«США — страна победившего меньшинства»: в РПЦ объяснили, почему иностранцы стремятся в Россию
В проект RT «Не один на один» поступило обращение от православных семей из США и Канады с просьбой помочь им переселиться в Россию. Инициатором стал американский священник Джозеф Глисон, который сам принял православие и несколько лет назад перевёз семью в Ярославскую область. В качестве главной причины переезда Джозеф называет приверженность традиционным ценностям и давление в США на тех, кто их придерживается. Председатель синодального отдела по взаимоотношениям РПЦ с обществом и СМИ Владимир Легойда в интервью RT поделился своим мнением, что толкает иностранцев на такой серьёзный шаг.
— Владимир Романович, к нам в проект «Не один на один» обратились американские православные семьи с просьбой помочь им в переселении в Россию. С медийной точки зрения это важно?
— Мне кажется важным тот факт, что RT не замыкается на классических функциях СМИ только информировать, просвещать или развлекать. В вашей деятельности такое выраженное социальное измерение — это очень здорово. Потому что если и есть в деятельности СМИ сегодня какое-то подобное измерение, то оно политизированное и, мне кажется, скорее несёт разрушающие функции для общества. А вот созидание, поддержка людей — это действительно ценно.
— Спасибо. А как много православных иностранцев приезжает в Россию? Из каких стран?
![](http://mtdata.ru/u13/photoA596/20624101273-0/original.jpg#20624101273)
— Такой полной статистики у нас нет, но мы можем говорить о том, что таких семей как минимум десятки, они хотели и были готовы переехать в Россию. Пандемия этот процесс затормозила. По другим странам это скорее редкие случаи, но вот относительно США данные примерно такие.
— Можно ли сказать, что это становится или стало уже тенденцией?
— Анализируя ситуацию с американцами, можно сказать, что это связано с процессом активного признания у них ЛГБТ—ценностей, однополых браков и так далее. С усилением этого процесса люди стали задумываться о том, чтобы уехать в другие страны, в том числе и в Россию. Около 10 лет назад этот процесс стал более активным, заметным. Это во многом связано в целом с понятием «традиционные ценности» и стремлением людей воспитывать своих детей именно в таких ориентирах, а ещё с тем, что делать это становится всё сложнее и сложнее. Я думаю, что 15-20 лет — это горизонт, когда ситуация начала меняться. И поэтому люди, которые это не принимают, стали задумываться над тем, что им делать дальше.
— Можно ли сказать, что они гонимы за свои религиозные убеждения?
— Переезд — это очень серьёзный вопрос. И люди ведь не ищут экономических преференций, не уезжают потому, что хотят уровень жизни поднять. Они же отдают себе отчет, что экономически США более богатая страна, чем Россия. Может быть, они и не чувствуют себя гонимыми. Но они готовы пожертвовать каким-то бытовым комфортом, чтобы воспитывать своих детей так, как они считают нужным. Без навязанных обществом ценностей, которых они не принимают.
— Почему они выбирают Россию?
— Точно не потому, что они считают её идеальной. Но опять же, они считают принципиальным моментом для себя воспитывать детей в той вере, которую они считают правильной, прививать им те ценности, которые они считают правильными.
Конечно, они не хотят, чтобы их детям в школах на уроках полового воспитания рассказывали про понятие гендера. Когда уходят такие простые вещи, как папа и мама. Это же не сказки.
Я слышал от наших архиереев, которые участвовали в различных дискуссиях на международных площадках, а это было лет 50 назад, следующее: они тогда говорили, что не за горами то время, когда будет серьёзный сдвиг в ценностном плане. Будет легализация однополых браков и так далее. А им отвечали: «Да ну что вы, этого никогда не будет». И вот за несколько десятков лет ситуация изменилась. И теперь мы уже говорим, что не за горами легализация педофилии. А нам говорят: «Ну что вы, это другое, этого никогда не будет».
И можно было бы успокоиться, если бы ровно такие же разговоры не велись по поводу ЛГБТ несколько десятков лет назад. Америка же в этом смысле страна победившего меньшинства. Ситуация начиналась с защиты прав, а переросла в диктат.
— Получается, мы в этом смысле ещё пока держимся.
— Да. Но здесь важно понимать следующее: любая культура, как система ценностей, это определенные флажки, за которые заходить нельзя. Это добро, а это зло. Это можно, а вот то нельзя. И нужно чётко осознавать, что, когда мы говорим о том, что такое семья, мы касаемся фундаментальных для социума вещей. Люди просто не понимают, что сама тема гендера — это тектонический сдвиг для христианской цивилизации.
