Новое правительство ведет опасную политику — интервью с вице-спикером парламента Черногории

Вице-спикер парламента Черногории раскритиковал правительство Кривокапича за невыполнение предвыборных обещаний.

Вице-спикер парламента Черногории Страхинья Булайич известен своей жесткой позицией по отношению к введенным против России санкциям. В своих выступлениях он неоднократно подчеркивал, что этот шаг противоречит национальным интересам и даже назвал его позором для страны. Более того, на своем посту Булайич решил сделать все возможное для возобновления дружеских отношений с Москвой. В частности, он призвал к формированию новых совместных рабочих групп с депутатами Госдумы для восстановления межпарламентского сотрудничества с российским государством.

В эксклюзивном интервью корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей Страхинья Булайич рассказал, как представители западных посольств оказывают жесткое давление на правительство Черногории и бесцеремонно вмешиваются во внутреннюю политику страны. По его мнению, разочаровавшая избирателей непоследовательная и неэффективная работа нового правительства объясняется влиянием западных дипломатов.

Заместитель председателя парламента также сообщил, что «Демократическому фронту» наконец удалось направить на рассмотрение законы о прокуратуре, которые позволят сменить известного политическими репрессиями спецпрокурора Миливое Катнича — инициатора скандально известного дела о «госперевороте», который якобы организовала Москва.

— Что было ключевым фактором в победе оппозиции над ДПС на прошедших выборах?

— За последние 30 лет много всего накопилось. В истории бывают моменты, когда народ осознает, что уже его семья и Церковь в опасности, и восстает — как это и произошло в Черногории. Гонения на Сербскую православную церковь стали последней каплей. К правительству накопилось множество претензий за все эти годы: и в экономической, и в политической сферах. Коррупция разъедает общество, уничтожена промышленность, приватизация была грабительской…

Но решающим стал момент по реализации «черногорского идеологического проекта», который непосредственно поставил под угрозу Сербскую православную церковь. И тогда при поддержке почившего митрополита Амфилохия все начало становиться на свои места. По крайней мере, я надеюсь, что так и будет.

— Как на вашу победу на выборах отреагировали США и страны ЕС?

— Думаю, что в определенном смысле и в некоторых сферах они уже и сами пресытились политикой ДПС. Полагаю, даже испытали некоторое облегчение несмотря на всю сервильность и послушность бывшего режима. Как говорится, что слишком — то слишком. Не знаю, насколько представители западных посольств были искренни, обрадовала ли их наша победа или огорчила, но знаю одно — не было никаких проблем при передаче власти. Меня больше тревожит, что после нее пока всё происходит не так, как ожидал народ.

— Какие ожидания избирателей не оправдались?

— Народ ожидал, что самая крупная группа из парламентского большинства войдет в состав правительства и получит возможность воплотить в жизнь свои обещания и реализовать предвыборную программу. Однако такой возможности нам не дали. Думаю, ключевую роль в этом сыграли представители западных посольств — они на «Демократический фронт» смотрят несколько по-иному.

— А чем, по-вашему, недовольны западные посольства, если говорить о «Демократическом фронте»?

— По моему личному мнению, они недовольны тем, что мы — патриотическая коалиция, которая видит Черногорию живущей по завету Петровичей и стремящейся сохранить свои традиции, историю и все, что составляет ценности Восточно-православной цивилизации. Очевидно, именно это мешает им больше всего.

Я не могу даже припомнить случай в истории, чтобы политик, который возглавлял коалиционный список, став премьером, так быстро забыл, кто именно привел его на эту должность. Это редкое явление в политике — чтобы победители после выборов не могли войти в состав правительства. Думаю, это следствие влияния западных посольств. И вся эта история с «экспертным правительством» очень странная: вместо победителей министерские посты занимают люди, которые вообще не участвовали в кампании. Подобное могло стать возможным только под влиянием центров силы извне.

