Мир вашему дому!

Первое, что на минуту заставляет замешкаться при входе в этот дом, похожий на  сказочный терем, – множество обуви в светлой прихожей. Разных фасонов и размеров, детской, мужской и женской. От неожиданной картины этой веет давним, родным и трогательным, когда требовалось снимать обувь у порога, чтобы не испачкать только что вымытые мамой полы…

Дом сей строили в старинном карельском селе Ведлозеро всем  миром. Точнее, на пожертвования и средства, которые удалось собрать общественной организации «Дом карельского языка». Идея народного дома не сверху спущена. И не на пустом месте. Она зародилась, когда Пряжинская районная администрация позволила общественникам разобрать ветхое, давно мозолившее глаза здание бывшего ведлозерского детсада, и оформить документы на участок под ним. В итоге Дом карельского языка арендует участок почти за 18 тысяч рублей в год.

Как известно, у любого общего доброго дела есть свой гений места, человек, без которого, оно скорее всего не началось бы или  быстро завяло.

Этого человека, Ольгу Гоккоеву, знают не только в Ведлозеро и в других  деревнях одного из самых карельских, Пряжинского района. Знают теперь  и в столице республики, и в сопредельной Финляндии, где живет немало карелов, в том числе и тех, кто родом из Ведлозерья.

В прошлом году за идею и воплощение проекта «Дом карельского языка»  Ольга Викторовна Гоккоева стала одним из лауреатов премии «Человек года Карелии».

Внешне она не подходит под привычный тип лидера. Ни манерой поведения, ни голосом, ни интонациями, ничем. Стройная и статная, женственная, привлекательная и вместе с тем скромная молодая женщина… Длинные, закрывающие плечи густые светло-русые волосы,  распущенные в праздники или убранные в пучок по трудовым будням. Большие серые глаза  приветливы и внимательны. Одета неброско, но со вкусом. Говорит негромко, но внятно. Словом, Ольга – тот женский тип, что называют северным. Из череды современных гламурных деловых женщин  её выделяет редкое качество – естественность во всем. И в облике, и в поведении, и в отношении к людям. Узнав Ольгу ближе, лучше понимаешь, почему к ней тянутся люди. В том числе и деревенские земляки, которых на мякине не проведешь, которые  по-настоящему понимают, что такое дом, земля, тепло очага, вкус хлеба, крепкая семья. Понимают смысл слова «надежный».

Всё началось с Кинермы

В этой маленькой карельской деревне, что в шести  километрах от большого села Ведлозеро, до сих пор стоит родовой дом, которому  больше 160 лет. В нем родилась и мама Ольги Гоккоевой  Анна Ивановна Кузнецова. В старых, но ещё крепких стенах, Анна Ивановна часто принимает родню и гостей. Не так давно она от души  потчевала вкусной домашней едой и нескольких строителей народного Дома в Ведлозере. Анна Ивановна чтит старый карельский обычай: «Как накормишь работника, то и получишь…».

Нынешние, можно сказать, хозяева древней Кинермы (два года назад, в августе, деревня отметила 450-летие) – семья старшей сестры Ольги Надежды Калмыковой. Десять лет назад Калмыковы  отважились  насовсем перебраться из Петрозаводска в Кинерму. За эти годы трудолюбивые супруги Игорь и Надежда создали свой Гостевой дом «Кинерма», где и принимают любителей старины, живописной природы Русского Севера  и деревенской экзотики. Из разных городов и стран. Идею подсказали гостившие в Кинерме финские архитекторы из Оулу. Они не жалели времени на то, чтобы объяснить местным жителям, что их древняя деревня – настоящая жемчужина для потомков, что она может и должна стать частью мирового наследия. Ну как в такое не поверить скромным деревенским карелам? Как не откликнуться?

Сегодня в деревне 16 жилых домов, самые старые из них построены в XVIII и в начале XIX веков. И деревня дружно взялась  за  сохранение своих домов, оказавшихся  шедеврами деревянного зодчества. Сонная Кинерма ожила. И скоро стала единственной в Карелии деревней, где нет ничего новодельного – сайдингов, пластиковых окон и ярких крыш.

Калмыковы начали с того, что своими силами отреставрировали один из старых домов, построили навесы и костровища, воссоздали традиционный крестьянский дом, баню по-черному, деревянные резные изгороди и колодец. И потекли в Кинерму туристы со всех концов света.

