспертиз, которые мы имели на руках, причем люди делали экспертизы в течение многих лет. И Ватикан провел отдельную. И все экспертизы говорили, что икона первоявленная. Что она та, которая была или в Казани, или в Москве. До сих пор ученые не знают, где сохранилась первоявленная.

— И что было дальше?

— У нас имелись эти документы на руках, мы людей ознакомили, а как от Ватикана услышать признание? Нам надо было сделать так, чтобы Ватикан признался, что икона у них. В тот момент мы не знали о переговорах между патриархом и Ватиканом, мы услышали об этом через несколько лет после данной истории. Мы знали только, что вот есть икона, которую прячет у себя Ватикан и почему-то не отдает России. И мы хотели, чтобы эту икону вернули, желательно в Казань. Потому что в Москве имеется Казанская икона чудотворная, в Петербурге тоже. У нас также есть на Арском кладбище, но мы не знали, что это за икона, и быстро сделали экспертизу. Оказалось, что это XIX век, выносной список. И мы хотели, чтобы икона вернулась в Казань, что логично. Наша задача стала такой. И потому нам надо было получить подтверждение Ватикана, что икона у них. Это оказалось сложно сделать.

— И как же удалось получить признание Ватикана?

— Мне пришла в голову идея. Мы приехали со съемочной группой в Фатиму, зная, что там будет папа и что после этого состоится пресс-конференция. Задача была попасть на эту пресс-конференцию. Там со всего мира находились съемочные группы. И я прошел с немцами, потому что русскую не пустили. И когда шла пресс-конференция, я задал вопрос. Просто взял и на весь мир спросил: «Правда ли, что Казанская икона хранится в Ватикане?» Они растерялись. Посовещавшись, пресс-секретарь папы ответил, что да. Не врать же на весь мир перед видеокамерами!

С этого момента мы начали работать, получили полную информацию и возможности. Вот тогда я начал заниматься организацией встречи Камиля Исхакова с Папой Римским. Для чего? Чтобы вести переговоры, чтобы икону вернуть в Казань. Мы разными путями ходили. Но теперь я понимаю, почему Москва не хотела вмешиваться: ей надо было сохранить лицо, потому что она обещала, что папа приедет в Россию, привезет икону, встретится с патриархом. Они хотели сохранить лицо: и Ватикану, и Москве. То есть Господь нас «подсунул». Мы оказались орудием в руках Божьих, даже не понимая, что происходит. Вот так оно произошло. После этого начались переговоры.

«ПАПА СКАЗАЛ: «Я УСЛЫШАЛ ПРОСЬБУ О ВОЗВРАЩЕНИИ ИКОНЫ В КАЗАНЬ»

— Когда меня спрашивают, кто эту икону вернул, я отвечаю: «А с кем встречался Папа? С Камилем Шамильевичем. В этом весь ответ».

— Какие препоны пришлось преодолеть, чтобы попасть в Ватикан на прием к папе? (Эмилия)

— Это было очень сложно. Потому что папа встречался максимум 8 минут с президентами стран. Это оказалось практически нереально. Но пошли тремя путями. Был у нас такой молодой католический архиепископ в Саратове Клеменс Пиккель. А Саратов — мой родной город, и у меня остались связи хорошие здесь. И я попросил, чтобы нам организовали встречу чисто дружескую, и мы с ним встретились. Я описал ему всю ситуацию. Пиккель отнесся с крайним пониманием. Он сказал, что это будет красиво. Единственное, он задал мне вопрос: «Что в Казани с католическим храмом?» И вот тут возникает следующая легенда, которую все прекрасно знают. Глупая легенда.

— Что возврат католического храма был условием возвращения иконы?

— Да. Я, конечно, вообще не знал ситуацию с католическим храмом. Я сказал, что приеду и узнаю. Я прибыл и слышу, что у нас маленькая часовенка на Арском кладбище. Я спрашиваю у Камиля Шамильевича: «А что с храмом?» Учитывая, что уже отдали синагогу, отдали храмы православным, протестантам. А католикам, которые нам оказались нужны в тот момент, нет… Выяснилось, что в этом старом католическом храме размещена аэродинамическая труба КАИ. И нам сказали, что ее перенести в другое место очень дорого стоит, легче построить 10 таких храмов. А храм надо возвращать тот, который был. И на том же самом месте, потому что оно намоленное. И мы уговаривали Пиккеля: давайте мы вам в другом месте сделаем, точно такой же по схеме построим, какой был. Потому что это в 10 раз дешевле. Тут Камиль Шамильевич выступил как хороший бизнесмен, иначе стало бы очень плохо. Мы обошли крайне сложный вопрос. Папе римскому все равно было, где храм, он никаких не ставил условий. Это сделали просто для разговора с католиками, чтобы попасть на прием к папе. Чисто по-человечески мы должны были этот вопрос решить. И когда мы поговорили с Пиккелем, он написал письмо с просьбой, чтобы нас встретили. А Пиккеля, наверное, папа Иоанн Павел II знал и уважал, потому что назначение молодого епископа без него явно не обошлось. 