![](http://mtdata.ru/u13/photoDC86/20847174122-0/original.jpg#20847174122)
Наша культура, как говорят специалисты, стоит на трёх китах: Рим, Афины и Иерусалим. Иерусалим — это христианство, Рим — римское право, Афины — греческая философия и искусство.
Веками эти основания никуда не уходили. И сейчас мы подошли к черте, когда они стали подтачиваться. Эти процессы, конечно, нашу страну не обходят стороной. Но мы — последний окоп в этом смысле, со времен концепции «Москва — третий Рим». Сколько мы выдержим?
Это всё очень серьёзно. Это не нелепая борьба с традиционными ценностями. Со времен Сократа до современности цивилизация стояла на этих основаниях. И вот сейчас эти основы колеблются. И не нужно недооценивать важности таких изменений.
— Русская православная церковь в том числе много делает для того, чтобы в нашей стране сохранялись христианские ценности и идеалы. Воспринимаете ли вот эту тенденцию с переездом православных иностранцев к нам как положительный результат именно своей работы?
— Что касается понятия «греха», то важно понимать, что Церковь не поддержит никакой грех. Будь то мужеложство, или супружеская измена, или убийство.
Конечно, мы горячо приветствовали внесение поправки в Конституцию о том, что брак — это союз между мужчиной и женщиной.
Много можно перечислить подобных вещей. Но в целом, серьёзного анализа в нашем медийном поле и экспертном сообществе о том, какие изменения произошли за последние десятилетия и какую роль в этом сыграла именно Церковь, мало. Мне лично такого анализа очень не хватает. Присутствует либо парадно-дежурное восхваление, либо обязательное неприятие, где слово «скрепа» становится ругательным. В действительности было бы очень интересно провести такой анализ. Я думаю, что он бы показал, что православие и церковная жизнь очень серьезно на наше общество повлияли. Может быть, не так, как хочется, но есть фундаментально-глубинные изменения, они не происходят быстро. Церковь вообще работает «на длину».
— В чём это выражается, по вашему мнению?
— Лет 15 назад я спрашивал главреда журнала «Эксперт» В.А. Фадеева о том, какое место в медийной повестке занимают вопросы нравственности. Он честно ответил «никакого». Но сейчас всё чаще поднимаются вопросы о том, что значит простить, например. Что допустимо, что недопустимо в нравственном плане. Эти вопросы становятся в центре общественно-медийной повестки. И это тоже про влияние Церкви.
![](http://mtdata.ru/u13/photoE0B1/20070246971-0/original.jpg#20070246971)
Многие представители власти говорят, что они православные люди, поэтому они не могут принять ту или иную точку зрения. Еще 10 лет назад это было невозможно. Понятно, что Церковь в этом сыграла роль.
Я не хочу её преувеличивать. Многие, кто называют себя православными сейчас, воспринимают православие как культурную ценность, а не собственную религиозность. И людей, которые мотивируют свои поступки верой не так много. Но они есть и их число растёт. Церковь становится тем камертоном, по которому сверяется жизнь. Не во всём, конечно. Некоторые претензии, которые предъявляют к людям Церкви, вполне оправданны. Но есть и информационная борьба с Церковью, ставшей серьёзной общественной силой.
— В 2014 году синод принял документ, касающийся принципов работы с мигрантами. Расскажите подробнее, как именно Церковь им помогает.
— Документ касался общей ситуации, был откликом на новые реалии. Глобализация, миграционные потоки, люди вынуждены переезжать. Понятно, что Церковь не может остаться в стороне. Важно понимать, что когда какой-то церковный документ принимается, то он должен работать на территории канонической ответственности, в разных странах. Если говорить применительно к России, то речь идёт о гуманитарной помощи, доступу к медицинским услугам, изучению языка. Что касается приезда именно единоверцев, то это вопрос епархиальных отношений больше. И в каждом конкретном случае всё решается по-своему, в зависимости от того, что реально нужно для семьи.
— В 2018 году американский священник Иосиф Глисон обратился к патриарху Кириллу на фестивале «Вера и Слово» с просьбой помочь православным семьям из США и Канады получить российское гражданство. С того времени удалось ли РПЦ как-то посодействовать этим людям в получении документов?
— Патриарх ответил, что мы окажем содействие, если эти конкретные семьи к нам обратятся. Такого обращения пока не было. Но если бы оно поступило, мы, конечно, отреагировали бы должным образом и оказали возможную помощь.