«Круто, когда я сам на свой урок бегу». Педагог Дима Зицер о том, какими должны быть учителя

Ɔ. Меня в редакции попросили обязательно узнать у вас, какой педагог должен учить наших детей. Каким должен быть учитель?

Мне кажется, все жанры хороши, кроме скучного. Мы сделаем совсем дурацкую работу, если сведем разных, ярких и отличающихся друг от друга учителей в какой-то единый скелет. Сразу станет скучно и появится ощущение, что учителем должен быть робот, совершающий определенные действия. Это совершенно не так. Педагогика — творческая профессия. Как и любая другая творческая профессия, она не терпит единомыслия. Поэтому, боюсь, ваш вопрос сродни вопросу: «Какой актер должен играть на сцене?» Если не останавливаться на очевидном — что, например, учитель не должен унижать учеников, — то, думаю, ответ — разный. Совершенно разные учителя нужны.

Ɔ. Но какими-то критериями вы руководствуетесь, когда нанимаете педагогов в школу «Апельсин»?

В первую очередь учитель должен сомневаться. Если учитель уверен, что он прав, ничего хорошего из этого не получится. Учитель должен быть человеком рефлексирующим — это раз. Учитель должен быть очень-очень любознательным. Не суй свой нос в чужой вопрос, а то барбос откусит нос — это не про учителей. И не про детей, кстати. В противном случае учителями окажутся люди, которые когда-то что-то такое выучили и вообще не в курсах, как устроена сегодняшняя музыка, видео, сленг, как вообще устроен сегодняшний мир. Это очевидная штука номер два.

Очевидная штука номер три, без которой не обойтись: учитель должен уметь провести урок. То есть сделать так, чтобы человек, который принимает участие в этом уроке, — ученик — мог объяснить, что он здесь делает и зачем. Самое сложное — сделать так, чтобы ученик не отвечал, что он просиживает на уроке штаны и хотел бы заняться чем-то другим. У него должна быть причина находиться на уроке, помимо причин, которые так любят взрослые: «ты должен», «а куда же ты денешься» и «это твое дело — учиться и быть нам благодарным». 

Знаете, Маяковский сказал когда-то про театр: «Ставь прожектора, чтоб рампа не померкла. Крути, чтобы действие мчало, а не текло». Эти слова можно отнести и к образованию.

Ɔ. Что вы имеете в виду?

Представьте себе детскую ролевую игру: ее участники интуитивно строят рамки так, что дальше все начинает крутиться само. Отчасти это похоже на хороший урок: когда рамки — правила игры — настолько понятны, настолько сами по себе увлекательно организовывают процесс, что дальше все происходит почти само. Конечно, не само: на занудном профессиональном языке это называется «структурировать образовательный процесс». Это и есть профессия.

Ɔ. Но разве сама специфика профессии не мешает этому? Ужасно трудно, рассказывая из года в год одно и то же по школьной программе, оставаться сомневающимся и любознательным.

Если учитель рассказывает из года в год одно и то же, он непрофессионален. На таком уроке дышать не хочется ни детям, ни самому учителю. Мы меняемся, значит, и рассказываем мы иначе. Сущность материала может быть похожей, но вы же не посмотрите один раз в жизни «Чайку» Чехова и не скажете: «Я больше никогда на “Чайку” не пойду»? Ведь пойдете: сыграют другие артисты, поставит другой режиссер, а иногда, между прочим, — через какое-то время — сыграют те же артисты в постановке того же режиссера, но совершенно иначе. Урок устроен так же.

Ɔ. А как родителю отличить хорошего учителя от плохого?

А зачем родителю это делать?

Ɔ. Например, я отдаю ребенка в первый класс, у него там все время будет один учитель, и мне важно, что это за учитель.

Если мы используем глагол «отдаю», то у нас уже есть некоторая проблема, мы уже отнеслись к ребенку как к багажу. Это очень взрослое слово. Если вместо того, чтобы сказать «ребенок идет в первый класс», назвать это «я отдаю ребенка», из такой постановки вопроса следует, что ребенок — бездумный кусок уж не знаю чего и мне, родителю, нужно понимать, какой у него учитель и какое все остальное. А вот если ребенок идет в первый класс, то можно эту ответственность с ним разделить. И тогда надо научить его — или научиться вместе с ним — определять хорошего учителя. И это надо делать до, а не после поступления в первый класс.

Если вы спросите меня, что делать родителю, я отвечу, что надо поболтать с учителем. Если вам интересно болтать, если учителю интересно болтать с вами, если он рассказывает, какие у него чудесные планы и что нового он хочет сделать, то велики шансы, что будет прикольно.

Дальше проверка довольна проста: если ребенок бежит в школу бегом — хотя, конечно, бывают разные дни и иногда хочется поваляться дома, — но если в основном он хочет находиться в школе, то, вероятнее всего, уж в первом-то классе точно, речь идет об учителе, который сумел построить такие образовательные рамки, в которых ребенку прикольно.

Это, может, и непрофессиональное слово, но на мой взгляд — профессиональное. Ну вот прикольно должно быть ученику на уроке. Он должен стремиться в школу, потому что там происходит что-то, чего не происходит дома или в другом месте. Там он понимает что-то про себя и про мир, там он строит взаимосвязи с другими людьми и с самим собой.

В этом смысле я призываю полагаться на ребенка. Если ваш любимый человек не хочет идти куда-то, куда вы его отправляете каждый день, это довольно странно — запихивать его туда всеми силами, еще и приговаривая мантру, что, мол, все через это проходили. Но это не так. Не все, и не обязательно через это, и ничего хорошего в этом нет. Мне кажется, если человек проводит где-то большую часть дневного времени в течение 11 лет, он имеет право проводить его хорошо.

Ɔ. В школе должно быть хорошо и прикольно, в ней не должны отбить желание учиться — а что еще? Должны ли учителя готовить к взрослой жизни?

А что такое взрослая жизнь? Что принципиально меняется, когда ребенок оканчивает школу? Самое-самое главное, мне кажется, — это понимать систему координат, в которой человек находится, и уметь строить ее. Приходит это умение, только если у человека есть выбор и этот выбор осознанный. И если он учится при помощи и при поддержке старших, в том числе учителей, понимать, чего он хочет, где заканчивается он и начинается кто-то другой.

Ɔ. Что в таком случае для вас лично педагогическая удача? Успех?

Когда можно сказать себе после урока «ай да Пушкин, ай да сукин сын», мне кажется, это успех. Когда детей не нужно загонять на урок. Когда они приходят сами и, желательно сразу, начинают делиться мыслями, которые пришли им в голову по итогам прошлого урока, мне кажется, это круто. Мне кажется, круто, когда я сам на свой урок бегу.

Беседовала Евгения Соколовская в рамках поддержки тульского регионального конкурса для педагогов «Призвание — учить!»

Конкурс проводится благотворительным фондом «Эмпатия» Михаила Шелкова совместно с министерством образования Тульской области. «Призвание — учить!» направлено на поддержку образовательной и воспитательной деятельности, развитие творческих, интеллектуальных способностей и профессиональных компетенций педагогов Тульской области.