«Мы рубим лес, и сталинские щепки, как прежде, во все стороны летят»
На одном из федеральных телеканалов провели уличный опрос о том, что такое общество «Мемориал». Явное большинство либо вообще пожимало плечами («не знаем, не слышали»), либо давали ответы, далекие от действительности («наверное, похоронное бюро или кампания», «что-нибудь насчет установки памятников» и т.п.). Неудивительно, что и петицию в защиту от ликвидации обоих «Мемориалов» (российского, занятого правозащитной деятельностью, и международного, историко-просветительского, с опорой в России; необходимая формальность: признанных Министерством юстиции РФ организациями, выполняющими функции иностранных агентов) подписали сравнительно немногие – пока около 150 тыс. человек. И хотя здесь надо сделать дополнительную поправку на страх, но в любом случае эта не та тема, которая сейчас волнует миллионы, а тем более десятки миллионов людей. Поэтому «Мемориал» в обоих вариантах пытаются закрыть, и вероятность таких решений высока.
Сталин в совершенстве овладел искусством диктатуры. Ему даже удалось организовать массовые демонстрации в поддержку политических репрессий
Если не принимать за чистую монету официальные обвинения – они вообще крайне сомнительны, а если учесть давность вменяемых «Мемориалу» нарушений, и то, что положенные за них штрафы тоже давно заплачены – то получается очень тревожная картина. Кому-то понадобилось, чтобы о сталинских репрессиях говорили меньше или, еще лучше, вообще не говорили. И это шире, чем частный случай, чем «разборки» вокруг единичного инцидента с отдельной организацией. По большому счету, деятельность историко-просветительского общества «Мемориал» направлена не только на сбор и публикацию сведений о произволе, пик которого пришелся на вторую половину 1930-х годов. Это и другая философия отношений народа и государства, иной подход к политической конкуренции, к открытости России перед международным сообществом. Поэтому атака на, казалось бы, «вчера» ведется с позиций и реалий «сегодня». Именно об этом сказал 10 декабря на вручении ему Нобелевской премии мира Дмитрий Муратов.
Возможно, каплей, переполнившей чашу, окончательным толчком или, как сейчас модно выражаться, триггером к активным действиям против «Мемориала» стала публикация им списка политических заключенных в современной России. Это уже четкое и жесткое расхождение с государственным курсом: и президент, и другие официальные лица неоднократно утверждали, что политзаключенных в России нет, а есть лица, совершившие уголовные преступления, но выдающие себя за политиков. Ну так уж совпало и продолжает совпадать. А тут, понимаешь, «Мемориал» поперек шерсти…
Дмитрий Муратов при вручении ему Нобелевской премии: «Общество “Мемориал” (признано Минюстом РФ иностранным агентом – Прим. ИА «Альтаир») занимается реабилитацией жертв сталинских репрессий. А обвиняют его прокуроры в “нарушении прав человека”!». Фото tass.com
Одной из частичек этих событий уже с начала века является «обратное» закрытие доступа в архивы, где собраны данные о сталинских репрессиях. Даже ближайшим родственникам репрессированных показывают далеко не все материалы, тщательно избегая огласки фамилий доносчиков и исполнителей. При этом часто утверждают, что, мол, полное рассекречивание такой информации, а тем более свободный доступ к ней для всех желающих чреват эксцессами: а ну правнук, узнав, кто именно причастен к расправе над его прадедом, пойдет «разбираться» с потомками палачей.
Утверждение, мягко говоря, спорное. Во многих странах, раньше входивших либо в состав СССР, либо в «социалистическое содружество» («соцлагерь»), доступ ко всем документам о репрессиях открыли полностью. И ничего, выяснений с потомками не наблюдается. Ибо, к примеру, внуки-правнуки главарей Третьего рейха имеют такое же отношение к преступлениям нацизма, как мы с вами.
Нет, похоже, тут другое. Другой взгляд на прошлое, иное прочтение настоящего. Впрочем, слова «другой», «иной», как правило, подразумевают меньшинство. Но в таком случае и не случилось бы нынешней истории с «Мемориалом». Сознательное ли это большинство или безразлично / запуганно молчащее – в данном случае не столь уж важно. Важнее, что лес и в том, и в другом случае все-таки рубят, а значит, по известному правилу, летят щепки.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»