Юрист Айдар Муллануров: «Россия не является правовым государством»

О правовом государстве и судебной системе в России издатель Пруфы.рф Рауфа Рахимова и политический обозреватель Рамиль Рахматов поговорили с управляющим партнером юридической компании «Барристер» Айдаром Муллануровым. Что такое правовое государство Рауфа Рахимова: Говорят, народ заслуживает своего правителя. То, как к нам относится власть, – это наша ответственность. При изменении политической культуры у нас возникает шанс изменить страну, сделать отношение власти к своим гражданам более демократичным и гуманным. Айдар, по-вашему, каким должно быть правовое государство? Айдар Муллануров: В правовом государстве основной ценностью декларируются права человека, реализуется принцип разделения властей. Мы часто говорим о вертикали власти, о сильной власти. Но под этим подразумевается одна ветвь. В нашем случае речь идет об исполнительной власти, чаще о президентской. Такой перекос не соответствует основным постулатам правового государства. Еще одним признаком правового государства является наличие сильной и независимой судебной власти, как института каждодневной и эффективной защиты этих прав. Рахимова: Является ли Россия правовым государством? Если нет, то какие предпосылки необходимы, чтобы оно было таковым? Муллануров: Теоретики отмечают необходимость наличия частной собственности как основной, а также развитых институтов гражданского общества, которые смогут требовать от государства соблюдения прав индивида. Я с сожалением должен констатировать, что Россия не является правовым государством. Но в мире в принципе нет таких стран, которые могут соответствовать этому идеалу. Он также недостижим, как идея государства всеобщего благоденствия. Другое дело, что развитые государства делают все, чтобы к этому идеалу стремиться. И поэтому оценивается степень приближенности к нему. Рамиль Рахматов: Мне кажется, мы должны разъяснять каждое определение. Например, что значит демократическое государство? Муллануров: Это означает в первую очередь сменяемость власти, формирование органов власти путем выборов и наличие свободы слова и мнения. Рахматов: Давайте подробнее остановимся на принципе разделения властей. Какие ветви существуют? Например, у нас по Конституции РФ президент не глава исполнительной власти, а глава государства. Муллануров: Это не российское изобретение, существует ряд государств, где все обстоит так же. Классическая теория подразумевает наличие трех ветвей власти: законодательной, исполнительной и судебной. Подразумевается, что все они равны, у каждой свои функционал и особенности. Нельзя декларировать, что одна из них важнее других. Они должны контролировать друг друга и уравновешивать. Если одна из ветвей начинает доминировать, то можно говорить, что складывается авторитарный режим и недемократическое государство. Рахматов: Есть понятие политического режима. Всегда ли режим должен соотноситься с формой правления? Обязательно ли монархия – это авторитаризм, а республика – демократия? Муллануров: Конечно, нет. Мы знаем, что Великобритания считается демократическим государством. В Европе существует не одна монархия, но они соответствуют признакам демократических государств. В той же Японии есть император. Поэтому основными признаками демократии являются воплощение принципа разделения властей, свободные выборы. Законодательные органы формируются путем честных, всеобщих выборов. Хотя исторически республика ассоциируется с демократией, но часто она трансформируется в авторитарный режим. Демократия как путь Рахимова: Все же каких предпосылок (частная собственность, средний класс, гражданское общество) сейчас не хватает России? Муллануров: Я думаю, всего недостаточно. Но они не могут появиться по щелчку пальцев. Это всегда определенный путь, который подразумевает определенный спрос в обществе. Оно должно это понять и захотеть. Когда люди перестают быть толпой, а становятся неким сообществом, когда они разделяют общие ценности свобод и прав человека, независимости суда. Когда появляется гражданское общество, тогда можно говорить, что начинает формироваться правовое государство. Рахматов: Но ведь любая власть направлена на самосохранение, на консервацию и ужесточение действительности. Во всяком случае, это можно наблюдать у нас. Может ли гражданское общество стать инструментом для изменения действительности? Муллануров: Безусловно. Но не только это. Я часто встречаю мнение, что что-то не так с нашей властью. Но любая власть стремится укрепить свои возможности и расширить свою сферу. Дай волю, и даже в самом демократическом государстве власть захочет поставить камеру в каждый дом и контролировать все. Антиутопии Оруэлла ведь написаны не в нашей стране, а в демократической Великобритании. Эти вещи тревожат общество везде, где люди осознали ценность прав и свобод, где подход, что государство – это слуга, что оно для людей, а не наоборот, в этих обществах они болезненно реагируют на попытки государства у них что-либо отнять. Гражданское общество дает отпор. Другой момент. Власть представляется неким единым монстром, но она делится на различные ветви и конкурирующие органы. Если одна из властей усиливается, то противостоять ей должны не только гражданское общество, но и другие ветви власти. О судах и адвокатах Рахимова: И все же у нас в России с разделением властей есть большие проблемы. Госдуму РФ называют филиалом Кремля. Много вопросов к судам, нет верховенства права. Что необходимо изменить в судебной системе? Рахматов: В обывательском представлении правоохранительные органы, полиция и суды являются одним и тем же. Но что на самом деле представляет собой наша судебная система? Как она формируется? Какие есть системные изъяны? Почему российские суды не вызывают большого доверия? Муллануров: Как судебное агентство мы на себе видим и чувствуем все, что происходит в наших судах. К сожалению, сегодня нельзя назвать российский суд отвечающим представлениям о независимости и справедливости. Обывателя с его размытыми представлениями можно понять, ведь главный его запрос – это справедливость. Он чаще всего сталкивается с органами исполнительной власти, муниципалитетом, комиссиями, полицией. Каждый день мы сталкиваемся с