Операция «Кондор» и старые раны Латинской Америки: мнение политолога в интервью ФАН

Верховный суд Италии 9 июля подтвердил свое решение о пожизненном заключении для 14 пособников печально известной «Операции «Кондор».

Верховный суд Италии 9 июля подтвердил свое решение о пожизненном заключении для 14 пособников печально известного «плана» или «Операции «Кондор», которая осуществлялась в 1970-х и 1980-х годах прошлого века. Осужденные военные призваны виновными в похищении, пытках и убийстве 43 оппозиционеров, в числе которых были итальянские граждане.

Олег Ясинский — латиноамериканист, переводчик, журналист-международник, живущий в Чили с 1994 года — рассказал специальному корреспонденту Федерального агентства новостей о том, как он видит нынешние события в регионе — так или иначе все они связаны с последствиями военных диктатур.

«Прозрачные границы»

Операция «Кондор» — совместно скоординированная между диктаторскими режимами латиноамериканских стран кампания по преследованию и уничтожению политической оппозиции (главным образом коммунистов и социалистов). Она проходила во всех крупных странах Южной Америки — при непосредственной поддержке США участвовали режимы в Чили, Аргентине, Уругвае, Бразилии, Парагвае и Боливии.

Теоретическим обоснованием для столь масштабного плана стала холодная война и американская «доктрина национальной безопасности», нацеленная на уничтожение очагов «коммунизма» на континенте. Для этой цели очень подходили локальные военные диктатуры: они действовали под патриотическими лозунгами и создавали образы местных «исчадий ада» — такова фигура Пиночета в Чили, Виделы в Аргентине и Уго Бансера в Боливии. Благодаря им участие США в «политической реорганизации» стран региона временно оставалось за кадром.

— Как именно работал «План «Кондор»?

Олег Ясинский: Как договор, заключенный между спецслужбами диктатур разных стран. В 1975 году (через два года после военного переворота, в результате которого к власти пришел Пиночет) в Сантьяго-де-Чили соответствующий документ был подписан представителями «секретных полиций» Чили, Аргентины, Уругвая, Парагвая и Боливии. В дальнейшем к операциям периодически подключались Перу, Эквадор и Бразилия.

Границы между странами Южного Конуса стали совсем прозрачными для преследователей и непроницаемыми для остальных: поэтому следы пропавших без вести оппозиционеров попросту терялись. Действия, связанные с выполнением подобных «спецзаданий» впоследствии получили название «государственного терроризма».

Оперативный центр «Плана «Кондор» решили разместить в Парагвае — убежище всех и всяческих международных преступников. Там в это время процветала диктатура Стресснера. Из Парагвая координировалось большинство совместных операций. Именно в парагвайской столице в 1992 году был обнаружен так называемый «Архив террора».

Согласно хранившимся там документам, 400 тысяч человек попали в тюрьмы, 30 тысяч пропали без вести, 50 тысяч человек были убиты. И это далеко не полный список.

— Какая из диктатур «отличилась» больше всех?

— Уже в 1976 чилийское Национальное следственное управление (DINA) аргентинский Секретариат разведки (SIDE) оказались в «авангарде» борьбы с предполагаемым внутренним врагом. Однако стиль работы и «эффективность» у них были разными. Аргентина действовала более стихийно, если можно так выразиться — сметала всех подряд.

В сравнении с ней Национальное следственное управление работало более изощренно, и «точечно» выкашивало лучших.

Чилийская специфика

Из 14 осужденных в Риме трое чилийцев. Это полковник Рафаэль Аумада, унтер-офицер Орландо Морено и бригадный генерал Мануэль Баскес. Олег Ясинский отмечает, что в Чили в настоящее время отбывает наказание в тюрьмах около 200 офицеров, связанных с «Операцией «Кондор», но практически никто из них не выразил публично своего раскаяния в содеянном.

— К каким срокам они приговорены?

— К самым разным. Надо сказать, что приговоры выносились заведомо смягченные. Собственно, поднимать тему геноцида, прав человека — да и вообще называть вещи своими именами — стали всего лет 15 назад. Раньше даже саму диктатуру в СМИ называли не «диктатурой», а «военным правительством».

Однако общество эволюционировало, и в 2006 году — в год смерти Пиночета — ему симпатизировало «всего» 13% населения. Раньше раскол был намного глубже. Но в любом случае, диктатура и связанные с ней человеческие трагедии навсегда останутся для чилийцев травмой. Не только в этом поколении, но и во всех последующих.

— Что происходило в Чили при Пиночете?

— Пытки и преследования; причем, как часто бывает, водоворот насилия настиг в результате и тех, кто его спровоцировал: военных призвали на помощь христианские демократы (исторически — основная политическая сила в стране). Они были уверенны, что их самих никто не тронет, а Пиночет вскоре передаст им власть. Однако этого не произошло. Их очень даже стали «трогать». Официально подтвержденных случаев нарушения прав человека и полицейского насилия зафиксировано 2298, а сколько еще неофициальных...

