«Пушкиниссимо, фортиссимо, брависсимо!»
Совсем недавно книжный мир узнал имя очередного лауреата Нобелевской премии по литературе. В этом году её вручили Абдулразаку Гурна – уроженцу Занзибара, переехавшему в Великобританию, – «за бескомпромиссное и сострадательное проникновение в последствия колониализма и судьбу беженцев». Было время, высшую литературную награду получали и отечественные писатели: Бунин, Шолохов, Пастернак, Солженицын, Бродский… Не так уж много. И считаным представителям России удавалось присутствовать в Стокгольме на церемонии вручения Нобелевки. Из петербургских литераторов такой чести удостоился, наверное, только Евгений Белодубровский, став в 1997 году свидетелем награждения итальянского писателя Дарио Фо (на фото). Воспоминаниями о том, как это происходило, он поделился с «ЛГ».
Нобелевская церемония и знаменитый на весь мир банкет в Стокгольмской ратуше в присутствии короля и всех лауреатов 1997 года... И я там был, мёд-пиво пил. В чёрном фраке (спасибо профессору-музыканту Олегу Малову и его супруге), лаковых башмаках (они появились у меня за полчаса до выезда на торжество) – всё согласно протоколу. Единственным его «нарушением» – или приложением – оказался скромно мерцающий на батистовом лацкане, словно дань прошлому, значок «Житель блокадного Ленинграда»…
Если моё присутствие на нобелевской церемонии среди королевской, культурной и научной аристократии Швеции по приглашению исполнительного директора Нобелевского фонда господина Михаила Сульмана было чем-то невероятным и почти безумным, радостным, как личный праздник, личное достижение, то для культурного сообщества самым невероятным оказалось в 1997 году присуждение награды по литературе итальянскому комику и драматургусценографу Дарио Фо. Невероятный кульбит Шведской академии!
Гениальный шут
Лауреатом был назван не писатель вовсе, а гениальный, но шут! Дарио Фо, ныне уже покойный, мало известен европейскому аристократическому и литературному бомонду. Есть итальянские пьески, кое-какая критика, есть переводы на шведский его интервью, биографическая хроника, пресс-релизы. Но! Уроженец Ломбардии не знал английского. Говорили, что он то ли кричит петухом, то ли кукарекает. И (не только на сцене своего комедийного театрика в Милане) перманентно осуждает любую власть. Потешается над ней. Анархист, коммунист, бард, предпочитающий сленг, «разгребатель грязи», карбонарий. Всех власть имущих в Италии обвинял в коррупции – иначе она – не власть! Самая известная из его главных книг называется весьма эпатажно – «Смерть Анархиста». По жанру – социальная драма...
И вот Он появился. Роскошный, слегка недоумевающий, но счастливый человек. Первые интервью... Фо заявляет, что Нобелевскую премию надо вручить Нобелевскому комитету за это нелогичное шутовское решение. Активно и насмешливо разводит руками. И в ответ на какой-то бытовой вопрос произносит целый монолог в жанре средневековой итальянской притчи. Ворох афоризмов и шуток на этом же средневековом старинном никому не доступном диалекте. И с первой же минуты все вокруг – и газеты, и официальные лица, и публика оказались во власти этого языка, на шведский не переводимого. И самого Артиста, этого Дарио. Все обескуражены его выдающимся талантом.
9 декабря, Белый зал Ратуши, нобелевская лекция лауреата! Дарио – высокий, чрезвычайно подвижный лицом, руками, ногами, губами, всем ртом, глазами, голосом, с крупным красным лицом, толстым породистым горбатым носом (когда он разворачивался в профиль с раскрытым ртом, то был похож на орущую акулу, если это вообще возможно в мире больших рыб) и голубыми глазами, скошенным подбородком, изящен, лёгок, стремителен, от него – уже не ветер – ураган! И хохот! При этом сам Дарио Фо (ему тогда шёл 71-й год) был профессионально выдержан, по-нобелевски серьёзен. И горд. В тот момент он не просто жил на престижной сцене – он делал свою игру. Лекция закончилась полным торжеством таланта и искусства слова, сотворённого одним человеком!