И третий ход имелся. К этому времени я уже в Ватикан много раз приезжал. Со многими встречался, многих знал, например личного переводчика папы. Были и другие люди из окружения. Они, правда, на папу, как оказалось потом, особого влияния не имели, но тем не менее мы просили, чтобы какие-то бюрократические препоны убрали. Потом мы встретились с немецким кардиналом. Это была большая работа почти на год. Нам даже встреча Камиля Шамильевича с папой не так важна стала. Мы тогда не придавали подобному большого значения, просто по глупости не понимали, насколько это круто. Для меня было важнее завести вместе с ним съемочную группу. Мы знали, что икона стоит у папы в часовне. Прямо рядом, где он принимает посетителей. Мы знаем, что кого-то туда иногда водили. Мы со съемочной группой приехали вместе и стали ждать. Но снимать нам не разрешили. Это делать имеет право только ватиканское телевидение. Первая моя встреча с папой не состоялась, потому что я стоял за дверью и ждал. После произошло две встречи, но тогда не вышло.

Данная история — серьезная работа всего аппарата, но все переговоры по поездке в Ватикан проводил я. Вообще, такую встречу придумал Камиль Шамильевич, а у меня была идея снять видео. Идея мэра оказалась очень продуктивной.

И вот встретились с папой, причем об этой встрече тоже по-разному рассказывают. Знаете, какой она была? Сначала папа встретился с Камилем Шамильевичем, и только потом запустили всех остальных.

— И о чем они договорились, когда были вдвоем?

— Это был визит вежливости. Камиль Шамильевич подарил ему халат и проект мечети Кул Шариф, по-моему. Папа сразу начал задавать вопросы про Казанскую икону, про Казань. Они разговаривали только об иконе, о межконфессиональных отношениях. Разговор настолько оказался папе интересен, что в целом встреча шла 35 минут. Никогда до этого и после он не встречался с региональными представителями, а с президентами США минут 12 общался. Все были изумлены из аппарата.

— Принципиально о чем на первой встрече договорились? Ее роль какова была?

— Папа сказал: «Я услышал просьбу о возвращении иконы в Казань». Потому что мы просили, чтобы икону вернули в Россию, и желательно в Казань. Мы не знали в тот момент еще до конца, как пройдет процедура возвращения. И переговоры велись не под запись, это была просто дружеская встреча. Папа интересовался Казанью как местом явления Божией Матери. У него стояла цель попасть во все места, где явилась Божия Матерь, и церковью это признано. Единственное место, где он не побывал, — Казань.

— А таких мест много в мире?

— В мире очень мало. Таких, которые церковью утверждены, четыре: Фатима, Лурд, Казань, Гваделупа. И столицу РТ я бы назвал первой.

— И что, католики признают Казань как место явления Богоматери?

— Да, именно. Казань вообще признается всеми. Дело в том, что Лурд признается только католиками, Фатима — католиками, а патриарх Кирилл недавно сказал такую фразу: «Все, что случилось в Фатиме, — от Бога, все, что об этом говорят католики, — от дьявола». То есть признают частично. А вот Казань признают и православные, и католики, и даже старообрядцы.

— В какой момент было принято решение, что папа вернет Казанскую икону? Ведь шли определенные торги: он сам привезет или не сам…

— Этой работой занималось огромное количество людей, начиная с Владимира Путина. Президент РФ встречался с папой, и не раз, многие министры и послы содействовали. Даже Владимир Жириновский умудрился помочь делу: он сделал запрос в Госдуму, почему эта икона не возвращается из Ватикана в Россию. Благодаря этому мы с министром культуры РФ Михаилом Швыдким создали совместную комиссию, которая поехала в Ватикан и сделала экспертизу иконы. Возглавлял данную комиссию замминистра культуры РФ Павел Хорошилов. Он очень помогал мне работать в России по иконе.

