www.facebook.com: Как я был переписчиком в 1979 году
Я был переписчиком в перепись 1979 года. Мы были студентами и нас обязали. Мне нужно было где-то в Бескудникове обойти 144 квартиры в девятиэтажке и 60 квартир в пятиэтажке, причем дважды - первый раз предупредить, второй переписать по факту на 17 января. Нам выдали значки для подтверждения статуса, по ним можно было бесплатно ездить в метро и автобусе.
Дело было в январе, в ту зиму в Москве опускалось ниже 40 градусов. В девятиэтажке отключались одновременно отопление, газ и электричество. В одной из квартир оплакивали замерзшую коллекцию редких кактусов.
Пускали в квартиры везде охотно, предлагали пообедать или выпить чаю. Запомнился детский писатель Федор Редькин ("я по национальности мокша"), какая-то добрая женщина, накормившая меня очень вкусным супом и рассказавшая, что обижена на власть и потому никогда не ходит голосовать. В другой квартире при первом обходе помогал скорой погрузить старушку, а при повторном обходе попал на поминки.
Еще в одной квартире жила еврейская семья, только что получившая разрешение на выезд в Израиль. Радости у них не было, были растерянность и грусть. Наверно, из-за детей собрались. "Мы уж теперь не знаем, можно ли нас переписывать". Сошлись на том, что раз 17 января разрешения еще не было, значит переписи подлежат.
Я и сейчас с удовольствием вспоминаю ту работу, было интересно. Я лучше узнал людей и их жизнь.
Дело было в январе, в ту зиму в Москве опускалось ниже 40 градусов. В девятиэтажке отключались одновременно отопление, газ и электричество. В одной из квартир оплакивали замерзшую коллекцию редких кактусов.
Пускали в квартиры везде охотно, предлагали пообедать или выпить чаю. Запомнился детский писатель Федор Редькин ("я по национальности мокша"), какая-то добрая женщина, накормившая меня очень вкусным супом и рассказавшая, что обижена на власть и потому никогда не ходит голосовать. В другой квартире при первом обходе помогал скорой погрузить старушку, а при повторном обходе попал на поминки.
Еще в одной квартире жила еврейская семья, только что получившая разрешение на выезд в Израиль. Радости у них не было, были растерянность и грусть. Наверно, из-за детей собрались. "Мы уж теперь не знаем, можно ли нас переписывать". Сошлись на том, что раз 17 января разрешения еще не было, значит переписи подлежат.
Я и сейчас с удовольствием вспоминаю ту работу, было интересно. Я лучше узнал людей и их жизнь.