Экстремальный удар по психике. Что пережили российские дети в Сирии и Ираке

Спецборт Минобороны РФ выполнил очередной рейс с гуманитарной миссией. С Ближнего Востока в Россию он доставил 23 ребёнка. Ребятишки - из разных регионов России, большинство – с Северного Кавказа, в том числе со Ставрополья. По глупости родителей они попали в зону боевых действий. Те, кому повезло не погибнуть под бомбами, оказались вместе со своими мамами в тюрьмах. Сирот отправили в приюты и лагеря. Условия везде кошмарные. «АиФ-СК» узнал, как пережитое могло сказать на детях и как им помогают вернуться к мирной жизни на родине.

«Из лагеря Рож вывезли всех»

Работу по возвращению своих самых маленьких граждан с территорий Ирака и Сирии Россия начала четыре года назад.

По центральному ТВ показали сюжет, снятый в одном из приютов. Туда иракские власти помещали детей, обнаруженных на ранее подконтрольных боевикам территориях. Жительница Чеченской Республики случайно увидела в кадре лицо своего маленького племянника. Пошла за помощью к представителям российской власти. И получила её. Пятилетний Билал в числе первых вернулся на родину.

Гуманитарная миссия стартовала в августе 2017 года. Делегация из Чечни отправилась в багдадский приют «Аль-Салихия» и нашла там шестерых маленьких россиян. На то, чтобы документально подтвердить их происхождение, понадобилось время. Но в итоге задача была решена, борт приземлился по эту сторону границы, и маленькие заложники войны наконец попали в нормальные условия – их передали в руки родственников.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Кузнецова Анна (@anna_jurevna)

В дискуссии на тему «Нужно ли России спасать детей террористов» точку в 2018 году поставил президент Владимир Путин.

«Дети не принимали решения там быть, и мы не имеем права их там бросать», - сказал он, отвечая на вопрос журналиста на пресс-конференции.

С тех пор самолёт летает за российскими детьми на Ближний Восток регулярно. Счёт спасённым уже приближается к 350. Нынешний спецрейс - 14-й по счёту. Он состоялся четвёртого июля: приюты Сирии покинули 23 ребёнка, младшему из которых ещё и двух лет не исполнилось.

«Учитывая особенности этой работы, подготовка ведётся тихо. А вот возвращение - это большая радость для нас, которой хочется поделиться, это счастье для родных, которые со слезами ждут своих малышей, - рассказала уполномоченная по права ребёнка при президенте РФ Анна Кузнецова на своей странице в Instagram. - В прошлый мой визит в Сирию мы обнаружили наших детей в лагере Рож. И сегодня мы вывезли их всех!».

Маленьких пассажиров спецрейса в Москве осмотрели доктора. Затем их передали родным – бабушкам и дедушкам - из Дагестана, Чечни, Самары, Тюмени, Карачаево-Черкесии и со Ставрополья. «Теперь наши дети остались только в лагере Аль-Холь. Ещё на 106 детей, которые находятся там, уже готовы документы, - сообщила Кузнецова. - Когда мы начинали, было много скепсиса и мало опыта. Но сейчас ситуация меняется. Международное правозащитное сообщество поддерживает такую работу, да и как иначе, когда речь не только о бесценных жизнях ни в чем не повинных детей, речь о борьбе с распространением террористической идеологии. Борьбе за наших детей. Никогда ещё ситуация не была так очевидна. Детей из этих территорий надо спасать как можно скорее».

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Кузнецова Анна (@anna_jurevna)

Докажи, что россиянин

За каждой спасённой жизнью - своя трагическая история. Кого-то мамы увезли малышами вслед за папой, который с оружием в руках отправился строить халифат. Кто-то родился уже там, чуть ли не на поле боя, и почти ничего, кроме войны, в своей маленькой жизни ещё не видел.

Ставропольчанка Хадижа, историю которой «АиФ-СК» рассказывал год назад, уехала к мужу-боевику с двумя детьми, третьего родила там. Когда началась антитеррористическая операция, позиции боевиков начали бомбить силы коалиции. Женщина много раз раскаялась в своём решении последовать за супругом, поняв, в какой опасности оказались дети. Семь раз пыталась она покинуть территорию военных действий, шесть из них обернулись фиаско. Седьмая попытка, предпринятая в ноябре 2018 года, удалась. Но проблемы на этом не закончились. Из-за отсутствия документов, с тремя маленькими детьми на руках Хадижа застряла ещё на полгода в Турции. Российское консульство, куда она обратилась за помощью, помогло собрать необходимые для вылета справки. И в апреле 2019-го семья вернулась на Ставрополье.

