Град без часов

В Областном драматическом театре г. Кирова состоялась премьера: художественный руководитель Евгений Ланцов, который возглавил театр четыре года назад, поставил «Грозу» А.Н. Островского. Школьники спектаклю обеспечены – съязвят скептики. Однако когда речь заходит о столь опытном режиссёре, как Ланцов, можно быть уверенным: такого рода прагматикой он не руководствуется. Его стратегия лишена апломба, и за годы, отданные театру в самых разных регионах, режиссёр освоил язык в своём роде уникальный. Доступность высказывания не исключает ни поиска театральной выразительности, ни поиска новых смыслов.

Трудно ставить эту пьесу А.Н. Островского, если в труппе нет Катерины, роль таит сложности, поскольку только профессиональными навыками её не освоить. Тут нужен ещё и особый душевный актёрский строй, способность к поэтическому восприятию мира, наконец, безоглядное доверие к образу Катерины, не отягощённой рефлексией. Словом, роль написана для незаурядной индивидуальности.

Выбор режиссёра пал на молодую актрису Елену Некрасову. И, глядя на её Катерину, поначалу кажется, она ничем не примечательна среди города Калинова. В серой душегрее с кружевным белым платком на голове, Кабанова-младшая сливается с толпой горожан. Всматриваясь в её лицо, кажется, такая Катерина больше похожа на курсистку. И хоть и Борис Григорьевич признаётся Кудряшу: «Ты бы видел, как она молится», – нам трудно представить Кабанову-младшую в её особом, молитвенном богообщении со Всевышним, таком, что даже Кудряш догадывается, о ком идёт речь. В прологе спектакля Катерина обращает к небу молитву к Богоматери, но не оттого ли режиссёр записывает её на фонограмму, чтобы усилить этот шёпот, который словно долетает до купола храма. Внутренний монолог актрисы не обращён в себя и сопровождается лёгким эхо, гулким церковным отзвуком.

Катерина скромна, неприметна, проста в обращении, молода. Она готова жить в любви к ближнему, а вот насколько готов город Калинов?

Горожане здесь всё обо всех знают. Видят, как Дикой распекает племянника Бориса Григорьевича. При первом свидании его с Катериной все они тут как тут. И хоть, по словам Кулигина (Владимир Жданов), много горя спрятано от посторонних глаз за запертыми дверьми, однако город не только знает всё и вся о каждом, но и зачастую очевидец самых тайных событий.

Толпа то прячется в зелени высокой травы, что привычно разрастается упрямыми кустами у оврагов или вдоль берегов реки (художник – Владимир Медведь), то выбирается из кустов, открыто наблюдая за самодурством Дикого, то одобрительно подстрекает Бориса и Катерину идти в овраг. То выходит к авансцене, которая зачастую у Ланцова демаркационная линия в своём роде. Публике здесь уготована своя роль. То между сценой и залом словно протекает Волга, в реку время от времени с берега калиновцы бросают камешки, да так, чтобы скользили по воде, прежде чем плюхнуться в воду. Зритель как будто наблюдает за происходящим с другого берега. А иной раз толпа мещан вдруг становится хором, исполняя частушки в ритме чуть ли не хип-хопа с поправкой на наше русское, к которому никак не привыкнет Борис. На авансцене они комментируют своим калиновским хип-хопом происходящее (композитор – Владимир Зырянов).

Но их озорство какое-то усталое, как сказала бы Катерина, «из-под неволи». Они равнодушны к участи ближнего, поскольку сами привычны к унижению, разным оттенкам социального глумления. Правда, в сцене покаяния Кабановой-младшей этот хор испуган, зная заранее, каким домашним истязанием обернётся для неё это признание на миру. Выкрикнут, мол, не в себе она, но тут же быстро затихнут.

Катерина здесь не то чтобы чужая, но и не родная. Тихая, чуть странная. Её трагическая участь в спектакле предопределена. В самом начале пьесы она говорит Варваре: «Я скоро умру». И это не мистическое предчувствие, а данность исчерпанности собственной участи. И дело совсем не в том, что её заела Марфа Игнатьевна, и не в безвольном муже Тихоне (Артём Ефимов) и столь же подневольном возлюбленном Борисе (Евгений Моисеев). В ней нет ни капельки добролюбовского пафоса социального протеста, чтобы взять на веру слова о том, что она луч света в тёмном царстве. Катерина, подобно трагическим героям античной трагедии, предвидит своё будущее, провидит близкую смерть, но идёт ей навстречу не сворачивая. В античном космосе нет обходных троп, всё идёт по прямой. Смиренная, безропотная, она всё-таки не способна принять такой мир без любви к ближнему. Калинов, город без часов и со сгоревшим храмом, в котором уцелели фрески Страшного суда, утратил такую способность, забыл и о Судном дне. Забитый и подневольный люд верит в грозу как наказание за грехи и, то прячась в кустах и зарослях, то выходя к Волге с бесшабашными песнями и приплясами, пусть и устало, но ждёт часа, когда и его воле придёт время.

Смерть Катерины на время отрезвляет калиновцев: стоят понурые, виноватые и не ведают, как продолжать жить без любви.

Ольга Галахова