– Надежда пашет с утра до вечера, обходится без наемных работников, – рассказывает Ольга, – помогают муж и сыновья. Ивану – 12 лет, Егор на год младше. Ваня – круглый отличник. Егор – мастер сочинять и прирожденный артист. Видно, в прадеда-сказителя пошел. Оба со знанием дела ведут экскурсии в Кинерме. Рассказывают так, что заслушаться можно. Особенно Егор, его туристы уже накануне заказывают.

Словом, не зря Надежда Калмыкова представляла Карелию на Конгрессе финно-угорских народов в Будапеште и награждена медалью «Патриот России». А их с Ольгой  родная Кинерма не так давно, в 2010 году, включена в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

Когда Ольга Гоккоева говорит о своей старшей сестре, голос её становится особенно теплым. Она-то не понаслышке знает, какой неподъемный воз изо дня в день тащит Надежда со своей небольшой семейной командой – мужем, сыновьями и матерью.

Она же понимает, что её собственная идея – Дом карельского языка в Ведлозере –- во многом выросла из Кинермы.

Родной карельский

давно стал языком деревни. Языком общения пожилых деревенских жителей и стариков. В Карелии, где всегда преобладало русское население, государственным оставался русский язык. Хотя случился  и  короткий период, с 1937 по 1939 год, когда государственным языком в республике (автономной в составе СССР)  стал карельский. И республиканские издания – газета «Советская Карелия» и литературный журнал «Красное знамя», выходившие наряду с ведущими русскоязычными, – печатались на карельском языке. Но  с использованием русской графики. Этот период оказался  настолько коротким, что сегодня немногие о нем знают.

Что тут скажешь, если в основном историки, политики, энциклопедии и старожилы помнят и о том, что с 1940 по 1956 год республика называлась Карело-Финской ССР? Затем ей был возвращен статус автономной в составе РСФСР. Русский язык оставался  основным. Традиционные же национальные издания газета «Карьялан Саномат» (Karjalan Sanomat) и литературный журнал «Карелия» (Carelia), называвшийся прежде Punalippu («Красное знамя») –  выходили и до сих пор выходят на финском языке.

Помнится, при СССР  в Петрозаводске  и вывески с названиями разных учреждений, контор, магазинов были на финском и русском. Ольга, как и другие жители коренной национальности, язык своих предков-карелов слышала редко, в основном в среде пожилых деревенских родственников: родителей, дедушек и бабушек.

Перемены грянули в девяностых, когда бывший многонациональный СССР распался и стал Российской Федерацией. С уходом из состава страны ряда республик настойчиво зазвучала идея национального самосознания, так называемые малые народы стали возвращать из забвения родной язык. В столице Карелии  к имеющимся на финском добавились несколько изданий на карельском и вепсском языках. В 1990 году вышел первый номер газеты  Oma Mua («Родная земля») на ливвиковском и северном наречиях и газета Vienan Karjala тоже на двух диалектах. А литературный детский журнал «Кипиня» с 2004 года выходит на трех языках отдельными книжками – на финском, карельском и вепсском.  Казалось бы, в добрый путь! Но тут же возникла проблема: какой из трех основных диалектов карельского языка, принятых в разных районах республики – ливвики, людики, северный – считать основой для единого будущего литературного языка?

В эти же годы  в Петрозаводском  государственном  университете открылся новый факультет: прибалтийско-финской культуры  и филологии с отделением финского и карельского языков. На это отделение Ольга, не раздумывая, поступила. На факультете встретила будущего мужа с карельской фамилией Гоккоев. Роман занимался на кафедре финского и русского языков. Отец Романа, Виктор Гоккоев, известный в республике строитель, карел по национальности, карельского не знал. Как и большинство его ровесников-карелов, живущих в городе.

– Письменный памятник на карельском (берестяная грамота начала 13-го века) – второй по древности среди других финно-угорских языков. Первый – на венгерском, – рассказывает Ольга. – Да, единого литературного языка, чтобы всех карелов объединил,  нет и до сих пор: и алфавит изменялся несколько раз с латиницы на кириллицу и обратно, и диалектов немало. И история складывалась не в пользу карельского.

