Жертва "протокола": 71-летний музыкант пережил арест в больничной подсобке

Юлия Сунцова Эпизод со странным заточением в стенах 67-ой Городской больницы Москвы стал апогеем всего предшествующего сложного года, в течение которого Валерий Миняйло сражался с коронавирусом и его губительными последствиями. 71-летний музыкант, бывший концертный директор звезд отечественного шоу-бизнеса был в превосходной физической форме до столкновения с вирусом – играл в большой теннис, снимался для обложек журналов, в общем вел довольно активную для его возраста жизнь. На осень 2020 года была назначена плановая операция (расширение вены на левой ноге). Операция не обещала быть сложной, сам пациент ее воспринимал как болячку незначительную. Для госпитализации потребовали стандартный рентген и ПЦР-тест, и по установленному тогда регламенту, перед заездом в стационар всех помещали на карантин в ковидарий. По истечении инкубационного срока с передержки Валерия перевели в хирургический блок. В этот момент у него обнаруживают коронавирус, операцию отменяют, переводят на лечение от COVID-19. Лечат при этом аж в пяти разных госпиталях и с каждым переводом назначают компьютерную томографию (КТ). В итоге 5 КТ за 2 недели, 7 КТ – за месяц. Близкие полагают, что такое количество рентгенологических исследований за такой короткий период нанесло серьезный удар по и без того ослабленному иммунитету. Практически сразу после выписки он снова попадает на скорую с ковидом: не долечили. Состояние ухудшается, во время второй госпитализации он попадает в реанимацию. Валерий пытался убедить врачей в избыточности КТ в его случае – ведь диагноз понятен («двусторонняя пневмония»), тактика лечения тоже, сатурация под контролем. Ответ был простой: не сделаешь КТ – лечить не будем. В ответе на жалобы Минздрав писал, что медицинская помощь оказывается по протоколу. Из череды стационаров Валерий выбирается уже совсем другим человеком. У здорового и подтянутого мужчины накрывается сердце и иммунная система. Только на днях он выписался с очередной двухнедельной госпитализации, в ходе которой из легких выкачали 20 литров жидкости. К постоянному приему назначено 12 препаратов. Сил практически нет. Даже побриться сложно. Непрооперированная вена гниет, нога отекает и не помещается в обувь. Валерий взял трость и сел на коляску. Через день он ездит в свою районную поликлинику в Крылатском – встречается с терапевтом для контроля состояния, делает перевязки. 14 сентября в этом смысле начиналось как рядовой день. На такси он отправился в больницу, там встретился лечащим врачом, они еще раз подкорректировали план дальнейшей терапии. Свободной записи к хирургу, который назначает перевязки, не оказалось. Тогда врач предложил «План B»: вызываете скорую и едете в соседнюю 67-ую городскую больницу, - там в приемном покое ногу перевяжут. Мужчина-фельдшер скорой помощи помог Валерию с коляски перегрузиться в карету скорой помощи и выгрузиться в новой больнице, на казенной коляске вкатил его в приемный покой, пожелал удачи и удалился. - Около 20 часов, думаю, я был в приемном покое. У меня взяли паспорт, СНИЛС, переписали данные, попросили подождать, и вот тут началось что-то ... загадочное, - рассказывает «НИ» Валерий Миняйло. По его словам, к нему подошла пышная, источающая жизнь во всех ее проявлениях, крепкая на словцо советской закваски барышня. «Ну что, пропил квартиру?!» - обратилась она к Валерию. - Говорила она не с юмором, а со злостью. Я не очень понимал, что происходит, подумал еще – ну, может, принято у них так. За день сильно устал, поэтому просто махнул головой: «Угу». Был абсолютно трезв (я вообще не употребляю алкоголь). Одет прилично, как мне кажется. Она сказала мне – поспишь, мол, у нас до утра, а потом, как солнце встанет, «пойдешь к своим» и покатила по коридору до двери. Дальше начался вообще какой-то абсурд. По словам Валерия, его заперли в маленькой комнате примерно в 15 квадратных метров. Помещение было похоже то ли на морг, то ли на отстойник для бомжей, то ли на вытрезвитель. На полу - кафель, два шланга, две железные кушетки, обтянутые кожзамом – кроватями их назвать сложно, поскольку постельного белья, подушек и одеял нет, закутаться не во что. Внутри холодно, градусов 17, высокая влажность. На полу - вода. Туалета нет. Воды питьевой нет. - Приходила санитарка, сняла повязку, сказала: «Да ничего особенного». Пару раз слабенько обмотала ногу новым бинтом, по-детски, я бы сказал, и ухмыльнулась: «Дома потом нормально перевяжете, учитесь, учитесь…» После