Шарль Пьер Ожеро. От маршала до предателя

Portrait of Pierre François Charles Augereau, Duke of Castiglione, Британский музей В статье Шарль Пьер Ожеро. Путь от дезертира до маршала было рассказано о юношеских годах Шарль Пьер Франсуа Ожеро, его стремительной карьере в армии Французской республики и участии в блестящей Итальянской кампании 1796-1797 гг. В том же 1797 году Ожеро оказался в Париже, куда был направлен Бонапартом для силовой помощи его старому знакомому и покровителю – Баррасу. «Я прибыл убивать роялистов» В мае 1797 года на выборах в Советы старейшин и пятисот во Франции победила промонархическая партия Клиши. Её вождями были такие сильные и влиятельные люди, как «директор» Балтазар Франсуа Бартелеми, военный министр Лазар Николя Маргерит Карно и популярный генерал Шарль Пишегрю, который стал президентом Совета пятисот. Ф. Бартелеми, Ш. Пишегрю, Л. Карно Директория находилась в шаге от падения. Выбирая решительного и смелого генерала, который не побоялся бы разогнать новых депутатов, Баррас рассматривал кандидатуры Моро, Гоша и Бонапарта. Выбор пал на последнего из них, однако Наполеон, уже имевший прозвище «Генерал Вандемьер», не захотел получить ещё одно в том же духе. Вместо себя он отправил Ожеро, сказав ему на прощанье: «Если вы боитесь роялистов, обратитесь к Итальянской армии, она в два счета разделается с шуанами, роялистами и англичанами.» Но убеждённый республиканец Ожеро никого и ничего не боялся. Он прямо заявил «директорам»: «Я прибыл, чтобы убивать роялистов.» 4 сентября (18 фрюктидора) его солдаты разогнали Совет старейшин и Совет пятисот, многие депутаты были арестованы, в том числе и генерал Пишегрю. Один из офицеров Ожеро издевательски объяснил тогда некоему депутату: «Закон – это сабля.» Augereau Coup d etat 8 Fructidor in Tuileries На новых выборах Ожеро получил место в Совете пятисот, но уже в сентябре 1799 г. был назначен командующим вначале армией Самбры и Мааса, а затем – Рейнской. К перевороту Бонапарта от 18 брюмера (9 ноября) 1799 года Ожеро, как и генерал Журдан, отнёсся настороженно, но потом договорился с Наполеоном, получив должность командующего Батавской армией. Он удачно воевал во Франконии в 1800 году, одержав победу в сражении у Бург-Эбераха. Но вот подписание соглашения (конкордата) с папой римским Пием VII о восстановлении во Франции католической религии (15 июля 1801 года) он не одобрил, заявив Наполеону: «Красивая церемония. Жаль только, что на ней не присутствовали сто тысяч убитых ради того, чтобы таких церемоний не было.» Жан-Батист Викар. Подписание Соглашения между Францией и Папским престолом, 15 августа 1801 г. Joseph François. Allegorie du Concordat de 1801 Простить такую дерзость Наполеон, естественно, не мог, и Ожеро был отправлен в отставку. Впрочем, 29 августа 1803 года он получил новое назначение, став командующим войсками Байоннского военного лагеря. А 19 мая 1804 года взошедший на императорский трон Наполеон присвоил ему звание маршала Франции. Сам Бонапарт так пояснил смысл этого звания своим первым назначенцам: в армии вы – генералы, в Париже, а в моём дворце – знатные особы. Чтобы подчеркнуть знатность этих безродных маршалов, Наполеон стал называть их кузенами. Маршал Ожеро в кампании 1805 года Когда началась война Третьей коалиции, Ожеро получил под командование VII армейский корпус, действовавший на правом фланге Великой армии. В ходе знаменитой Ульмской операции, закончившейся капитуляцией Мака, он настиг отступающий отряд генерала Франца Елачича фон Бужима и вынудил его сдаться. Любопытно, что численный перевес был тогда на стороне австрийцев: 15 тысяч против 12 тысяч. Затем была битва при Аустерлице. После этого Наполеон направил Ожеро на борьбу с журналистскими «фэйками». Маршал Ожеро против «жёлтой прессы» Дело в том, что одной из газет Франкфурта была напечатана статья о грандиозном поражении Великой армии: якобы ни один француз не ушёл живым с поля боя. Бонапарт приказал Ожеро объяснить властям и жителям Франкфурта, что печатать непроверенную информацию очень