Это поколение родителей моих ровесников. Родившиеся в тридцатые-сороковые, они в конце 80-х — начале 90-х приехали в Израиль вслед за детьми. Да, дети устроились лучше. Они, наши родители, — хуже. Многие до сих пор живут в съемных квартирах. И пенсий многие не заработали. И подрабатывали многие до 70-ти с лишним…

Какие наши годы

Софья Рон-Мория

Январской ночью 1988-го мы спустились с трапа самолёта в Бен-Гурионе — мама, бабушка, я и моя пятнадцатилетняя сестра.

Папа тогда получил отказ по «секретности» и присоединился к нам позже, в апреле 89–го.

Маме в январе 88–го было сорок шесть.

Папе в апреле 89–го — сорок восемь.

Четверть века спустя, уже в свои сорок шесть, я записалась на юрфак колледжа Шаарей Мишпат в Ход ХаШарон.

И только тогда поняла — ЧТО пришлось пережить моим родителям по приезде в страну.

Мне было страшно. Очень. Что, если я не сдам с первого раза экзамен на лицензию (ведь говорят, что он безумно сложный)? Что, если у меня не будет работы? Что, если…

А ведь я свободно владею ивритом. А ведь я всю свою взрослую жизнь прожила в Израиле. Каково же было им?

Возраст 45-55. Если ты не «в домике», не продолжаешь устоявшуюся профессиональную деятельность, не трудоустроен на госслужбе/в большой стабильной фирме,-то это возраст «замуж поздно, сдохнуть рано». То есть замуж как раз еще можно, а вот работодатели тебя не хотят. А до пенсии еще жить и жить, да и не всегда ты ее к этому времени уже заработал.

И это сегодня, когда несколько смягчились возрастные критерии. И это для израильтян. А в начале 90х, да еще для свежих репатриантов…

И вот приходит диванный социолог, русскоязычный журналист Петр Люкимсон и объясняет причину — оказывается, все просто. Репатрианты, которые в начале 90х относились к возрастной группе 45-55, высокооплачиваемой работы по специальности не нашли… из-за недостатка патриотизма. В отличие от алии 70-х, эти:

«не готовы ни выучить язык, ни принять Израиль как еврейское, отличное от бывшего СССР, государство».

А ведь:

«45-55 лет — это один из самых продуктивных возрастов!»

И приехали — не по свободному выбору, в отличие от алии 70х, а потому, что рухнул СССР и закончилась привычная жизнь.

Продолжу рассказ о своей семье.

Мама была — инженер-электронщик. Папа — физик-ядерщик. В Ленинграде оба по двадцать лет проработали в НИИ.

Десятиклассницей я начала изучать иврит в подполье. В семнадцать лет начала преподавать. Уроки проводились у нас дома. И примерно тогда же вслед за нами, девчонками, родители вернулись к традиции.

Мамина двоюродная сестра с семьей в конце 88–го уехала в Штаты и сегодня живет в Чикаго. Тогда, в 88-м — 89-м, получить статус беженца и гринкард не составляло ни малейшей проблемы. Наша семья выбрала Израиль.

Мама практически с нуля выучила иврит. Освоила язык настолько, что могла читать не только ивритоязычные газеты, но и классиков, в оригинале. Она перевела на русский язык эпический роман Агнона «Тмоль Шильшом», книга вышла в Москве, в издательстве «Текст».

В чем, в чем, а уж в недостатке мотивации моих родителей обвинить было никак нельзя.

Вот они-то как раз всю жизнь на первое место ставили — идеи.

Шестидесятники и диссиденты, они в середине 80х сделали своим приоритетом национальные ценности, Израиль стал для них своей страной, его победы — их победами, его трагедии — их трагедиями. В 1994–м, когда страну захлестнула волна террора, папа организовал в Иерусалиме конференцию русскоязычных репатриантов — противников Норвежских соглашений. Пришло несколько сот человек, большинство — в том самом возрасте, 45-55. И многие из них «то находили низкооплачиваемую неквалифицированную работу, то вновь ее теряли». Видимо, им тоже, по П. Люкимсону, не хватало патриотизма и мотивации.

