Зона отчуждения для грузинских чернобыльцев
35 лет назад, 26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС. В ликвидационных работах, которые проводились в первые годы после трагедии, среди прочих участвовали и группы грузинских специалистов.
Первое самое сильное впечатление в зоне отчуждения, вспоминает Элене Кереселидзе – это пустой детский сад. Игрушки, куклы, детские кроватки, посуда – жизнь, еще совсем недавно шедшая здесь своим чередом, вмиг остановилась.
«Эти было очень тяжелое чувство. Его очень сложно описать словами», – говорит Элене.
В этом детском саду она и еще 40 женщин, приехавших вместе с ней в Чернобыльскую зону отчуждения из Грузии, прожили пять месяцев. Для мужчин – их было более 100 человек, во дворе школы разбили палатки, а в самой школе – госпиталь. Именно для его функционирования и были отправлены группы военных, врачей и других специалистов из Армении, Азербайджана и Грузии.
Поначалу, вспоминает Элене, все время хотелось пить, но постепенно чувство неутолимой жажды прошло. В селе Опачичи на момент их приезда проживали только два человека:
«Село было полностью вымершим. Два человека жили только – пожилые, женщина и мужчина. Они там родились, выросли, говорили, что, если уж суждено умереть – то лучше дома. Они были одинокими. У них ни скотины не было, ничего, даже не знаю, как они жили. Нам их очень жаль было, делились с ними продуктами».
Людей из зоны уже тогда постепенно начал вытеснять новый мир флоры и фауны. Важа Чадунели, который был назначен начальником продовольственной и вещевой службы, рассказывает о комарах размером с воробьев и фруктах весом в несколько килограммов:
«Мы приехали туда летом, а уже осенью, как-то одна медсестра вдруг почувствовала сильное недомогание. Собрались наши врачи, я тоже подхожу – вижу глаза у нее распухли, еле говорит. Оказалось, что она съела грушу. Знаете какую? Килограмма два весила, наверное. Две недели потом под капельницами пролежала».
О том, что работать им придется в 30-километровой зоне, так тогда называли Чернобыльскую зону отчуждения, их заранее не предупредили, говорит Элене Кереселидзе:
«Нам говорили, что нас везут в Белую Церковь, о Чернобыле и речи не шло. Ехали 7 суток, на поезде черед Азербайджан, без воды, а было лето – жара. Когда уже поезд прибыл, и мы поняли, куда нас собирались везти. Никто, конечно, не хотел входить (в зону), но нас фактически как овец погрузили в грузовики и повезли».
Важа Чадунели говорит, что существовала устная договоренность – обещали, что их разместят отдаленно, в 400-500 километрах от АЭС. Впрочем, отказаться входить в зону никто уже не смог, «сверху» пригрозили тюрьмой.
«Эти наши девочки, совсем детьми были – 19-20-летние. Мы тогда не знали, что они права не имели отправлять туда тех, кому 25 лет не было – ни девочек, ни мальчиков».
Всем, кто побывал в зоне, рекомендовали не заводить детей в последующие несколько лет. Некоторые так и не рискнули, говорит Элене Кереселидзе, у некоторых же родились дети, имеющие проблемы со здоровьем. На здоровье жалуются и сами грузинские чернобыльцы. Долгое время после возвращения из зоны, говорит Элене, она не могла нормально спать:
«Как только ложилась, начинались жуткие спазмы, кашель, задыхалась. До сих пор всегда ставлю стакан с водой у кровати, а то, если прижмет, боюсь, что и не выдохну… У меня 15 заболеваний, все и не перечислишь сразу».
Чемпионом Грузии по сердечно-сосудистым заболеваниям называет себя Важа Чадунели:
«У каждого, где были его слабые точки – туда и ударило. В прошлом году, у нас парень был – один из самых молодых, скончался. Еще несколько лет назад – девочка, 47 лет ей было… Я сразу начинаю нервничать, когда кто-то из наших перестает звонить, или, если у кого-то телефон выключен».