нехорошо, а заодно взять с них компенсацию за «моральный ущерб». Ожеро выполнил это задание с огромным удовольствием. Выполняя распоряжение императора, он потребовал по луидору на каждого рядового, по два луидора – капралам, три – сержантам, 10 – лейтенантам. Кроме того, франкфуртцы должны были разместить в городе солдат его корпуса и обеспечить их продовольствием по символическим ценам. Потрясённым горожанам Ожеро заявил: «Император желает дать гражданам Франкфурта возможность пересчитать солдат только одного избежавшего разгрома корпуса.» И добавил, что если им мало, то «на подходе – ещё шесть корпусов, кавалерия и гвардия». Однако потом всё же сжалился и обратился к Бонапарту с просьбой о смягчении условий. В итоге удовольствовался лишь размещением во Франкфурте своего штаба и одного батальона. Боевая кампания 1806-1807 гг. В 1806 году Ожеро сражался при Йене. В это время умерла его первая жена – Габриэла Гранш. По свидетельству людей, близко знавших маршала, эта смерть стала для него большой потерей. Очень неудачным оказалось для Ожеро сражение при Прейсиш-Эйлау (7-8 февраля 1807 года). Маршал был болен и чувствовал себя так плохо, что, опасаясь упасть с лошади, приказал привязать себя к седлу. Из-за сильной метели его корпус вышел прямо к позициям русской артиллерии (70 орудий) и был буквально расстрелян. Адъютант Ожеро Марбо (Младший) вспоминал: «С самого момента изобретения пороха никто никогда не видел столь ужасных последствий его применения... Корпус Ожеро был уничтожен почти полностью. Из 15 тысяч бойцов, имевших оружие в начале сражения, к вечеру осталось только 3 тысячи под командованием подполковника Масси. Маршал, все генералы и все полковники были ранены или убиты.» Потери были столь велики, что VII корпус пришлось расформировать, его солдаты были распределены по другим частям. Шарль Менье. «На следующий день после сражения при Эйлау» Ожеро долго лечился, а в феврале 1809 года женился на Аделаиде Огюстине Бурлон де Шаванж, девушке из знатной семьи, которая была намного младше его. В салонах Парижа она получила прозвище «Прекрасная герцогиня Кастильоне». Через месяц после свадьбы, 30 марта 1809 года, Ожеро получил новое назначение, став командиром VIII корпуса, который тогда находился в Германии. Но уже 1 июня был отправлен в Испанию, где возглавил VII корпус. Здесь он заменил Сен-Сира. После длительной осады французами тогда была взята Жирона. 8 февраля 1810 года Ожеро был повышен до командующего Каталонской армией. Проявить себя на этой должности ему не удалось: французы потерпели поражения у Вильяфранки и у Манреса, неудачным оказалось наступление на Таррагону. И потому на его место Наполеон назначил генерала Этьена Жака Жозефа Александра Макдональда (который станет маршалом в 1809 году). Современники говорили, что вернувшийся из Испании, постаревший и постоянно болеющий Ожеро сильно изменился и стремился уже не к сражениям, а к тихой мирной жизни. Впрочем, он не был одинок в этом желании. Многие соратники Наполеона, ставшие герцогами и даже королями, уже получили от него всё, что хотели. Теперь они желали наслаждаться теми благами, что даруют богатство и власть. Приказы императора, предписывающие вновь и вновь покидать уютные дворцы, садиться на коня и вести войска, рискуя порой и жизнью, вызывали всё большее раздражение. На пути к предательству Во время похода Наполеона против России в 1812 году Ожеро находился в Берлине в должности командующего резервным XI корпусом. 18 июня 1813 года он был назначен командиром IX корпуса. Участвовал в сражении под Лейпцигом, но действовал чрезвычайно осторожно, сказав маршалу Макдональду: «Вы думаете, я такой дурак, чтобы погибать ради немецкого пригорода?» Трудно поверить, что так мог бы сказать генерал Ожеро времён Итальянской кампании. А вот польский генерал Юзеф Понятовский, получивший звание маршала во время этого сражения, тогда погиб – был ранен и утонул в реке Эльстер. 