Русские люди на отдыхе

Какой еще кризис, какой еще рубль-упадашка. Мексиканские резорты запружены русскими людьми.
Отличаются они от остального отдыхаяжа тем, что разговаривают. Свободно. Как свободные люди. Даже несколько от этой свободы опотевшие, если не одичавшие.
Нет, разговаривают все, но только русские люди – так, как будто они среди марсиан, и никто их все равно не поймет. То есть, свободно делятся впечатлениями об окружающих в присутствии оных.
- И это он чего? – делится русский человек с другом, наблюдая как я покупаю текилу. – Торгуется, что ли?
- Да, то есть, нет, то есть наоборот, - объясняет друган. – Этот в майке с пузом не хочет брать вторую литровую бутылку, а синьора ему втюхивает за полцены.
- А он чего? – интересуется любознатель. – Дурной на затылок? Скидка ведь, выходит клево!
- Может, у него печень усталая, - пожимает сгоревшими плечами переводчик. – Уйдет, так мы затаримся на пару вечеров, а то при больном человека неудобно столько брать.
Деликатность – отличительная черта русского человека на отдыхе.
- Picture? – гостеприимно улыбнулись нашей взрослеющей Принцессе две национельно-ряженые чикиты в фойе вечером. И растряхнули юбищи для фотощелчка.
Но не тут-то было.
К юбкам, опередив Принцессу на полшага, с воплями – Сорри! - прилипли быстрые русские люди на отдыхе.
Молодым везде у нас дорога, мы отступили.
Две тяжелокормные настасьи филипповны сдавили мексиканских щепок своей пышащей красой и ожесточили иконооблики зубастыми улыбищами.
Их мужики уронили головы, и там внизу что-то затрещало.
Оказалось – фотоаппараты-расстрельники.
- Они долго сюда летели, переждем, - объяснил я Принцессе.
Но переждать оказалось куда там. Настасьи филипповны выворачивались и в анфасы, и в профиля, тасовали очумевших мексощепок и так, и эдак, варьировали одинаково пугающие улыбки.
Фотонаганы пулеметили обоймами.
Наконец стихли.
Мы только было, но не тут-то опять. К этнодевушкам двинулись мужики. По одному, потом парой. Потом в комбинациях.
- Завтра сфотографируемся, - в итоге вздохнул я, - пошли лучше фламингов наблюдать...
- Что они делают? – изумился я наутро в буфетном райке. – Если оголодали, то откуда же у них деньги на перелет?
Русские люди деловито набирали сыпучестей и десертных оберточностей по карманам.
Загадка отгадалась на мосту через искуственную мангровую рощу, в которой бегали печальные коати.
Русские люди на отдыхе расположились возле таблички «Не кормите коати! Оставьте дикую природы Мексики в покое. Вы кормите коати – вы убиваете коати!».
И щедро кормили коатей из буфетнонаполненных карманов.
- Гляди, еще и садится, и лапками сучит, просит! – хохотали они. – Сыпани еще, этот почти как макака умный!
Мы ушли в океан, но и там стояли щедрые русские люди.
Воды вокруг них бурлили-гейзеровали.
- Рыбки! – взвизгнула Принцесса. – Летают!
Надо отдать должное русским людям на отдыхе – только они в короткие минуты могли насобачить рыб летать что твои воробьи.
Русские люди сначал посыпали волны кукурузными хлопьями, порождая безумие в косяке и бурление водоповерхности. Затем они ловко подбрасывали хлопья, и наиболее резвые рыбы и впрямь выпрыгивали из воды и взлетали, ловя корм.
Вечером на сеансе хибачи мексиканский псевдоповар, жонглируя лезвиями, упустил тесак и едва не зарубил русскую настасью филипповну на отдыхе.
Тесак пролетел в волоске от артерии и отбил кусок кафеля за плечом девушки.
Бесстрашная настасья филипповна лишь польщенно расхохоталась и сфотографировалась с потенциальным убийцем и орудием преступления, потом с добавленим спутника, потом подруги, потом спутника подруги и подруги спутника.
- Каковы ваши взгляды на крымский вопрос? – настигла меня судьбоносная дилемма десятилетия слева, из уст соседа по хибачи, профессора географии из университета канадской Альберты.
Я посмотрел на русских людей на отдыхе и вдруг ощутил неизъяснимую муку-сладость.
- Я вырос на Украине, - пробормотал я с ужасом. – Прекрасная страна. Очень ее люблю. Каждый год в юности ездил летом в Крым, незабываемое счастье.
Я вытер испарину, жалко улыбнулся и вдруг гаркнул:
- Но Крым – это все равно всегда была наша земля!
- Ваша? – растерялся профессор географии из Альберты. – Ваша кого? Вы-то сам кто, с кем теперь себя идентифицируете?
- С русскими эмигрантами из Нью-Йорка, которые любят отдыхать в Мексике, - съязвил заподростоковевший Маг.
Я замолчал, ища ответа.
- А каковы ваши взгляды на русификацию? – не унимался профессор из Альберты. – Вы не поверите, я читаю целый курс по русификации национальных окраин Российской Империи. И даже японским студентам по телемосту!
- Да какая вам к черту русификация? – тихо заорал я на профессора, давясь креветками. – Тянули к цивилизации всех, и вот пожалуйста, только клеймо «оккупанта» и осталось! Вы лучше по канадизации натуральных индейцев читайте свои лекции! И по американизации племен, от которых ничего не осталось, в отличие от вполне себе цветущих национальных окраин Российской империи!
Русские люди на отдыхе уставились на меня с недоуменным одобрением.
- Завтра на завтрак – берем с собой пакеты и в них – хлопья! – шепотом закричал я Принцессе. - Будем тоже кормить и учить летать рыбок!
- А коати? – забеспокоилась Принцесса. – Им же кушать хочется! Но если они покушают, то они умрут!
- Ничего твоим коатям не будет! – твердо сказал я, поднимаясь. – Обожрутся-отлежатся! Будем и их кормить, чай на отдыхе! И где там те чикиты слоняются внутри пирамиды-фойе, с которым мы так и не сфоткались? Будет делать фотосессию! После того, как я пойду и все-таки куплю за полцены второй литр текилы, который мне не нужен!
Я вдохнул мексиканской пьяной сыроти полной грудью и улыбнулся итогами зубоповала жизни, наконец-то почувствовав себя им. Человеком на отдыхе.
Профессор из Альберты всклокочил бороденку и отшатнулся от меня к пустому сиденьицу справа.
Примеры и правда языковой пропасти – в фотоэпилоге.