– В России накануне революции шел сильный процесс внедрения русского языка, поэтому лозунг большевиков «право на самоопределение народов» стал одним из самых популярных. Именно после революции народы России получили возможность  развивать свои языки. Правда, только до тридцать седьмого года. Но у карелов и такой возможности не оказалось, – продолжает рассказ Ольга. – После поражения красных финнов в гражданской войне в Финляндии многие из финских большевиков бежали в Россию. Москва приняла решение  образовать правительство Карельской трудовой коммуны почти полностью из финнов. Хотя финнов в Карельской коммуне на  тот момент проживало менее одного процента, и коренным народом нашего края они никогда не были. Почти полностью состоявшее из финнов правительство Карелии решило, что карельский  «не пригоден для использования», и все процессы необходимо организовать на финском языке. В Москву же посылали отчеты о том, что в Карелии право на самоопределение реализуется путем развития карело-финского языка. Хотя такого не было и нет.

В итоге вторым официальным языком в республике стал финский. Карелам финский непонятен, хотя и родственный. Детям-карелам приходилось учиться на чужом языке.  Потом финны попали во враги народа, и многие руководители Карельской трудовой коммуны были смещены или расстреляны. Вот тогда карельскому языку в Карелии предоставили возможность для развития. Была создана группа ученых для разработки общего литературного языка, документы стали издавать на русском и карельском языках, все предметы в школе преподавались на карельском. За два года вышли более 300 изданий.

Но в 1939 году и карельский объявили языком врагов, почти вся литература была сожжена. Обучение перешло на русский, карелам пришлось учить третий язык. Моя тетя вспоминала, как сначала в школе училась на финском, который тяжело давался. В училище, куда поступила, тоже преподавали на финском. И однажды язык поменяли на русский, которого она тогда совсем не знала. Научилась и русскому.  А в годы работы в школе она, как и все учителя, запрещала детям говорить на карельском. О чем сейчас говорит с болью. Но как, в чем винить мою тетю и других законопослушных рядовых людей? Они  бессильны против политики столпов огромного государства. Потому многие родители, желая лучшего будущего своим детям, не учили их карельскому.

Мои двоюродные братья и сестры, выросшие в селе Ведлозеро, говорят на карельском. Хотя и на русском тоже. Когда папа три года служил в армии, никто из тех, с кем служил, не знал, что, кроме русского, он знает и карельский.

И хотя карельский Ольга выучила только в вузе, заметила, что для неё самой необъяснимо, что карельский язык стал роднее русского и трогает душу больше: «Может быть, потому, что с рождения до трех лет со мной днем нянчилась бабушка и говорила со мной только на карельском».

– Почему появилась идея  Дома карельского языка, точнее, общественной организации с таким названием? –спрашиваю Ольгу, хотя понимаю, что вопрос риторический.

– Иначе нашему языку не выжить. Мы хотим объединить карелов вне зависимости от их диалектов, показать, что мы – единый народ. Само здание – половина дела. Другая половина ещё сложнее: наполнить Дом смыслом, сохранить его для людей таким же чистым, светлым и гостеприимным, как сегодня. Сделать так, чтобы в его стенах наш язык зазвучал свободно.

Дочки Ольги и Романа Гоккоевых воспитаны в любви к малой Родине.  Соня и Аня Гоккоевы учатся в Финляндии, но все каникулы проводят в Кинерме и не пропустили ни одного субботника по строительству Дома. Немного говорят на карельском. Старательно учат язык.

«На калитках вырос!»

Так шутят сестры, Ольга и Надежда, вспоминая  о том, как, с миру по нитке добывали средства на строительство Дома. В этой шутке большая доля правды. Государственного или какого-то иного финансирования у общественной организации не было и нет. Только окна в доме, их  установку оплатило Министерство культуры республики. Что тоже щедрый взнос. Все 6 миллионов рублей, в которые обошлось строительство здания, – добровольные пожертвования самых разных людей. Причем, самые активные жертвователи – пенсионеры. Все свои сбережения подарил стройке один пенсионер из Финляндии. Активисты подсчитали, что 600 тысяч рублей выручено на калитках. Домашняя выпечка – ржаные калитки с пшеном и картошкой, сочные сульчины с кашей – эти кулинарные шедевры карельской кухни пользуются большим спросом, чем любые сувениры, которыми торгуют волонтеры на разных фестивалях, семинарах, выставках. Калитки пекут и хозяйки из Кинермы, и хозяйки из Ведлозеро, и наученная этому искусству местная молодежь.