— Что вы думаете о спорах по поводу новой чилийской Конституции?

— Это очень хорошее и нужное начинание. Но чилийцы возлагают на новую Конституцию слишком много несбыточных надежд: новая конституция не избавит их от нынешних проблем.

С моей точки зрения, самая лучшая латиноамериканская конституция на сегодняшний день – это колумбийская. Она создана с соблюдением всех необходимых демократических норм. Но посмотрите — что сейчас происходит в Колумбии. Перемены в социуме неизбежны и часто болезненны.

Другие широты

— Центральная Америка бьется в конвульсиях. Колумбия, Куба, Гаити... Что вы думаете о событиях на Гаити и убийстве Жовенеля Моиза? Или даже так: когда убивают очень коррумпированного президента — это хорошо или плохо?

О. Ясинский: Убийство — это всегда однозначно плохо. Оно ни в коем случае не должно быть инструментом политики. Участие в расправе колумбийцев и венесуэльцев — международное преступление, и подход к нему должен быть точно таким же, который использовал Верховный суд Италии, осудивший в прошлую пятницу пособников Пиночета, Виделы и уругвайского военного режима.

— Что происходит на Кубе?

— Этот вопрос сейчас волнует многих. Слишком подозрительная координация протестных мероприятий внутри страны и за рубежом. Безусловно, мы имеем дело с попыткой дестабилизации Кубы извне.

Правительство допустило слишком много ошибок, да. С этим трудно поспорить. Но! Даже сейчас — в условиях блокады с сопутствующими экономическими трудностями — это первая страна в Латинской Америке, которая уже разработала целых пять собственных вакцин от коронавируса.

— Ваш прогноз?

— По крайней мере в этот раз правительство Кубы свергнуто не будет. Дело в том, что несмотря на свои несовершенства, кубинская социальная модель работает. Я там был, я это видел собственными глазами. Кубинцы в массе своей не хотят перехода к капитализму.

«На розовой волне»

Процесс, завершенный 9 июля Верховным судом Италии, продолжался без малого 20 лет. Предыдущий приговор по этому делу был вынесен в 2019 году, и тогда под обвинением находилось 24 человека. 10 из них успели умереть — все они уже достаточно пожилые люди. В числе оставшихся 14 к пожизненному заключению приговорены трое чилийских военных преступников и 11 уругвайских. Приговор обжалованию не подлежит. Аргентинцев в этом списке было, потому что их будут судить непосредственно на родине.

— Как вы можете прокомментировать решение итальянских судей?

— Это восстановление исторической справедливости... хотя и с очень большим временным опозданием. По всей Латинской Америке разгуливает ещё очень много военных преступников. А некоторые политики — например, президент Бразилии, Болсонару — оправдывают диктатуру.

— Чем это можно объяснить?

— С одной стороны, жизнь в крупных городах нашего региона слишком отличается от жизни в глубинке. Глубинка отстаёт по многим параметрам, в ней слишком просто затеряться, там о борьбе за права человека частенько даже и не слышали. Именно поэтому военные преступники со всего мира предпочитали скрываться в латиноамериканской глубинке.

С другой стороны, на эффективность процесса пагубно повлияла так называемая «розовая волна», в результате которой в последние пару десятилетий к власти стали приходить правоцентристские правительства.

— «Розовая волна»? Что это такое?

— Можно сказать так: сначала произошло что-то вроде модернизации капитализма под левыми лозунгами. На волне этой тенденции в 2003 в Бразилии президентом стал Лула да Силва; в 2017 году в Эквадоре выбрали Ленина Морено, а в Боливии — Эво Моралеса в 2006.

Их политика была недостаточно последовательной, а заигрывания с рыночными ценностями привели к тому, что необходимые реформы или вообще не проводились, или проводились с ограничениями. Результат в итоге был неудовлетворительным, избиратели разочаровывались — и потом уже голосовали за правых, наивно полагая, что те будут решать их проблемы. В этой схеме не было места Новому Человеку.

— Кто он, этот «новый человек»?

— Это тот, кто вдохновлял прежние латиноамериканские революции в 60-70-е годы прошлого века. Это тот человек, о котором мечтал Че Гевара.

Слово, которого люди боятся

— Я правильно понимаю, что капитализм и социализм для вас – это взаимоисключающие понятия?

— У капитализма есть заслуга — это то, что он продвигает общечеловеческие ценности. Я имею в виду классический капитализм.

Пришедший ему на смену неолиберализм — регрессия, поскольку не решает проблем человека, а занимается только финансовыми спекуляциями. Поэтому он терпит поражение на мировом уровне — и страны Латинской Америки являются тому наиболее ярким примером.

Общество непрерывно развивается, и на смену одной формации приходит другая. Ее можно назвать «социализмом», но сегодня люди боятся этого слова