Я расскажу вам, чем горжусь больше всего за все время работы по возвращению иконы. Возник абсолютный тупик в переговорах, потому что папе в РПЦ пообещали, что он лично приедет в Россию с иконой. Тем более он хотел посетить Казань как единственное место явления Богородицы, в котором не смог побывать. Он просил посетить Казань как простой паломник! Но, конечно, Россия не готова оказалась принять папу, потому что это выглядело шантажом с его стороны. И подобный тупик никак не мог разрешиться.

И решение данного вопроса я взял на себя. В это время я от имени российского правительства вел переговоры с Ватиканом, с кардиналом Каспером. Вместе со мной в переговорах участвовал Александр Кибовский, который сегодня в московском правительстве занимается вопросами охраны памятников. Моей задачей было попросить папу поменять позицию. Если он икону передает РПЦ, то обязан сам приехать в Россию. А я хотел предложить ему такую трактовку: передача иконы российскому народу в лице православной церкви. Надо было, чтобы кто-то донес до него такую формулировку. Но сделать этого никто не мог. Даже его личный переводчик сказал мне: «Папа никого не слушает». Я спросил, кто его духовник. Оказалось, он из первой волны русской эмиграции, ему было 90 лет в то время. Я попросил устроить встречу с ним. Я приехал к нему, рассказал всю историю и попросил донести до папы предлагаемую нами формулировку передачи иконы. Но он заявил, что папа никого не послушает, даже своего духовника. И советников у него нет. Спрашиваю: «А как он принимает решения?» Мне ответили так: «Он заходит в часовню, молится, и Господь дает ему решение».

Опять тупик! Тогда мне в голову пришла другая идея. Я спросил у переводчика, какие СМИ читает папа? Он назвал мне две европейские газеты и журнал Inside the Vatican, который издают в США. Я решил найти этого американского издателя, и каково же было мое удивление, когда он оказался моим знакомым. Роберт Мойнихан в 90-е годы приезжал в Казань от имени одного из американских фондов, и мы с ним встретились, поскольку его интересовала Казанская икона. Он предложил мне написать про нее для его журнала. Но я ему отказал. Прошло два года, и тут я узнаю, что он по-прежнему издает журнал Inside the Vatican. Более того, моя знакомая итальянская маркиза Иммаколата Соларо дель Борго, представительница древних княжеских родов, по матери — Колонна ди Пальяно, по отцу — Дентиче ди Фрассо, оказалась его родственницей. Мы встретились у нее, она за меня поручилась, и мы заключили с издателем договор о том, что в трех номерах напечатают мои материалы.

Я пообещал эксклюзивную информацию в обмен на то, что в конце публикации поместят мое прямое обращение к папе. Все так и получилось. В конце третьей публикации я написал: «Ваше Святейшество, вопрос не решится, если вы не поменяете свою позицию». И предложил свою формулировку. Мои друзья в Ватикане сделали так, чтобы этот номер журнала обязательно попал к папе. И не прошло недели, как он поменял свою позицию относительно передачи Казанской иконы! А если ее возвращают не РПЦ, а народу, то поехать в Россию может второе лицо Ватикана, что в итоге и случилось — приехал кардинал Каспер.  

Я вместе с Камилем Шамильевичем присутствовал в Ватикане при передаче иконы Касперу. Была большая служба, со слезами прощались с ней. Это было очень трогательно. Пришло огромное количество народу и католического духовенства. Папа выступил с речью, часть из которой оказалась на русском языке. Такую часть по его просьбе я корректировал. Папа подарил мне книгу со своим автографом.

«НАЗВАНИЕ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ — ПОКРОВ ЦАРИЦЫ НЕБЕСНОЙ»

— Вот такая программа была написана мной. Смысл состоял в чем? Что мы находим и возвращаем икону в Казань. Эта икона становится катализатором возрождения монастыря и центра паломничества в Казани, как оно было до революции. И на основе трех таких мест, как Казань, Дивеево и Тихвин, ну и остальных, сделать общенациональную российскую идею, которая единственная может объединить православных и мусульман. Называется Покровом Царицы Небесной над Россией. То, что предложил в свое время Солженицын, кстати. Он в свое время ее очень долго защищал. Но тема эта еще до революции была, многие старцы говорили об этом. Почему? Она оказалась связана с мусульманами. Название этой идеи — Покров Царицы Небесной. А дело в том, что после того, как династия Романовых перестала царствовать у нас, у православных считается, что власть перешла к Божией Матери. Икона как раз это символизирует. И второй момент, для мусульман: есть сура в Коране, где написано, что Царица Небесная, Божия Матерь, Марьям — царица всех женщин на небесах. Там есть еще другая фраза, что если бы она была мужчиной, то стала бы пророком.