Мама проработала до пенсионного возраста (тогда для женщин это была шестидесятилетняя отметка) администратором ульпана на полставки. Пенсии не получила: в те годы закон не обязывал работодателя отделять сотруднику выплаты в пенсионный фонд. Вот мамин работодатель и не отделял.

Папа — перебивался случайными заработками.

Нет, они не обвиняли в этом Израиль. Они понимали, что приехали в страну слишком поздно.

А вот самозванный социолог обвиняет — их самих.

Я хорошо знаю это поколение, поколение родителей моих ровесников. Родившиеся в тридцатые-сороковые, они в конце 80-х, а по большей части — в начале 90-х, приехали в Израиль вслед за детьми. Да, дети устроились лучше. Они, наши родители, — хуже. Да, на них уже не хватило социального жилья, которое государство распределяло репатриантам 70-х годов. Да, многие из них до сих пор живут в съемных квартирах или еще выплачивают остатки машканты. И пенсий многие из них не заработали — в те годы только на госслужбе и в крупных фирмах сотрудникам отчислялись ежемесячно суммы в пенсионные фонды. И подрабатывали многие до 70-ти с лишним лет, на жизнь, откладывая шекели, достававшиеся тяжёлым трудом, на поездки в гости к оставшимся в постсоветском пространстве родным, ну и самое главное, как без этого, на подарки внукам.

Не нужно заниматься социологическими исследованиями, чтобы понять несколько азбучных истин:

1. Есть большая принципиальная разница между абсорбцией менее двухсот тысяч репатриантов из страны Икс и абсорбцией почти миллиона — из нее же.
2. Есть большая принципиальная разница на рынке труда между двумя возрастными группами — 25-30 и 45-55.

Только вот… эти азбучные истины не укладываются в пропагандистскую концепцию. А концепция — вот она: репатрианты, приехавшие в Израиль в самом, что ни на есть, перспективном и продуктивном возрасте (45-55), морду воротили от новой родины. Иврит учить не хотели, работу по специальности не искали. (Потому что ведь всякий знает, что любой репатриант может устроиться в возрасте 50 плюс преподавателем в колледже. Это только среди уроженцев страны, помоложе пятидесяти, жесточайшая конкуренция за ставки и часы с колледжах. И теперь мы знаем, почему: деканы колледжей предпочитают пятидесятилетних новых репатриантов. Очень-очень их ждали на работу. А те из-за недостаточной мотивации и лености души предпочли работать охранниками или квартиры убирать. Сами виноваты.

А все почему? А потому, что «не готовы принять Израиль как еврейское государство». Что означает — не готовы принять ультраортодоксальную версию иудаизма как ультимативную и единственно верную. В отличие от алии 70-х — у тех, как известно, голоса делятся между ЯТ и ШАС. А вот эти, по лености души отказывающиеся устроиться на высокооплачиваемую работу, голосуют за неправильные партии.

И все бы хорошо. Если бы…

У газеты «Новости Недели» нет сайта. А вы ведь понимаете, что за аудитория у еженедельной «русской» газеты в Израиле, не имеющей сайта. Обитатели хостелей. Те самые, которым в 90-е было 45–55. И не заработавшие себе на высокооплачиваемой работе на собственную квартиру.

А именно в вышеуказанной газете неизменно и самозабвенно трудится чуть ли не с самого своего приезда в Израиль П. Люкимсон.

А все почему? Потому что приехал в страну в начале 90-х (то есть когда рухнул СССР) в неперспективном возрасте. Что-то 25-30. А вот если бы он репатриировался в возрасте перспективном, 45-55, то, без сомнения, устроился бы на престижную, высокооплачиваемую работу.

И, возможно, даже научился бы писать на языке страны, в которой живет.

Кто знает? Все может быть.  https://club.berkovich-zametki.com/?p=65645