Касаемо Родины

Многие стихи Владимира МИСЮКА посвящены родной земле.
И прежде всего потому, что она для него действительно родная.

Владимир МИСЮК

Родился в 1959 году в Ставрополе-на-Волге (ныне г. Тольятти). Окончил Литературный институт им. А.М.Горького. Член Союза российских писателей. Автор десяти книг стихотворений, вышедших в Тольятти, Москве, Омске.

Стихи публиковались на страницах всероссийских еженедельников «Литературная газета», «Литературная Россия», «Российский писатель», в альманахах «День поэзии», «Мурманский берег», «Провинциальная лира», «Ямская слобода», «Паровозъ», «Лёд и пламень»; коллективных сборниках «Мы из Тольятти», «Дебют», «Поэзия третьего тысячелетия», «Душа прикоснулась к душе», «Время Русь собирать»; в журналах «Смена», «Юность», «Южная звезда», «Город», «Луч», «Под часами», «Новый журнал» (Нью-Йорк); антологиях «Лед и Пламень» (2009), «Поэзия XXI века» (2010) и др.

 

 

   

Родине

 

Я тебе посвящен от рожденья.

Вижу правду и слышу вранье.

Ты прости за плохое раденье

Непутевое чадо свое.

 

Я пока что не чувствую силы,

И душою не властвую я,

Чтоб сказать во весь голос: Россия!

И тихонько добавить: моя.

 

 

* * *

 

Этот мир не охаять и не растоптать,

Даже если тебе в нем никак не ужиться.

Также будут весенние листья шептать,

Также будут осенние листья кружиться.

 

И плюгавый цинизм, и заезженный стеб,

Ненасытные лапки, гребущие к пузу, –

Растворятся, как дым, и, идущая в лоб

Опрокинет любовь проржавевшие шлюзы.

 

И душа воспарит над житейской тщетой,

И поэзия вновь уподобится хлебу.

Ради этого можно ходить под пятой,

Триста лет, чьей угодно и выносить небо!

 

 

К России

 

Имею честь принадлежать.

Стремлюсь, стараюсь.

Но сладкой песней ублажать

Иль грозной карой угрожать –

Не собираюсь.

 

Пусть с тех, кто выпучив глаза,

Кричат: «Бер-р-рёзы!»

Свисает пьяная слеза,

А я – тверёзый.

 

Пусть те, кому в стране любой

Одно – повсюду,

Легко глумятся над тобой,

А я – не буду.

 

Ни сладкой песней ублажать,

Ни грозной карой угрожать.

 

Имею честь принадлежать!

 

 

Из детства

 

Бредил брошенным садом,

Глядя слепо окрест.

Сколько здесь было ягод

И пугающих мест.

 

В дебрях жгучей малины,

В темном мраке угла

Та, что губит невинных,

У-у… Шишига жила.

 

И за всякую шалость,

Озорство и вранье

В дом позвать полагалось

Для расправы ее.

 

И от страха немея,

Одеяло – до глаз,

Я таился, не смея

Шевельнуться хоть раз.

 

…Хлам и скользкая глина,

И на ней воронье.

Где мой дом? Где малина?

Где шишиги жилье?

 

Все проходит, похоже…

Жизнь, а ты не лгала?

Ведь шишига, быть может,

Добрым зверем была?

 

 

Родина

 

Здесь умеют протяжно петь,

Здесь умеют кромешно пить.

На клочочке земли корпеть

И добро в решете копить.

 

Все худое лудить-паять

И на дыры заплаты класть,

Да еще так за Русь стоять,

Что любую приемлют власть.

 

 

На помин Союза

 

          У умершего льва не будет

          Недостатка в ослиных копытах.

                     Восточная мудрость

 

Не состоял. Не призывал.

Не бунтовал совсем.

А потихоньку поддавал,

Как ты, как он, как все.

 

Какой возник переполох!

Ату! Гони! Огня!

Пинайте смело. Лев издох.

Но только без меня.

 

 

Что?

 

1.

Что вы месите эту лакейскую глину?

Нет друзей у России. В гробах воеводы.

Бродит память моя по Берлину

В сапогах образца 45-го года.

 

2.

Что вы ждете от этого алчного сброда?

От раздувшихся разных мастей вурдалаков?

Демократия вам подарила свободу

И поверх – содержимое мусорных баков.

 

3.

Что вы спите, дешевой попсою согреты?

Наркотическим кайфом и сексом… Не малость?

Жизнь сгорит незаметно быстрей сигареты,

От другой затянуться кому удавалось?

 

4.

Что вы всё купола золотите?

Домы скорби* скорей посетите.

Сквозь решетки (там так многолюдно!)

Даже Господу – трудно.

 

_________

* - лечебницы для умалишённых

 

 

Триптих

 

1.

Можно пить и писать о любви,

И смотреть сквозь прищур, свысока,

Как страна обагряет в крови

Только кончики пальцев пока.

 

Да, достойны вино и любовь

Самых лучших цветов из венка.

Но густа отворенная кровь,

Как болотная топь глубока.

 

2.

Россия – костер, но ему не сгореть

Дотла.

Из праха людского, на верную треть,

Зола.

 

Но сытый у сытого снова кусок –

Из рук.

Кликуши кровавый сбирают оброк

Вокруг.

 

А люди, привыкшие верить в восход,

Всё ждут.

Но снова слепые покорный народ

Ведут.

 

Как трудно, как стыдно на это смотреть

Без зла.

Но помнишь – костер! И ему не сгореть

Дотла.

 

3.

Неужто вправду истина стара

И доброта бессильна по природе?

Меня гнетет идея топора,

Воскресшая в измученном народе.

 

Меня страшат пространства площадей,

Застывшие в тревожном ожиданье,

Бесстыдство новоявленных вождей,

Беспамятство идущих на закланье.

 

    

В мертвом селе

 

                  Памяти Сергея Есенина

 

Не пугайся меня, старуха.

Не серчай на меня, старик.

Не похож на святого духа

И из аспидной тьмы возник.

 

Ну, так что ж! Мне не надо крова.

Я не надолго, на постой.

Утром рано, хоть «полшестова»,

По дороге уйду пустой.

 

В сараюшку хотя б пустите,

На соломке я прикорну.

Затаились, иль сладко спите,

По-ребячьи пустив слюну?

 

Не молчите, ау, селяне…

Так ли страшен тоски оскал?

Я забрел сюда не по-пьяни –

Я нетленную Русь искал.

 

…Ни полслова в ответ, ни звука.

Ни единой души вокруг.

Одичавша воет сука,

Да расхристанных ставен стук.

 

 

* * *

 

Россия, ты так ждала, –

Проснулись колокола!

Проснулись колокола.

Россия, а ты ждала?

 

Ведь ты же и так жила,

Звездой заменив орла…

Гуляла, пила, спала,

Работала, как могла.

 

И пшик для тебя хула,

И пшик для тебя хвала,

И мы для тебя зола,

И нет ни добра, ни зла.

 

 

***

 

Жить на краю села.

К речке брести по тропочке.

Водку (не из горла!)

Пить из граненой стопочки...

 

В русскую даль смотреть

Зорькой рассветной раннею,

И неспеша стареть

До умирания.