Под гром оваций
И вот – сама церемония награждения. Речь представителя Шведской академии! Потом – король! Вручение. Медаль. Пожатие рук. Король – три шага к своему креслу. Лауреат – три поклона: королю, шведским академикам-пингвинам и публике... Всем – поровну. В этом принцип великого демократического нобелевского равенства. Музыка Стравинского из «Петрушки». Речь профессора Стуре Аллена. Тот говорит о времени. Об Альфреде Нобеле, о его любви к литературе, Шекспиру и Шелли! И... о драматурге и новеллисте Дарио Фо, чьё творчество, заслужившее нобелевскую награду, вполне соответствует «Завещанию». Потом – очередь Дарио Фо. Опять король! Три шага вперёд. Служитель в старинном одеянии почтительно передаёт ему награды – медаль в красной коробочке и диплом. Фанфары с трёх сторон приветствуют лауреата. Король Швеции награждает короля шутов! Поклоны. И аплодисменты. Гром! Цунами в партере и на студенческих скамьях, где-то под самым потолком Сити-Холла! Это уже овация, длившаяся вечность! Дарио Фо стоял высоко подняв голову, ещё более стройный и величественный, чем все его средневековые персонажи и родичистеклодувы…
Великая нобелевская церемония оказалась поставленным спектаклем, добрым и ироническим маскарадом с обедом и мороженым.
Дарио Фо в Публичке
Библиография Дарио Фо достаточно насыщенна. Правда, больше, пожалуй, написано о нём как о мастере, о комедийном актёре и великом клоуне современного итальянского театра. Как писатель-новеллист он известен больше в родном Милане, чем во всей Италии. Есть переводы его произведений на английский, немецкий, французский... Это всё его пьесы и произведения для небольших театров. У нас в Санкт-Петербурге, в Российской национальной библиотеке, хранятся все главные книги Дарио Фо, изданные на Апеннинах. Одна из них («Il Teatro di Dario Fo. Fabulazzo Osceno») с автографом, датированным 1985 годом, когда он, по-видимому, был в Ленинграде.
Я же впервые узнал и «увидел» Дарио Фо в той же Публичке много лет назад на выставке новых поступлений. Кажется, в 1979 году. С одного из стендов, с обложки фотоальбома in folio, на меня смотрел огромный танцующий человек с широко открытыми глазами, что-то кричащий в публику. За его спиной на жёстких марионеточных лямках, повторяя его движения, висела женщина. Это был альбом постановки в Ла Скала знаменитой «Истории Солдата», которую осуществил как раз тот самый Дарио Фо в юбилей миланского театра. Постановка являлась его интерпретацией «Истории о беглом Солдате и Чёрте, читаемой, играемой и танцуемой», которую в 1918 году сочинил великий композитор-футурист Игорь Фёдорович Стравинский на пару со своим другом швейцарским поэтом Рамю на сюжеты сказок Афанасьева.
Момент истины
Постановка итальянца наделала в своё время много шума в Европе и в Америке. Я хотел об этом напомнить самому Фо, тут же на сцене в Стокгольме, где он неожиданно оказался – в великолепном одиночестве среди утопающей в торжестве публики и при свете миллионов вспышек. Казалось, Дарио отдыхал перед новой бурей. Автографы раздавали его коллеги, демонстрируя диплом и медаль на красной плюшевой подушечке... Почувствовав «момент истины» и подойдя к нему, я успел только несмело прокричать сквозь нобелевский шум пришедшее на ум: Россия, Стравинский, Санкт-Петербург, Маяковский, Пиранделло. Лауреат замахал руками, выхватил у меня нобелевский блокнотик и активно нацарапал нечленораздельное: Dario Fooooo. И наконец, взглянув на меня, откинул голову, ткнул в грудь и воскликнул: «Ле Пушкиниссимо, фортиссимо, брависсимо!» После чего исчез за бюстом Альфреда Нобеля, где была кулисная щель.
В 1997-м на церемонии и на банкете присутствовало рекордное количество участников и гостей – 1345 человек. Голубой зал Стокгольмской ратуши – мозаичного шедевра скандинавского архитектора-модерниста Рагнара Эстберга – на такое количество не был рассчитан, так что пришлось накрывать столы даже в исторической библиотеке. Конечно, общее внимание привлекали король Швеции Карл XVI Густав, королева-мать Сильвия и совершенная красавица – кронпринцесса Виктория. И шведские аристократы, во фраках, увенчанных наградами, и перепоясанные по животам голубыми и красными широкими лентами с орденами, – ни дать ни взять картинка приёма XVIII века, когда Екатерина Вторая принимала на берегах Северной Пальмиры своего милого кузена короля Швеции.
В конце обильного закусками, блюдами и вином банкета, который перемежался выступлениями детского хора, солистов, симфонического оркестра, вновь согласно почти вековой нобелевской традиции выступили с речами новые лауреаты. Первое слово было предоставлено нашему великолепному Дарио. В самом начале своего короткого спича свежеиспечённый нобелевский лауреат по литературе произнёс нечто такое, что все в один голос закричали и с безумным смехом почти повскакали со своих мест. Даже король и все вокруг него. Увы, я сидел довольно далеко, поэтому повторить, что именно сказал Фо, не могу...
Евгений Белодубровский