Промысловый культ 

Очень развит был у народов Сибири просмысловый культ – почитание покровителей охотничьего, рыболовческого и прочих промыслов. Иногда он переплетался с шаманством: шаманы были исполнителями промысловых обрядов и молений (например, у эвенков). Довольно часто, особенно там, где сохранялся наиболее архаический общественный уклад (например, у ительменов и гиляков), промысловый культ составлял основу родовых и семейных обрядов, одна из главных целей которых как раз и заключалась в том, чтобы обеспечить успех охоты, рыбной ловли и т. п. Крашенинников (XVIII в.) видел и описал чрезвычайно интересные, видимо родовые, праздники кита и волка у ительменов. Во время такого праздника изготовляли из съедобной травы и сушеной рыбы большие изображения кита и волка, которые потом разрывали на части и съедали. Крашенинников верно понял смысл этого чисто магического обряда: люди исполняли его, “чтоб им прямых (то есть настоящих. – С. Т.) китов и волков промышлять и есть, как они с травяными поступали”*.

*(С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки. Л., 1949, стр. 420.)

Во многих же случаях обряды промыслового культа совершались самими охотниками и рыбаками, перед или после промысла, и не были ни родовыми, ни семейными, ни шаманскими.

Промысловый культ был связан с верой в духов-хозяев, очень характерной для охотничье-рыболовческих народов Северной Азии. Эти хозяева бывают разных рангов. Например, по поверьям юкагиров, у каждого дикого зверя есть свой индивидуальный хозяин, так называемый педьюль. Юкагиры представляют себе его в довольно материальном виде, как хрящевистое затвердение под кожей животного. От воли педьюля будто бы и зависит послать данное животное под выстрел охотника или нет. Кроме того, есть хозяева целых видов животных – мойе, которым подчинены хозяева отдельных животных. Есть и хозяева отдельных рек, лесов, гор (погильпе). Все они вместе подчинены трем главным духам-хозяевам – земли, пресной воды и моря. Все духи-хозяева сами по себе не добры и не злы, но они могут быть дружественны или неблагожелательны по отношению к человеку (охотнику, рыбаку) в зависимости от его поведения: если он проявляет должное почтение к ним, соблюдает установленные запреты, правила охоты, не совершает излишних жестокостей, убивает животных лишь в необходимом количестве, то хозяева милостивы к нему, посылают ему дичь. За нарушение правил они гневаются, наказывают охотника, не давая ему добычи.

Подобные поверья бытуют и у других промысловых народов Севера. Совершенно ясны причины, породившие их. При всей изобретательности охотника и рыбака, при всей искусности их промысловых снарядов и ловушек, при всей меткости их выстрелов, слишком часто им приходится быть рабами случая, чувствовать свое бессилие перед суровой природной стихией, слишком часто приходится голодать и терпеть всякую нужду их семьям. Отсюда и вера в сверхъестественные существа, от доброй воли которых якобы зависит успех и неуспех промысла, а потому и вся жизнь охотника, его жены и детей.

Промысловые духи-хозяева существуют в верованиях народов Сибири по большей части совершенно отдельно от шаманских духов, духов болезней, отдельно от семейных и родовых покровителей. Это понятно, так как корни всех этих фантастических представлений разные. Якуты называют духов-хозяев иччи, отличая их как от злых духов-абаагы, так и от благодетельных духов – лйыы. Иччи есть у любого предмета природы; они сами по себе не добры и не злы, но с ними приходится иметь дело охотнику на промысле. Из среды этих хозяев выделяются главные – хозяин тайги Байянай и др., которых особенно почитают охотники, принося им жертвы. У бурят духи-хозяева называются эжин, у алтайцев – ээзи. У хантов и манси есть вера в лесных духов – унху.

Интересно, что в верованиях одного из народов Сибири, сохранивших особенно много архаичного в быту, у тавгийцев-нганасан, а отчасти и у их соседей – энцев, место хозяев природы занимают женские олицетворения – матери: земли мать, леса мать, воды мать и др. Это, видимо, отголосок эпохи материнского рода*.

*(См. Б. О. Долгих. Принесение в жертву оленей у нганасан и энцев (Институт этнографии. “Кр. сообщ.”, XXXIII, 1960, стр. 74); Б. О. Долгих. Мифологические сказки и исторические предания энцев. М., 1961 (“Труды Института этнографии”, т. 66), стр. 26.)

Высшие божества 

У большинства народов Северной Азии предметом почитания были духи разных категорий, но не боги. Правда, есть сообщения, что в верованиях некоторых народов присутствовал и образ верховного божества: так, обские угры (ханты и манси) верили в небесного бога Нуми-Торыма, а ненцы – в небесного бога Нума (слово это значит просто небо). Но культа этих богов не было. Видимо, тут налицо просто мифологическое олицетворение небесного свода. Возможно, что здесь сказалось и прямое влияние христианства или ислама.

Кое-где складывались мифологические образы демиургов и создателей мира, но они опять-таки не составляли предмета культа. Наиболее характерен в этом отношении бог Кутху у ительменов Камчатки. Его считали творцом земли, неба и пр. Культа же этого бога-творца не было. Более того, о нем рассказывали весьма непочтительные и непристойные мифы, его ругали просто дураком за то, что он так плохо создал землю, “что он столько гор и стремнин сделал и столько мелких и быстрых рек, что столько дождей и бурь производит и беспокоит их (то есть ительменов)”*. Это сообщение Крашенинникова лишний раз свидетельствует о том, что мифологическое представление о творце отнюдь не так уж тесно связано с образом почитаемого бога, как полагают христианские богословы.

*(Крашенинников, стр. 407 – 408.)

Только у исторически самых развитых народов Сибири образы великих богов были более отчетливыми, занимали более важное место в культе. Так, у якутов сложился целый пантеон добрых и злых богов.

Во главе светлой части пантеона стоял великий добрый бог Айыы-Тойон (или Аар-Тойон), впрочем, совершенно не вмешивавшийся в дела людей; во главе темной части – злой Подземный старик (Аллара-Огоньор, он же Арсан-Дуолай). У алтайцев верховным светлым богом считался Ульгень, главным злым божеством – Эрлик. У западных бурят, видимо под влиянием буддизма, сложился целый пантеон небесных богов – тенгриев: 55 светлых (“западных”) и 44 темных (“восточных”). Светлые и темные божества непрерывно враждуют между собою. Ниже тенгриев находятся столь же многочисленные ханы (цари); еще ниже – земные духи (заяны, эжины и др). В этих сложных представлениях о богах сказалось не только влияние “мировых” религий, но и растущая социальная дифференциация в среде самих народов.

Особенности шаманизма саха

Исконная религия саха включает в себя архаичные черты мировоззрения как веру в существование душ, духов и божеств, почитание священного огня, солнца, луны, деревьев, птиц, зверей и животных, магию. В течение многих веков все эти культы органично переплетались, образуя единую систему шаманизма. О глубокой древности шаманства свидетельствует захоронение женщины-шаманки эпохи неолита, обнаруженное на севере Якутии. К периодам каменного, бронзового и раннего железного веков относятся петроглифы — наскальные рисунки шаманистического содержания. В них можно увидеть танцующих человечков, зооморфных духов — покровителей шаманов, строение Вселенной и «путешествие» шаманов в потусторонние миры. Первые контакты тюрко-язычных предков саха с аборигенным населением Сибири могли иметь место еще в южной прародине, воспетой в эпосе олонхо.

Религиоведы считают, что в основе исконной религии саха лежат постулаты, общепринятые во всех мировых и национальных религиях. