«Всегда приходится сталкиваться с огромной болью»
«Всегда приходится сталкиваться с огромной болью»
«Думала, что все терпят»
Екатерине — 67 лет. Замужем она около 20 лет. Все эти годы терпела физическое и психологическое насилие от выпивающего мужа. Обычная история.
В начале отношений я не понимала, что я в ситуации домашнего насилия, думала, что все терпят пьяные гулянки своих мужей, а после физические и психические унижения. Постепенно «гулянки по выходным» превратились в «ежедневные гулянки». Соответственно, побои стали тоже ежедневными. Я не раз ему говорила, что мне больно.
Все стало совсем плохо , когда врачи обнаружили у Екатерины злокачественную опухоль. Из-за онкологии женщина стала нетрудоспособным инвалидом 2 степени. «При каждом акте насилия у меня выпадал желудочный зонд (медицинское оборудование). Ситуация становилась все хуже, жить вместе было невозможно. Тогда я обратилась в полицию. Они приняли заявление, направили на судебно-медицинскую экспертизу и рекомендовали прийти в Центр «Семья», в отдел помощи женщинам». Здесь Екатерине обеспечили комплексную помощь, проконсультировав по ряду юридических и социальных вопросов, а также составили план для дальнейших действий. В суде удалось доказать, что Екатерина нуждается в материальной поддержке мужа. Тот, однако, помогать добровольно отказался. Сейчас Екатерина получает алименты. С мужем больше не живет.
********
Екатерина — одна из многих женщин, получивших помощь в отделе кризисного центра «Семья» (ул. Говорова, 76/1), созданном в Томске в 2011 году после того, как участницы «Женского голоса» подняли проблему домашнего насилия перед мэром. За годы работы центр оказал помощь сотням женщин, попавшим в кризисную ситуацию. Как на работе центра сказался коронавирус? Поменялось ли что-то в работе центра за это время? Об этом мы поговорили с Натальей Богдановой — психологом, начальником отдела помощи женщинам, оказавшимся в кризисной ситуации.
— Как изменилась работа центра во время карантина? — На карантине все перешло в онлайн-режим, сейчас, слава Богу, вернулось. Я веду терапевтическую группу для созависимых женщин, так вот, какое-то количество сессий мы перемещали в зум. Отменять занятия никак нельзя — это клиентки, нуждающиеся в психологическом сопровождении, а условия карантина могли дать определенный градус фрустрации. Конечно, мы их поддерживаем. Не все, конечно, можно было сделать, к тому же площадка зум позволяет заходы по сорок минут, а сессия у нас длится два часа, то есть приходилось несколько раз перезагружаться. Также мы предложили онлайн-консультации для детей и взрослых. Те люди, которые были в терапии у психологов, какое-то время проходили консультации в онлайн-режиме.
«Он начал обвинять меня в своей агрессии; постепенно я в это поверила»
Людмиле — 36 лет. Она на себе узнала, что такое газлайтинг. Эта форма психологического насилия, для которого характерны обесценивающие шутки, обвинения и запугивания – все то, из-за чего человек начинает сомневаться в себе.
Мой бывший супруг изначально был агрессивным: раздражался по любому поводу, но умел уговорить меня, что это ко мне не относится, что это он не на меня злится. А я свои чувства раздражения на его негатив подавляла в себе и не замечала этого. Когда мы стали жить вместе, он начал обвинять меня в своей агрессии; постепенно я в это поверила. Я старалась не разозлить его: то он долго ждет меня с работы, то я сказала не то, или не в тот момент, или не в той интонации — придирался ко всему. Когда я оставалась без него, я понимала, что дело не во мне. Однако, находясь под его влиянием, не могла противостоять его напору и способности убеждать: он отличный оратор и манипулятор.
Психологи говорят, что за насилием в цикле абьюза идет примирение и спокойствие — период, во время которого абьюзер с помощью манипуляций и обещаний заверяет жертву, что обязательно исправится. Людмила также с этим столкнулась — женщина несколько раз уезжала в другой город к родственникам, однако все равно возвращалась и продолжала верить, что «он изменится». «Своими уговорами он возвращал меня обратно. Были у нас попытки совместного похода к психологу, но он сказал, что он и так все это знает и не намерен тратить свои деньги и время впустую». В итоге Людмила нашла в себе силы разорвать отношения.
********
По словам психолога, ситуация, когда женщина подавляет свой гнев — общая для всех жертв. — Как долго длится реабилитация женщин, пострадавших от домашнего насилия? — Восстановление длится в зависимости от опыта насилия, возраста, каких-то индивидуальных особенностей. — Есть какие-то общие черты? — Каждый случай — особенный. Однако общее есть: всегда приходится сталкиваться с огромной болью, а также с тем, что практически у каждой жертвы насилия все очень плохо с выражением гнева. Гнев — это базовое чувство, дающееся человеку, чтобы выжить, защитить свои границы. В какой-то момент страх и гнев могут просто спасти жизнь.
