New York Times: Россия променяла великую культуру на статус «нормальной страны»

На фоне коммерциализированной буржуазной культуры Запада российская впечатляла весь мир своей глубиной и обращением к духовному началу в человеке, пишет обозреватель New York Times. Русские интеллектуалы не знали себе равных, Толстого и Достоевского читал весь мир. Сегодня все это исчезло, заявляет автор; Россия стала «нормальной» страной, и теперь, говоря о ней, вспоминаешь разве что Путина и олигархов.



Выросшие после окончания холодной войны, наверно, не осознают, насколько сильным было влияние России на Запад в последние полтора века, пишет обозреватель New York Times Дэвид Брукс. То, какой ты интеллектуал, писатель и культурный деятель, можно было понять по тому, как ты отвечаешь на «русские» вопросы: Толстой или Достовеский? Ленин или Троцкий? Ельцин или Горбачев? Стоит ли бояться запуска «Спутника»?

Дело было в том, что русская культура обладала ни с чем не сравнимой мощью. Как отмечали эксперты, русские мыслители обращались к универсальным вопросам в их крайних и ярких формах, а такие споры, которые на Западе обычно проходили между разными людьми, в России превращались в терзания в душе одного и того же человека.

Русское влияние в США было особенно сильным, указывает автор американской газеты. Между странами были определенные параллели: оба народа не знали, как относиться к утонченной Западной Европе; элиты обеих стран копировали парижские манеры, а низы над ними смеялись; духовное пространство обеих стран определяли их «эпические» размеры и красота их дикой природы.

«Но Россия олицетворяла то, чем Америка никогда не славилась, — глубину души». Если Америка «транслировала миру образ счастья», то русские герои светились оттого, что были полностью погружены в духовность. Русские считают, что человек по своей сути цельный, а потому нельзя делить свою жизнь на сегменты и ограничиваться полумерами; если ты музыкант, писатель, солдат или священник, ты можешь быть единственно честен, если посвятишь себя своему делу целиком.

По описанию Дэвида Брукса, этика России не была буржуазной и прагматичной. Конечно, были радикалы, которые верили в чистый материализм, но это была скорее реакция на основной тренд, в соответствии с которым проблемы рассматривались преимущественно не в практическом, а в духовном плане, а проблемы души занимали центральное место. Еще в Средние века русские иконы были символом веры скорее зрительной, чем словесной, скорее мистической, чем полной правил. Достоевский верил в умение художника разрешить социальные проблемы, а красота могла спасти мир.

Еще в конце 1990-х, вспоминает автор New York Times, вы могли сидеть с русскими интеллектуалами и посреди политических смут той эпохи вести напряженный разговор о русской душе. «Если на кухне вечером было темно, они не просто говорили: “Давайте поменяем лампочку”. Они часами говорили, что корень всех проблем – русская душа», — описывает обозреватель. Наиболее харизматичные фигуры России всю жизнь искали чистоту – так, Толстой на склоне лет считал, что можно жить в материальном достатке и гнить изнутри или жить чистой простой жизнью крестьянина.

Весь этот духовный пыл, романтические утопии и трагическая чувствительность породили ряд по-настоящему ужасных политических теорий, отмечает Дэвид Брукс. Но породили они и культурный резонанс по всему миру. Пока весь мир проходил через индустриализацию и коммерциализацию, в России существовала яркая контркультура, которая состояла из писателей, музыкантов, танцоров – короче, романтиков с иным набором понятий, иным способом мышления и представлениями о духовной жизни.

«И теперь все это исчезло», — объявляет New York Times.

Россия стала более нормальной страной, чем раньше. В ней стало лучше жить, по крайней мере для молодежи. «Но если подумать сегодня о культурном влиянии России на мир, то вспомните вы о Путине и олигархах». Теперь Россия – олицетворение захвата власти и дурных денег.

Об этом можно, по мнению автора статьи, судить по сувенирным лавкам Санкт-Петербурга. На продаже в них вещи, «которых русские типа стыдятся», — шапки Советской армии, сталинистские «цацки», кружки с Путиным, на которых он «с голым торсом и выглядит посмешищем». В сотню лучших университетов мира не попал ни один российский, что вообще-то поразительно для страны, знаменитой уровнем своего интеллектуального развития.

И это отсутствие не осталось незамеченным, уверяет обозреватель. Раньше противовесом доминирующей культуре достижений, капитализма и буржуазности было множество контркультур. Русская была одной из них – но теперь она, судя по всему, осталась в прошлом, сетует колумнист New York Times.


Комментарии читателей на сайте New York Times

KB: Когда я был молод, Россия меня очаровывала – Толстой, Достоевский, Горький, Чехов, Солженицын… мой любимый. Потом я побывал в России, когда холодная война закончилась. Встретился с профессорами великих университетов Москвы и Санкт-Петербурга и членами Академии наук – великая страна потеряла свою духовную силу. Интеллектуалы стали чистыми материалистами, как в других западных странах, и жадными. Великая культура и сила интеллектуальной чистоты, отличавшаяся мистическими идеями и духовной глубиной, потеряна. Коммунистическое правление совершенно уничтожило великий русский дух – он стал поклоняться мертвой двойственности материи.

EdH: Замените слово «Россия» на «Китай», и статья будет так же справедлива. Капитализм победил, как и должно быть, потому что он больше соответствует нашей природе, но в неограниченном количестве он забирает наши души. Нам нужны романтики и поэты, а также приличная доза регулирования, с тем чтобы сохранить нашу природу, наше здоровье и общее для нас добро.

John: Не по теме почти, но эта колонка заставила меня вспомнить о друге в Сан-Франциско, – отказнике — который, после того как мы с ним поглотили внушительный ужин и бутылку водки, поглядел на меня и сказал: «Знаешь, это смешно. В России мы были евреи. В Америке – мы русские!»

NickAdams: Большинство из нас никогда не знало той России, о которой говорит Дэвид Брукс. Мы видели лишь ее отблески в передаче перебежчиков или литературе XIX века. Россия, которую знал я, — это стучащий ботинком Хрущев, а теперь мы знакомы с Путиным с голым торсом, который не особо отличается от наших собственных «стучащих в барабаны» разжигателей войны. Я скучаю по храбрым американским политикам.

Gm: О да, как же люди скучают по старым добрым временам репрессий и ограниченных возможностей!

MR: В истории, скорее всего, запишут, что оба бойца холодной войны (третьей мировой войны) были уничтожены в процессе – СССР и США. Просто на разрушение последних уходит больше времени.

HelenWalton: Вообще я мало знаю о русской культуре и истории, но, по крайней мере, я прочитала «Анну Каренину» Толстого и нашла ее блестящей. К тому же я считаю, что Вторую мировую войну по большей части выиграли русские солдаты.

via