— В каких сферах новое правительство преуспело, а в каких, на ваш взгляд, не оправдало ожиданий?

— Новое правительство столкнулось с рядом проблем, что неудивительно после стольких лет правления ДПС. Знаете, когда 30 лет выстраивается мощная самоподдерживающаяся система, которая охватывает все ниши государственного аппарат, потом ее очень тяжело искоренить.

Но кроме того, я считаю, что новое правительство работает очень медленно. У нас уровень коррупции настолько зашкаливает, что народ бы только поддержал более радикальные шаги властей — ведь он сталкивается с этим явлением на каждом шагу. Эта медлительность правительства и непоследовательность в реализации некоторых собственных решений весьма опасны.

— О каких именно решениях идет речь?

— Это касается ряда кадровых перестановок и законопроектов, которые они изначально обещали принять и не приняли. Речь идет о законах, за которые они обязались проголосовать в парламенте, когда подписывался коалиционный договор: например, Закон о люстрации, Закон о происхождении имущества, Законы о прокуратуре, о раскрытии досье — все эти законы до сих пор не приняты. С принятием данных законопроектов сильно затягивают.

— «Демократический фронт», в который вы входите, заявил, что не будет голосовать ни за один законопроект и даже бюджет, пока не будут приняты законы о прокуратуре. Есть ли шансы, что данные законы будут приняты в ближайшее время?

— В понедельник законопроект о прокуратуре парламентское большинство направило на рассмотрение в Скупштине. Таким образом, мы ожидаем, что на следующем заседании парламента это будет первый законопроект из предложенных, за который проголосуют. Что касается «Демократического фронта» — только после того как закон будет принят, мы сможем перейти к следующим законопроектам.

— Как бы вы прокомментировали недавнее заявление министра иностранных дел Черногории Джордже Радуловича о том, что «рестриктивные меры против России не являются недружественным шагом»?

— Это типичный пример неопытности молодого министра. Кажется, он сам не понимает, что сказал. Санкции и солидаризация с санкциями Запада никак не могут «не являться недружественным шагом».

Друзья не вводят друг против друга санкции, а помогают друг другу. Кроме того, введение санкций против России противоречит национальным интересам Черногории. Это в интересах третьих сторон, но однозначно не Черногории. Так что это лишь следствие неопытности Радуловича, которой активно пользуется Запад.

— Почему ,столько лет закрывая на это глаза, именно сейчас Запад признал, что в Черногории, цитируя недавний отчет Госдепартамента, «коррупция, недоверие граждан к государственным институциям, влияние правительства на полицию»?

— Не видел еще ни разу, чтобы Запад не применял двойные стандарты. История показывает, что англосаксы проводят лицемерную политику. То, что им сейчас нечто начало мешать, а ранее они этого не замечали — не может удивить тех, кто следит за политикой Запада. В этом весь ее характер и особенность.

— Недавно посольства стран Запада потребовали от правительства Черногории признания геноцида в Сребренице. Как правительство воспринимает это?

— Это вопиющий пример прямого вмешательства во внутренние дела страны, которое непосредственно затрагивает национальный вопрос в очень чувствительной области. Вне зависимости от того, чье посольство или государство выступает с подобными заявлениями, ни в коем случае нельзя вносить раздор между народами в стране, где раны еще не зажили.

Что теперь нам делать? Почему тогда никто не вспоминает Ясеновац или зверства, сотворенные в Черногории другой стороной? Никто не упоминает, что предшествовало тому преступлению в Сребренице, или во многих других местах (в Боснии и Герцеговине). Но при этом Сребреницу постоянно вспоминают и повторяют как мантру под предлогом, что таков приговор Гаагского трибунала.

Это же не Евангелие. И мы, как люди, можем дискутировать об этом. Подобное не может быть закрытой темой. Но, повторюсь, то, что посольство США (или любое другое) в таком духе поднимает вопрос Сребреницы — это непосредственное вмешательство во внутренние дела нашей страны.