У женщин, переживших насилие, гнев подавляется до такой степени, что они на на терапии говорят: «У меня нет гнева». Когда я спрашиваю, когда они его в последний раз испытывали, то всегда отвечают: «Вы знаете, я стараюсь избегать конфликтов». Это такое: «Я хорошая девочка и не злюсь». Их границы нарушают, а они терпеливо все сносят. Во взрослом возрасте у таких женщин эта модель «подавлять, терпеть» воспринимается как правильная, раз уж так было в родительской семье; это про безопасность и защиту, про спокойствие — вроде как нужно придерживаться это стратегии, так им кажется. А когда человек не различает границы, это серьезная проблема.
— Как центр помогает таким женщинам? — Работаем с такими женщинами разными способами. Последний опыт был совсем необычным. Я пригласила инструктора по боевой технике, и он проводил занятие по навыкам самообороны. Борьба — легальный способ выразить свой гнев. И вот инструктор их ставит в пары, показывает приемы. Твоя же участница тебя же начинает зажимать, и тебе надо выбираться, и вот это ощущение «я злюсь, у меня есть энергия, чтобы вырваться» проживается. После этих занятий на рефлексии я спрашивала о том, испытывали ли они гнев теперь? Все женщины ответили «да». Группа ведь чем хороша, это ведь прообраз социума. В группе можно в безопасной обстановке потренировать разные стратегии отношений и получить обратную связь на свое поведение, которые ты просто не осознаешь и не рефлексируешь, а совершаешь по привычке.
— Сколько в таких группах человек? — Психологи с мировыми именами писали, что идеальная группа — это 10-12 человек. Я своим опытом пришла к выводу, что 12 — это чуть-чуть многовато, восемь — это уже мало, а десять – идеальное число. Если говорить о терапевтической группе, то 8-12 человек примерно. — Сколько человек обращается в центр за год? — За 2020 год обратилось 73 женщины. За первый квартал 21 года – 25. Осенью было особо заметно, что люди пошли в кризисных ситуациях: «Я очень плохо себя чувствую», «У меня появились суицидальные мысли» — прям такие субдепрессивные состояния, когда человеку нужна кризисная интервенция прямо здесь и сейчас. Он пришел, и ему настолько невыносимо, что он с большим трудом справляется. А вообще, количество людей сейчас растет. Это связано в первую очередь с активностью отдела: с конца ноября по сегодняшний день мы провели огромное количество мероприятий. Стартовало несколько новых проектов, поэтому приток больше. Когда мы доведем до логического начала работу со школами, я думаю, что поток еще усилится. С подростками работа пока не складывается: больше обращений по направлениям — направление комиссии по делам несовершеннолетних, направления полиции, направление школы. Самообращения, чтобы подросток сам сказал «мам, что-то мне плохо, организуй мне помощь психолога» встречаются крайне редко.
«Мне хочется, чтобы женщины не мучались»
Полине (имя изменено) 36 лет. Она одна из героинь проекта «Я смогла, и ты сможешь».
Мне хочется поделиться своей историей с другими женщинами, которые думают: «Я никак из этого не выберусь и буду сидеть до пенсии и терпеть», тратят свои годы, свои нервы. Хочется, чтобы как можно больше женщин поняли, что они достойны лучших отношений, чтобы у них появилась такая возможность. Хочется, чтобы у этих женщин всё разложилось по полочкам, и что даже если ты с детьми, даже если у тебя нет работы, ты всё равно можешь постепенно выбраться из этого. Мне хочется, чтобы женщины не мучались.
В течение нескольких лет брак Полины постепенно разрушался: муж пил, как с друзьями, так и в одиночестве, а Полина его «вытягивала». «Если раньше с моими усилиями он мог полгода не пить или тянуться по работе, то сейчас — все».
По словам Полины, муж ей постоянно манипулировал. Говорил, что любит, но высмеивал ее слова, интересы, постоянно ставил себя выше. «Он вечно припадал на уши: «Ну, я же тебя люблю, что, ты не можешь мне…» — шантажировал. Мог пользоваться тем, что я ставила в приоритет детей и совсем забивала на себя и свои желания. Была у него ещё такая присказка. Я, например, начинаю говорить: «Я думаю…» — а он мне: «Что ты делаешь?». И так постоянно, это его любимая шуточка была. Они на это и давят: что ты не такая, ты некрасивая, ещё какая-то, да кому ты вообще нужна. Последней каплей стал день, когда он избил меня очень сильно, пока был в неадекватном состоянии». Выходить из абьюзивных отношений всегда тяжело, но Полина понимала, что нужно. Однако женщина, как это часто бывает, оказалась экономически зависима от мужа: общий автомобиль, общая квартира в ипотеке с вложением материнского капитала, в которой муж прописан как собственник, несмотря на то что ипотеку платили Полина и ее родители, отсутствие родственников в городе.
Выгнать из нашей квартиры его не могла, потому что я физически слабее. Я оказалась в ситуации, когда и его выгнать не могу, и самой мне уйти некуда. У меня не укладывалось в голове: что я могу сделать?
Полина начала морально и финансово готовиться к уходу от мужа. В один из дней муж в неадекватном состоянии избил женщину на глазах у ее дочерей. Тогда Полина дождалась, пока он уснет, и сбежала.
********
Все героини — участницы проекта «Я смогла, и ты сможешь», в рамках которого женщины делятся своими историями в рамках практики кризисного центра. Это один из главных проектов кризисного центра в этом году. — Какие у центра планы на этот год? — В планах у нас работа по нескольким направлениям: первый — информационно-просветительский, второй — организация работы по межведомственному взаимодействию, третий — профилактическая деятельность. ВКонтакте мы запустили проект «Я смогла, и ты сможешь» — достаточно продолжительный, насыщенный разнообразными материалами. Наша задача сейчас — привлечь внимание, в том числе и в нашу группу. О кризисном центре женщины узнают по-разному: самый успешный канал, как и везде, сарафанное радио, иногда говорят — сайт. Там по навигации даже читают и смотрят вебинары, видео, публикации, рассказывают «я вот все ваши видео просмотрела, прежде чем к вам записаться». Действуем разными способами: розыгрыши билетов в театр, книг для жертв домашнего насилия — «Женщины, которые любят слишком сильно» и так далее. В идеале хотелось бы, чтобы женщины почаще читали подобную литературу и сверялись с собой — есть такое, нет такого, а если есть, что другие женщины в таких случаях делают? Опять-таки это про развитие особенности вот таким путем.
Второй проект 2021 года — организация работы по межведомственному взаимодействию. В сентябре прошлого года на областной межведомственной комиссии по профилактике правонарушений был утвержден регламент взаимодействия в сфере профилактики семейного насилия. Впервые за время существования отдела на региональном уровне был создан документ, который бы упорядочивал все межведомственное взаимодействие. Раньше мы сами это все строили. Понимали — нам без полиции никуда в наших вопросах. Шли в полицию, налаживали какой-то диалог, обзаводились контактами. Даже одно время пытались участковых обучать, рассказывали психологические особенности жертв насилия, а то они говорили: «Достали эти жертвы — то пишут заявления, то на следующий день забирают». А мы пытались им объяснить, что с жертвами происходит, чтоб у них не было такого отношения. Также мы понимали, что наши женщины могут оказаться в женской консультации, например.
Сейчас в регламенте предлагается полиции, медикам, образовательным организациям направлять жертв домашнего насилия в специальные учреждения, где им окажут помощь. В Томске других учреждений, кроме нашего, нет. Регламент хорош, но полиция ни сном ни духом про этот документ, медики тоже.
В общем, мы пошли в полицию, встретились с участковыми, с инспекторами ПДН, даже с сотрудниками ППС (те лица, которые сразу выезжают на бытовой конфликт). Медики приходили к нам в апреле — были представители всех женских консультаций, перинатального центра, центра медицинской профилактики, психологического диспансера и так далее. Идея такая: когда приходит пострадавшая женщина, полиция или медик оказывает ей помощь в рамках своей компетенции и дает наш флаер — женщина спокойно к нам приходит. Во всех участковых пунктах и женских консультациях сейчас есть стенды с такими плакатами. Это облегчает работу полиции, медикам, и, конечно же, самим женщинам. Но пока женщины обращаются к нам сами, значит, система пока не работает — когда увидим, что женщины идут с этими флаерами, тогда поймем, что межвед заработал.
Еще одно направление — профилактическая деятельность. Для школ мы разработали программу профилактических мероприятий. Провели ряд рабочих встреч с администрацией департамента образования, сейчас остались лишь детали.
Совсем скоро администрация любой школы сможет выбрать мероприятие, и наш специалист проведет его. На это обращаю особое внимание, потому что школы порой просто пичкают детей информацией, совершенно не работая с педагогами и родителями. Все должно быть соразмерно. Это бестолковая профилактика, если она направлена только на детей.
Мы планируем выступать перед завучами по воспитательной работе и разъяснять это. У нас уже порядка 50 соглашений со школами (их всего 60). Например, педагоги должны выявлять детей жертв насилия — мы же можем оказать в этом методическую помощь, провести семинары, где они грамотно научатся этому. Детям в том числе будем объяснять про буллинг, давать основы правовой грамотности — они должны понимать, как действовать, если их права и интересы нарушают.
— Что изменилось за годы работы в отделе? — За это время люди стали просвещеннее. Стали больше доверия испытывать к психологии как к науке. Часто на консультациях женщины говорят «Я недавно прошла семинар или почитала книжку (специальную литературу), мне это помогает, я делаю такое упражнение, проходила курс». По моим наблюдениям, не зря этот век заявляли веком психологии — тенденция будет усиливаться и через пару десятков лет мы дойдем до ситуации, как в Европе и Америке, когда у каждого есть свой личный психотерапевт. Мы очень отстали в силу объективных причин, а сейчас, я думаю, движемся в ту же сторону. И это разумно. Потому что очень многое меняется, меняется очень быстро, и не всегда адаптивные механизмы человека способны все эти изменения нивелировать, чтобы держать себя на плаву. С помощью специалиста это можно сделать гораздо быстрее.
ПОДДЕРЖИ ТВ2 . Мы пишем о том, что важно.