5 января 1814 года Ожеро был назначен командующим Ронской армией, наспех составленной из случайных частей и соединений. Его пассивность тогда граничила с изменой и он долго отказывался выполнять приказ о наступлении на Женеву. Наполеон писал военному министру Кларку: «Скажите герцогу Кастильонскому, чтобы он забыл о своих 56 годах и вспомнил прекрасные дни Кастильоне.» В ответ Ожеро попросил императора «дать ему солдат Итальянской кампании». Тщетно Наполеон взывает в личном письме: «Мой кузен, в чем дело? Я выиграл бой при Нанжи с одной драгунской бригадой, которая не слезала с седел с самой Байонны... Если Вы все еще тот Ожеро, что и при Кастильоне, то сохраните свое командование. Если же почти 60 лет давят на Вас, то сдайте командование наиболее опытному из ваших генералов. Отечество в опасности и спасти его могут только отвага и усердие, а не напрасное выжидание. У вас имеется ядро в виде 6000 отборных солдат. Даже у меня нет стольких, однако я уничтожил три армии, взял 40 000 пленных, захватил 200 пушек и трижды спас Париж… Когда французы увидят Ваш плюмаж в первых рядах армии и Вас самих, первым идущим навстречу ружейному огню, Вы сможете делать с ними все, что захотите.» Наконец, с большим опозданием, Ожеро двинулся на Женеву – и потерпел поражение в битве у Лимоне (20 марта 1814 года). Самое противное состояло в том, что в разгар сражения он покинул армию, даже не назначив никого своим заместителем, и отправился в Лион (лично мне это напоминает бегство Антония во время битвы при Акции). В Лионе Ожеро заявил членам магистрата, что считает оборону города нецелесообразной и бессмысленной. И Ронская армия без боя оставила второй по величине город Франции. Американский историк Уильям Слоон писал: «Если бы, несколькими неделями раньше, место Ожеро заступил Сюше, это изменило бы, пожалуй, весь ход истории. Наполеон, действительно, имел было в виду назначить Сюше главнокомандующим, но не выполнил своего намерения, так как опасался обидеть старого заслуженного маршала. В данном случае, как и под Лейпцигом, чувство дружеской приязни оказало ему плохую услугу.» Жан Батист Герен. Портрет Луи-Габриэля Сюше, которого называли «маршалом войны в Испании» «Другие ему изменили и продали шпагу свою» 12 апреля 1814 года Ожеро узнал об отречении Наполеона. 16 апреля он обратился к своей армии с воззванием, в котором приветствовалось возвращение Бурбонов. Недалеко от Валансэ Ожеро в последний раз увиделся с императором, который направлялся в ссылку на остров Эльба. Он холодно упрекнул Наполеона: «До этого Вас довело Ваше немыслимое честолюбие.» А сопровождавшему его полковнику Кэмпбеллу сказал о Бонапарте: «Ему бы следовало выйти на батарею и погибнуть в бою!» Ожеро оказался в первых рядах бывших соратников Наполеона, принёсших клятву на верность Людовику XVIII. За это он получил от него звание пэра Франции и начальство над 14-м (Нормандским) военным округом. Наполеон написал потом: «Имя победителя при Кастильоне может остаться дорогим для Франции, но она отвергла память Лионского изменника.» Когда Наполеон, покинув Эльбу, вступил в Париж, Ожеро предал и Людовика, обратившись в своей прокламации к войскам с призывом «перейти под победные крылья тех бессмертных орлов, которые так часто приводили нас к славе». Однако Даву, военный министр Наполеона, по поручению императора написал ему: «Господин маршал, император не желает Вас видеть. Его Величество поручил мне передать Вам приказ отправляться в Ваши поместья. Дайте мне знать о месте, куда Вы удалитесь.» 10 апреля 1815 года приказом Наполеона Ожеро был лишён звания маршала. После повторного отречения Наполеона Ожеро вновь заявил о своей преданности Людовику XVIII. Но прежней милости от Бурбонов уже не было, хоть звание пэра Франции за ним и было сохранено. Он участвовал в суде над Неем и голосовал за казнь этого маршала. Позже получил официальную отставку. Последние дни своей жизни Ожеро провёл в обществе жены и брата. Долго он не прожил – умер 12 июня 1816 года. Был похоронен в своём имении, но в 1854 году его останки были перенесены на парижское кладбище Пер-Лашез – в фамильный склеп нового мужа его вдовы, графа Сент-Альдегонда.