— Почему премьер Здравко Кривокапич внезапно решил отправить в отставку министра юстиции и по правам меньшинств Владимира Лепосавича за то, что он просто не признал события в Сребенице геноцидом?

— Это очень странное решение, ведь если Лепосавич — эксперт (а он им является), думаю, Кривокапич был обязан услышать его экспертное мнение и, возможно, даже его принять. Даже если он с ним не согласен. Ведь обязанность премьера — защищать своих министров. А он требует отставки Лепосавича за что-то, чего тот не сказал, за его позицию.

Как можно требовать отставки по этой причине? В чем дело? В попытке заставить Подгорицу присоединиться к всеобщей кампании дискредитации Республики Сербской. Ведь цель Запада — провозгласить Республику Сербскую «продуктом геноцида». И хотя данные события произошли не в Черногории, и с тех пор прошло 26 лет — эту тему запрещено поднимать. Не допускается никакая иная политическая позиция, кроме той, которую они провозгласили единственно точной и верной, назвав происшедшее в Сребренице геноцидом.

— Вице-премьер Дритан Абазович заявил, что тому, кто не признает геноцид в Сребренице — не место в правительстве. Означает ли это, что «Демократический фронт» нежелателен в правительстве, несмотря на серьезную поддержку избирателей?

— Возможно, это тоже имеется ввиду. Хотя я бы трактовал данное заявление как личную позицию Абазовича, на которую он имеет полное право. Он и его партия могут придерживаться любых взглядов, но не имеют никакого права навязывать свое мнение остальным.

Мы с Абазовичем — добрые друзья, и наши отношения всегда были корректными, но точно так же, как я не навязываю ему свою точку зрения, ожидаю, что и он мне не будет навязывать свою. В той гражданской войне преступления совершались со всех сторон, и с каждой из них гибли дети и женщины. Югославия распадалась с чудовищным кровопролитием, но никто не имеет права превозносить жертвы на своей стороне. Нельзя допускать подобный подход: дети есть дети — чьи бы они ни были, их убивали все стороны конфликта.

— Как геолог и специалист по углеводородам, объясните нашим читателям: бурение на шельфе в поисках нефти влечет за собой экологические риски или же исключительно заманчивые экономические перспективы?

— В Черногории на сегодняшний день имеется 22 глубоких нефтяных скважины, из которых четыре расположены на шельфе. Из этих четырех, которые сейчас бурят (по крайней мере должны) — уже одна скважина («Южная Адриатика Три») дала нефть. Это было около 35-40 лет назад. Однако из-за низких биржевых цен на нефть дальнейших исследований нет. Поскольку это было невыгодно, программу свернули. После этого на глубине 5109 метров бурили еще одну скважину поблизости Улциня — это скважина в Черногории рекордной глубины. К сожалению, она оказалась стерильной.

Седименты (твердые частицы, переносимые водным или воздушным потоком. — Прим. ФАН) в той части Адриатического моря абсолютно очевидно указывают на вероятность того, что здесь могут быть залежи углеводорода. Исследования покажут, идет ли речь о нефти или газе. Я думаю, что это нефть, однако дождемся результатов. Полагаю, что все условия — глубина, слои, давление, температура — говорят о том, что речь идет о солидных запасах углеводородов.

Это вызвало большую дискуссию в стране в связи с вопросами экологии — сразу поднялся вопрос: может ли случиться выброс нефти в море? Поскольку разработкой занимаются две крупные компании с огромным опытом — итальянская Eni и российская «Новатек», я ожидаю, что все обойдется без подобных проблем.

— В СМИ высказывались опасения, что подобная разработка нефти в нестабильной геологической зоне может вызвать землетрясения — насколько это реально?

— Это невозможно. К процессу разработки нефтяного месторождения привлекается огромная команда специалистов в различных сферах. И для меня предположение, что бурение одной скважины может вызвать землетрясение, попросту смехотворно.