судом, и это нормально. Суды нужны не для постоянного обращения, а для того, чтобы все органы власти знали – на них есть управа. Это буйки, за которые нельзя заплывать вне зависимости от того, глава ли ты республики или президент страны. Перед судом все должны быть равны. Когда это действует, мы говорим, что страна является условно правовым государством. Рахимова: Что необходимо для этого сделать? Муллануров: В чем ценность судебной системы? Может, вообще не следует что-то менять? Судебная система является главным гарантом соблюдения в стране прав. Это гарант эффективной работы других ветвей власти и государственных органов. Суды также могут проверять соблюдение законодательства. Например, Конституционный суд РФ или региональные Уставные суды, которые сейчас, к сожалению, ликвидируются. Конституционный контроль должен происходить не из узкого понимания чьих-то интересов как государственных, а исходя из идей правового государства, как это уже было в истории России. Например, был период, когда Конституционный суд РФ хорошо справлялся, признавал неконституционными указы президента или законодательные нормы. Юристы зачитывались решениями КС РФ, они использовались как ориентир в районных судах. Когда конституционный контроль работает, говорит законодателю о чем-то, то тот уже не слушает какое-то управление Кремля, а стоит на позиции КС РФ. Это здоровая тема. Чтобы государство стало правовым, необходимы сейчас два элемента: независимая пресса и независимый суд. При их наличии большинство проблем российского общества решаемы. Поэтому важно, чтобы простые граждане это поняли и сформировался запрос на эти две константы. Было бы неправильным сразу ставить клеймо на российский суд. Суды рассматривают огромное количество дел, и по большинству из них выносятся вполне себе хорошие решения. В основной массе они справляются со своей задачей. Те дела, где нет политики, большой экономики и административного давления, в принципе, решаются неплохо. Рахимова: Что делать, чтобы минимизировать административное давление? Муллануров: Есть несколько моментов. Когда не соглашаемся с решениями судов по громким делам, то для судьи это не всегда сделка с совестью, не всегда его прямо заставили вынести такое решение. Очень часто это внутреннее убеждение и решение судьи. По политическим процессам в их сознании закреплено, что митинги – это плохо. Они искренне в это верят. Рахматов: Подождите. Вы хотите сказать, что у них мышление не с приоритетом права, а с приоритетом государственного интереса? Муллануров: Да, они по убеждению представляют себя «государственниками». Причин этому много. Они такие же люди и поддаются тому информационному полю, которое сейчас формируется. Во-вторых, они себя отождествляют с государством, ведь вершат правосудие от его имени. Они назначаются президентом, получают зарплату от государства. Все это накладывается в совокупности. Рахматов: Судьи назначаются президентом, но это наверху. А внизу они зависят от Следкома, прокуратуры и ФСБ. Не проще ли изменить порядок их назначения, например, избирать как в США? Муллануров: Думаю, нет. Во-первых, в России существуют выборы, но это не значит, что есть здоровая политическая конкуренция. Результат определяет административный ресурс. Станет ли иначе с судьями? Во-вторых, сама процедура неплохая. Судьей может стать гражданин с высшим юридическим образованием, опытом работы, определенного возраста и т. д. Это конкурс, коллегия судей, экзамен и представление на имя президента. Соответственно, он утверждает кандидата. Идея сама по себе неплохая, проблемы возникают на стадии реализации. Появился дополнительный фильтр где-то в недрах Администрации Президента РФ, какая-то комиссия, которая до президента начинает все проверять. Ни в одном законе эта комиссия не прописана, нет регламентов, публичности. Но даже все это позволяет системе функционировать. Другое дело, что судьи очень сильно перегружены, что сказывается на качестве их решений. Как и для любой профессии, у судей существуют нормативы по труду. Они многократно превышены. Поэтому нельзя ожидать, что судьи будут глубоко погружаться в дело. Но нельзя взять и просто увеличить количество судей. Это деньги и кадры. Выход в другом. Раз нет независимого суда, то плохо работают другие ветви власти. Они не способны решать проблемы маленького человека и перекладывают все на суд. Любая нештатная ситуация, и чиновник боится принять решение сам, направляет дальше, в суд. Огромное количество проблем, которые могли быть разрешены в бюрократическом внесудебном порядке, заваливает суды. Например, кадастровые дела. Я не знаю такой еще страны, где судья считает стоимость земли. Если чиновники будут принимать решения, то мы освободим суды. Еще одна проблема – низкая пошлина. Считаются символом российского судопроизводства дела ЮКОСа, когда решения принимались как ломание через колено. Но ведь в делах ЮКОСа были решения и в пользу тогдашних владельцев. Эти судьи потом были лишены статуса. Кто за них заступился? Почему общество не оказало им даже моральной поддержки, общественного признания? Решения судов – это решения конкретных судей с фамилиями. Вы, СМИ, пишите их, тогда будут конкретные адресаты для критики и поддержки. Рахматов: Если раньше большинство судей было из среды силовиков или прокуратуры, то сейчас это уже вчерашние секретари и помощники судей. Опыт минимален, система сама себя воспроизводит… Муллануров: Это большая проблема. Касательно вчерашних следователей и полицейских понятно, что у них будет обвинительный уклон. Но судьи – это люди с определенным жизненным опытом и убеждениями. Действительно, сейчас судейские кадры пополняются секретарями и помощниками. Не так страшно даже наличие судейских династий. Но перекос очевиден. За границей судейский корпус пополняется из двух других источников. Первое – это профессорско-преподавательский состав. Получается симбиоз теории и практики. Второй источник – это адвокатское сообщество. Адвокаты работают на себя, получают заработную плату от клиентов. Для них важны квалификация и конкуренция. У нас же, напротив, нет ни одного судьи из адвокатов. Отношение к адвокатам, как к самим преступникам – они заведомо считаются жуликами. ПроУфу Оригинал публикации