Зарплату платили только бригаде профессиональных строителей. Всю остальную работу безвозмездно делали добровольцы из жителей Ведлозерского поселения, из общественных организаций Петрозаводска – молодые и пожилые, студенты и школьники. Министр культуры республики Елена Богданова тоже из карелов и знает язык. Она приезжала на субботники в Ведлозеро и трудилась со всеми наравне, не забывая к тому же оставить в общественной копилке солидную сумму из своего кошелька. Поддержали добровольцев трудом и некоторые предприятия Петрозаводска.

– Самым сложным для меня было собирать  средства  на стройку. А теперь – и на содержание Дома. Раньше  я никогда этим не занималась, – рассказывала Ольга. – Это совсем непросто – просить деньги у разных людей. Особенно когда встречаешь недоверие. Ведь не один и не два человека думали, что я собираю деньги на свой собственный проект, чтобы построить доходную гостиницу. Тяжело выслушивать такие версии. Но все же настоящей поддержки и понимания встретила намного больше. И когда поняла, что бывалые деревенские люди, мои земляки, одобрили идею нашего Дома, то есть поверили мне, то уже не сомневалась, что справимся.

И что тут сомневаться: не только члены общественной организации «Дом карельского языка», но и большинство неорганизованных ведлозерцев за Ольгу горой встанут, если потребуется. Та же Надежда Зайцева, которую в селе называют «бабушка-герой». У 55-летней Надежды уже пятеро внуков. И теперь бабушка-герой спокойна: внуки не заскучают в селе, когда  у него появился  Дом, в котором будет звучать  родная речь и есть чем заняться. Рукоделием ли, ремеслом, разучиванием карельских песен и много чем еще. Есть кого учить  и у кого учиться.

Помощников у председателя общественной организации «Дом карельского языка Ольги Гоккоевой  все прибывает. И есть те, что рядом всегда, в любой день и час: семья, родня, друзья. Мама Ольги, Анна Ивановна,  как уже сказано, принимала у себя в Кинерме строителей, сытно кормила, каждый день баню топила. Все это, конечно, без оплаты. Семья старшей сестры, Надежды, и на субботниках трудится, и деньги жертвует. Кроме того Надежда Калмыкова, у которой большой опыт общественной работы, взвалила на себя еще и всю  «бюрократию», всю отчетность общественной организации.  Муж Ольги, Роман, ни одного субботника не пропустил и сбережений на Дом не жалеет. Свекровь Инна Николаевна, мало того, что сама солидную сумму на общее дело внесла, хотя существует на пенсию, но сумела в Петрозаводске, где и живет, инициативную группу собрать в поддержку Дома. И усердно учит карельский.

Супруги Юрий и Наталья Тодуа из Петрозаводска подарили Дому новую снегоуборочную машину. Юрий родом из Ведлозеро.  Так что зимой и двор, и Дом, и дорога к нему не утонут в сугробах.

Студентка Ксения Голятина – волонтер из Петрозаводска. Каждое лето приезжает отдыхать к бабушке в Ведлозеро. Село живописное, на берегу озера, рядом лес, бабушка вкусно готовит, есть друзья. Казалось бы, чего еще желать? Однако новая история в старом селе началась у Ксении, как и у многих волонтеров, со знакомства с Ольгой Гоккоевой. Ксения весело вспоминает о первом субботнике, когда разбирали полы здания бывшего детского сада, готовя место для новостройки: «Пришла домой такая грязная, что бабушка помогала отмываться. Но было здорово! Я научилась выдергивать гвозди из половиц… Но если серьезно, красивый получился дом, и снаружи и внутри.  Теперь особенно буду ждать лета…»

На пару с Ксенией и трудится на субботниках, и участвует в акциях по сбору средств Тимофей Иванов. Он тоже петрозаводский студент.

Каждый из добровольцев, кто от души постарался для Дома, будет отмечен в его летописи. Этот список уже не мал.

Кто в доме хозяин

– Наверное, проще было бы в Кинерме такой Дом построить? И место красивое, теперь уже даже знаменитое. Почему не там? – спросила я у Ольги.

– Так мы же не для туристов стараемся, а для себя. Не на показ, не для семейного бизнеса. Я не хозяйка дома, хотя так меня называют. Домом владеет общественная организация, все её члены. Решения принимаются правлением, а я как председатель их исполняю. Нужно, чтобы и местные жители приняли на себя ответственность за Дом. И хорошо, что уже есть группа людей, которые это понимают. У нас никто не получает зарплаты. Даже те, кто ведет кружки, занятия по карельскому языку, содержит Дом в чистоте.