Потому данный смысл близок и мусульманам, и православным, и католикам. Поэтому такая идея была, такая программа. Я знаю, что она дошла до президента Путина. И, кстати, вот этот праздник, который появился потом 4 ноября. Люди не понимают, что за праздник такой. А это праздник единства именно на Казанской иконе.

— То есть этот праздник придумали в Казани, вы?

— Я не думаю, нет. Праздник не могли придумать в Казани, это сделал Путин или его окружение. Но я считаю, что это связано с той программой. По крайней мере, тут прямая связь видна сразу, невооруженным глазом. Потому что это хорошая национальная идея, которая говорит о том, что те, кто живет в России, — Богом избранная нация. А, кроме того, накладывает обязательства. Не гордость лишнюю, а обязательства. Если Господь или Божия Матерь выбрала, что будет у нас, тогда мы должны на себя взять обязательства соответствующие. Мы обязаны соответствовать, понимаете? Не зря до революции эта тема звучала. И Солженицын при всех его недостатках человек неглупый и предлагал ту же идею. Потому очень многие работали, чтобы икона вернулась. В русской эмиграции верили, что, когда это случится, Россия обретет былую мощь.

— В чем смысл этой иконы для России, для мира? И какую роль она сыграла 4 ноября?

— Когда я занимался поиском первоявленой иконы, я перво-наперво решил выяснить, где до революции она находилась. Потому что довольно странной казалась реакция Москвы первое время, когда икона исчезла в Казани. Тут же проиграна была Японская война и случилась революция 1905 года… Поисками иконы занимались три серьезные партии. Первая — Елизавета Федоровна и митрополит Тобольский Гермоген. Их противников возглавлял Распутин, который это дело все и остановил. В третью партию входили люди из царской семьи и градоначальник Москвы, а также настоятельница казанского монастыря. Третья партия хотела выдать подменную икону за первоявленную. Этот заговор был еще до революции, поэтому я решил выяснить, где икона находилась.

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона написано, что первоявленная икона вместе с ополчением пришла в Москву и хранится там, в храме на Красной площади. В дореволюционной богословской энциклопедии написано, что да, икона хранилась на Красной площади, пока Петр I не перенес столицу в 1703 году в Санкт-Петербург, куда по его заданию икону перенесли с Красной площади. Что пишут научные издания тех лет, в том числе «Православный собеседник» и «Казанский свет»? Пишут: да никуда ее не переносили, она как находилась в Казани, так и осталась, а в других местах — это списки с нее. А цари считали, что царский список был передан сразу Ивану Грозному. Есть информация, как только икону обрели, ее сразу отправили Ивану Грозному. И якобы он ее украсил камнями драгоценными и отправил обратно в Казань. Но это неправда. Никогда в жизни Грозный так не поступал. В 1547 году в Москве сгорел Кремль, сгорели все святыни. А в то время в православной России действовал византийский принцип, что столица там, где святыни. Потому Иван Грозный и вел те войны странные: захватывал соседние территории, забирал иконы чудотворные, привозил в Москву, с них делали копии, богато украшали их камнями и отправляли обратно. И тут, значит, из Казани присылают ему чудотворную икону… Есть гравюра-миниатюра, где он коленопреклоненный стоит и встречает икону вместе с сыновьями. Явно это был не список, да? И написано, что он взял, украсил камнями и отправил обратно в Казань. Да никогда! И потому есть информация о царском списке.

Есть четыре списка. Почему православная церковь и в наши дни запрещает проводить экспертизы икон? Да потому, что церкви все равно, какая икона где. Считалось, что четыре иконы — первоявленные. Казанскую называли утешительницей и целительницей, она исцеляла простых людей. Та икона, которая в Москве, защищала от внутренней смуты. Она спасла, во-первых, от смуты, во-вторых, от этой истории с польской возможностью напасть с католицизмом на православную церковь. Икона, которая в Петербурге, — от внешнего врага: от шведов вплоть до Великой Отечественной войны. А царский список был у царской семьи — сначала Рюриковичей, а потом Романовых, она хранила царскую семью. Четыре иконы, а защищали Россию со всех сторон.

— Это миф или нет, что взяли Казанскую икону, поехали с ополчением в Москву и освободили от поляков?

— Почему многие считают, в энциклопедии пишут, что икона на Красной площади — это та, которая была первоявленной? А вот что происходит. Митрополит Казанский Гермоген уезжает в Москву патриархом, здесь оста