P.S. Каждый год в годовщину чернобыльской трагедии грузинские чернобыльцы собираются вместе. В этом году, в том числе и из-за пандемии на встречу смогли прийти только около 10 человек.
Первое самое сильное впечатление в зоне отчуждения, вспоминает Элене Кереселидзе – это пустой детский сад. Игрушки, куклы, детские кроватки, посуда – жизнь, еще совсем недавно шедшая здесь своим чередом, вмиг остановилась.
«Эти было очень тяжелое чувство. Его очень сложно описать словами», – говорит Элене.
В этом детском саду она и еще 40 женщин, приехавших вместе с ней в Чернобыльскую зону отчуждения из Грузии, прожили пять месяцев. Для мужчин – их было более 100 человек, во дворе школы разбили палатки, а в самой школе – госпиталь. Именно для его функционирования и были отправлены группы военных, врачей и других специалистов из Армении, Азербайджана и Грузии.
Поначалу, вспоминает Элене, все время хотелось пить, но постепенно чувство неутолимой жажды прошло. В селе Опачичи на момент их приезда проживали только два человека:
«Село было полностью вымершим. Два человека жили только – пожилые, женщина и мужчина. Они там родились, выросли, говорили, что, если уж суждено умереть – то лучше дома. Они были одинокими. У них ни скотины не было, ничего, даже не знаю, как они жили. Нам их очень жаль было, делились с ними продуктами».
Людей из зоны уже тогда постепенно начал вытеснять новый мир флоры и фауны. Важа Чадунели, который был назначен начальником продовольственной и вещевой службы, рассказывает о комарах размером с воробьев и фруктах весом в несколько килограммов:
«Мы приехали туда летом, а уже осенью, как-то одна медсестра вдруг почувствовала сильное недомогание. Собрались наши врачи, я тоже подхожу – вижу глаза у нее распухли, еле говорит. Оказалось, что она съела грушу. Знаете какую? Килограмма два весила, наверное. Две недели потом под капельницами пролежала».
О том, что работать им придется в 30-километровой зоне, так тогда называли Чернобыльскую зону отчуждения, их заранее не предупредили, говорит Элене Кереселидзе:
«Нам говорили, что нас везут в Белую Церковь, о Чернобыле и речи не шло. Ехали 7 суток, на поезде черед Азербайджан, без воды, а было лето – жара. Когда уже поезд прибыл, и мы поняли, куда нас собирались везти. Никто, конечно, не хотел входить (в зону), но нас фактически как овец погрузили в грузовики и повезли».
Важа Чадунели говорит, что существовала устная договоренность – обещали, что их разместят отдаленно, в 400-500 километрах от АЭС. Впрочем, отказаться входить в зону никто уже не смог, «сверху» пригрозили тюрьмой.
«Эти наши девочки, совсем детьми были – 19-20-летние. Мы тогда не знали, что они права не имели отправлять туда тех, кому 25 лет не было – ни девочек, ни мальчиков».
Всем, кто побывал в зоне, рекомендовали не заводить детей в последующие несколько лет. Некоторые так и не рискнули, говорит Элене Кереселидзе, у некоторых же родились дети, имеющие проблемы со здоровьем. На здоровье жалуются и сами грузинские чернобыльцы. Долгое время после возвращения из зоны, говорит Элене, она не могла нормально спать:
«Как только ложилась, начинались жуткие спазмы, кашель, задыхалась. До сих пор всегда ставлю стакан с водой у кровати, а то, если прижмет, боюсь, что и не выдохну… У меня 15 заболеваний, все и не перечислишь сразу».
Чемпионом Грузии по сердечно-сосудистым заболеваниям называет себя Важа Чадунели:
«У каждого, где были его слабые точки – туда и ударило. В прошлом году, у нас парень был – один из самых молодых, скончался. Еще несколько лет назад – девочка, 47 лет ей было… Я сразу начинаю нервничать, когда кто-то из наших перестает звонить, или, если у кого-то телефон выключен».
P.S. Каждый год в годовщину чернобыльской трагедии грузинские чернобыльцы собираются вместе. В этом году, в том числе и из-за пандемии на встречу смогли прийти только около 10 человек.