Умру я ненадолго отоспаться
Он жил так, словно воду пил в знойный полдень. Вкусно. До дна. Это виделось во всём. Так он писал свои повести и романы «Петровка, 38», «Майор Вихрь», «Семнадцать мгновений весны», «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Альтернатива» и многие другие, так любил и ненавидел, так он умел дружить.
Не скрипит по бумаге его перо, не стрекочет сумасшедшая пишущая машинка, покрываются пылью рукописи в Мухолатке. Словно опять – в который уже раз – уехал Юлиан Семёнович, наш Юлик, в какую-нибудь дальнюю командировку.
А может, и лучше, чтоб нам так именно и казалось.
Одно жаль до слёз: не привезёт он из этой командировки пухлой стопки машинописных страниц. А мы уж никогда более не прочтём его новых произведений.
Ему было всего чуть-чуть за шестьдесят. И невольно думаешь: сколько же Юлиан ещё придумать мог. Неважно где: в газете ли «Совершенно секретно», которую создал, что называется, с нуля и которую успел редактировать чуть больше года; в собственном творчестве, которое, несмотря на глубокий отпечаток прошлого времени и вопреки сегодняшнему рынку, читается и покупается нарасхват; в содружестве ли писателей детективного жанра, созданном им пять лет назад в Гаване и превратившемся со временем во влиятельный литературный союз. Да мало ли что успел бы сделать Юлиан Семёнович с его-то характером, энергией и страстью.
В эти дни к нам в редакцию поступало множество телеграмм, звонков из России, дальнего и близкого зарубежья. Людей, которые любят и помнят Семёнова, оказалось куда больше, чем его тайных или скрытых недругов.
И пусть эта долгая светлая память сопутствует Юлиану Семёнову в его последней и самой долгой командировке.
Артём Боровик
(«ЛГ», 22 сентября 1993 г., № 38 (5466)