Ведлозеро выбрали ещё потому, что село недалеко от Кинермы, и туда тоже протянут оптоволоконный кабель. Для развития Международного центра нужна хорошая интернет-связь. В Ведлозеро это возможно. Тогда мы сможем наладить и веб-семинары, и дистанционное обучение.

Ольга пояснила, что хотя оптоволоконный кабель и протянут до Ведлозеро, но на станции нет оборудования для его использования на полную мощность. Так что предстоит добиться его установки. Хороший интернет нужен не только Дому, но и селу: амбулатории и школе.

Пожилые ведлозерцы, далекие от всех этих новаций, порадуют  Дом своими песнями и беседами на карельском, поучат молодежь старинным ремеслам  и рукоделию. Кстати, все лавочки в доме застланы яркими, со вкусом исполненными домоткаными ковриками, на полках – поделки и вышивки, на широких подоконниках – вазы с букетами полевых цветов. Простые украшения эти добавляют уюта.

Возможно, не все и не сразу поймут, заметила Ольга, что Дом наш – не сельский клуб для кино, концертов и танцев, не кафе и не общественная столовая, не современная прачечная для села, не детсад, не библиотека, хотя всё это в нем имеется. Дом в перспективе будет жить как Гостиная села, как партнер по развитию Пряжинского района, как Международный центр компетенции по карельскому языку. И этот процесс уже идет. Активисты готовят международные встречи, налаживают сотрудничество с карелами из разных регионов России и стран.

Не так давно нашли спонсора, который подарил и установил в Ведлозеро новую центральную автобусную остановку. Старую волонтеры разобрали на субботнике сами.

Осенью Дом откроется для ежедневного посещения. Но для этого правлению во главе с председателем надо еще потрудиться и похлопотать. Первым делом установить обогреватели, несколько капитальных и межкомнатных дверей. Ещё наладить освещение в помещениях и доступ в интернет. А ещё подготовить физкультурное видео на карельском, обустроить уголок для прослушивания аудиокниг. Это значит, что  снова потребуются средства. Как и дальше – на содержание Дома. Искусно выложенной печи с камином  придется еще «попыхтеть» на выпечке калиток для продажи. Чтобы и в холода  в доме было светло, тепло и уютно.

***

Всего два года назад, осенью, был заложен фундамент, а уже в декабре по совместному проекту финских и петрозаводских архитекторов  начали всем миром строить Дом, каких в Карелии ещё не бывало.

…В конце июля  в Ведлозеро был большой праздник. Гости и хозяева, среди которых многие красовались  в ярких национальных костюмах, собрались отметить день рождения Дома карельского языка. Несмотря на холодное и ненастное лето, в этот день погода будто сделала исключение, подарив празднику теплый и солнечный день. До начала праздничного концерта на открытой площадке с видом на озеро главная виновница торжества Ольга Гоккоева, в нарядном платье, радушно встречала гостей в Доме. Тут было чему подивиться, чем восхититься: светлые просторные комнаты, современная кухня, красивая печь с камином… И главное украшение: вполне освоившиеся здесь сельские ребятишки. Они не слонялись по комнатам, а что-то деловито мастерили, рисовали, лепили под неназойливым приглядом взрослых.

Стены, полы, потолки сияли и радовали глаз медовым цветом настоящего дерева. Чтобы свободно разгуливать по этим хоромам, требовался сущий пустяк: снять уличную обувь в прихожей. Этот семейный сельский ритуал никого не смущал, напротив, ему с удовольствием следовали.

…В прихожей я оказалась рядом с симпатичной старушкой. Она привычно скинула свои разношенные полусапожки, достала из сумки толстые шерстяные носки домашней вязки и ловко натянула их на маленькие ножки в простых чулках. Поймав мой взгляд, старушка проворчала тихонько: «Так надежнее… Хотя Оля, когда звала, говорила,  что полы теплые, с обогревом каким-то…». Потом бабуля неодобрительно посмотрела  на мои ноги в тонких колготках и достала из своей хозяйственной сумки  еще одну пару шерстяных ноcков: «Возьми, потом вернешь…». Прежде чем направиться в комнаты, старушка прошептала: «Мир вашему дому». На карельском и на русском. И с поклоном перекрестилась.

Фото автора

ВАЛЕНТИНА АКУЛЕНКО