Антитеррористическая комиссия Ставропольского края сняла несколько фильмов. Дочь одной из героинь, Зульфии, до сих пор скитается где-то на чужбине с малышом, рождённым прямо в окопе. Из зоны военных действий ей удалось сбежать. Но попасть на родину, к родным, на момент создания фильма ещё не получилось - проблемы с документами иногда оказываются очень затяжными.

Со сложностями сталкиваются и представители гуманитарной миссии, вывозящие российских детей с территории Сирии и Ирака. Иногда всё надолго упирается в подтверждение происхождения детей, многие из которых сами о себе ничего сказать не могут в силу возраста. Для ускорения процессов идентификации в России создали банк данных с образцами ДНК потенциальных родственников малышей, предположительно всё ещё находящихся на Ближнем Востоке.

Учат жить по-новому

Все прилетевшие на родину дети в обязательном порядке получают медицинское, психологическое и социальное сопровождение.

«Даже взрослые люди, которые на войну отправляются добровольно и имеют внутренний мотив защищать Родину, попадая в зону боевых действий, получают экстремальный удар по психике, возвращаются с посттравматическим стрессовым расстройством. Что уж говорить о детях, - прокомментировала психотерапевт Айна Громова в беседе с «АиФ-СК». - Каждый ребёнок, побывавший в зоне боевых действий, нуждается в длительной психолого-психиатрической реабилитации в индивидуальном формате. На войне он мог стать свидетелем психотравмирующих ситуаций. Но для того, чтобы справиться с ними, ребёнку не хватает жизненного опыта».

Многое зависит от индивидуальных особенностей, от того, с чем столкнулся ребёнок, а также от возраста.

«В районе трёх лет начинается формирование установок, что такое хорошо и что такое плохо, добро и зло, любовь, дружба, семья и т.д. В этот же период закладываются глубинные убеждения. Маленький человек ищет ответ на вопросы: «Кто я?», «Каков этот мир?», «Как этот мир меня принимает?» -
продолжает Айна Громова. - Вряд ли в условиях войны найденные им ответы будут адекватными. Поэтому, скорее всего, и убеждения будут формироваться патологическим образом. Это может вылиться в расстройство личности, в появление черт характера, которые будут мешать адаптации в социуме. И это проблема не только конкретного человека, но и общества в целом. Поэтому таким детям обязательно нужна очень серьёзная работа по психолого-психиатрической реабилитации. Она крайне сложна».

Дети, повидавшие войну и пожившие в жутких условиях тюрем, приютов и лагерей в Ираке и Сирии, нуждаются в разносторонней поддержке, так же, как и их близкие. АТК Ставропольского края держит под контролем ситуацию вокруг каждого такого ребёнка и совместно с местными органами власти старается помочь.

«Нам известно о 30 ставропольчанках, которые с детьми или без в предыдущие годы уехали в зону боевых действий. Назад вернулись только семь из них. У кого-то проблемы с документами, другие боятся уголовного преследования, с которым могут здесь столкнуться как участницы террористической группировки. Поэтому некоторые дети приезжают назад без родителей. Их опекунами становятся бабушки и дедушки, - рассказали в АТК региона. - Всего за последние годы край принял 17 детей, побывавших в зоне боевых действий. С ними работают психологи и педагоги. Приходят социальные работники, рассказывают взрослым, на какие пособия они имеют право. Помогаем с устройством в детсады и школы. Малыши, как правило, адаптируются быстрее. С теми, кто постарше, по-разному получается. К примеру, одна из девочек, когда вернулась, по возрасту должна была идти в третий класс, но до этого нигде не училась, плюс были проблемы с языком. В течение лета с ней работали педагоги, приходили домой, занимались. В итоге ей удалось пойти 1 сентября в школу со своими сверстниками и вопросов у окружающих не возникло. Есть ещё похожая история. Бабушка – сама с Севера - оформила опекунство над вернувшимся из Сирии пятилетним внуком и переехала с ним на Кавминводы. Мальчик вообще не говорит и не понимает по-русски. С ним сейчас тоже занимаются, чтобы, когда придёт время, он мог, как все, пойти в первый класс и нормально учиться».

В АТК уверяют, что работа ведётся со всеми вернувшимися, никто не брошен.