ухода медсестры он с четверть часа просидел один в комнате, стал замерзать, толкнул дверь и обнаружил, что она заперта на ключ. Не с его стороны. - Я начал кричать: «Откройте двери, что вы творите!» Никто меня не открыл. Я начал тростью стучать в дверь, чтобы меня услышали, но никто не среагировал. Примерно за 2 часа 45 минут ко мне заглядывало три медбрата, спрашивали фамилию и уходили. Не знаю, сколько бы я так просидел, если бы не смог дозвониться до близких. Примерно в 23.00 часа приехали сын со знакомой и освободили меня. Укутали в теплые вещи, дали бутерброды, перенесли в машину. Внятную причину фактического взятия «под арест» пациента персонал больницы сформулировать не смог. Родственникам рассказали про какое-то якобы внутреннее положение, согласно которому «людей с улицы» следует изолировать от другого потока пациентов. Иным словом, Валерия, несмотря на то, что он поступил в приемный покой со скорой помощи из соседней поликлиники, приняли за бомжа. Триггером стало отсутствие московской прописки в паспорте (?!), как объяснили потом администраторы… И это при том, что у этого «бомжа» вообще-то два гражданства, в том числе американское. Да и к документам никаких нареканий нет. - Если честно, думал, что попал в какую-то театральную постановку. Ждал до последнего, что придет врач. Но врач не пришел. На мой взгляд, всё, что случилось – за гранью. За всю свою жизнь я с таким отношением не встречался. До сих пор не могу ответить на вопрос: чем таким особенным я заслужил к себе такое отношение? Ни в момент, когда за мной приехали, ни потом передо мной никто не извинился. Сказали есть жалобы – пишите жалобы, - говорит Валерий. - Нам сказали, что пациент поступил с улицы, без прописки, выглядел бомжевато, по какому-то там протоколу «людей, представляющих социальную опасность» должны ДО УТРА держать в этой комнате. Смысл сидения в ней мы до сих пор не понимаем. Понимают ли сами сотрудники больницы? Это мы еще не касаемся юридического аспекта - ведь по факту человека просто так, абсолютно незаконно лишили свободы. Даже при доставлении в полицейский участок строго следят за количеством времени, проведенным человеком в неволе. Но отец ведь даже ни в чем не виноват, психиатрических диагнозов у него нет. Всё, что ему было нужно - это медицинская помощь. С каких пор в больницах у нас арестовывают обратившихся за помощью пациентов? – рассказывают близкие Валерия Миняйло. - По телефону и когда мы уже приехали в приемный покой нам до упора говорили, что пациент Миняйло выписан и его в больнице нет. Мы говорим: «Как же нет, если он сейчас звонит нам и говорит, что заперт у вас в каком-то морге». Нам ответили, что мы сумасшедшие. Ну, не хотите лечить, так отпустите! Мало того, что с точки зрения оказания помощи не сделано ничего, так, мы опасаемся, как бы не стало хуже. У человека литрами откачивают жидкость из легких, сердце и почки со своей работой не справляются, после коронавируса он никак не может восстановиться. Ну, допустим, этого врачи с виду предположить не могли. Допустим, доступную по номеру СНИЛС историю болезни почитать поленились. Но уж плохо ходячего человека с распухшей, не влезающей в обувь ногой почти три часа держать в холоде, в воде, голая стопа в шлепанце всё это время размачивается в какой-то полутуалетной жиже с пола – какими людьми, специалистами надо быть, чтоб не понимать, что это точно не про здоровье? По словам близких, администратор, объясняясь, добавила, что помещение не кажется ей холодным: «Это как в обычной ванне», - скала она. Кроме того, помещение оборудовано камерами, и если бы что-то пошло не так, пациента бы выпустили. Корреспонденту «Новых Известий» в справочной ГБУЗ г. Москвы «Городская клиническая больница №67 им. Л.А. Ворохобова» Департамента здравоохранения Москвы сообщили, что пациент Миняйло Валерий Борисович 14 сентября был «выписан по причине отказа от госпитализации (?)». Администратор Ольга из приемного покоя этой же больницы ответила, что про «специальную комнату» ничего не знает. «Мы с пациентами не контактируем, нам только их привозят. Я по комнате этой ничего вам сказать не могу. Наверно проходил обследование амбулаторное и по результатам обследования уже решался вопрос о лечении», - сказала она. Редакция «НИ» направила запрос в Департамент здравоохранения Москвы с просьбой предоставить информацию об установленном в "ГБУЗ г. Москвы ГКБ №67 им. Л.А. Ворохобова ДЗМ" регламенте действий, предусматривающем ограничение свободы пациентов путем помещения их в спецкомнату.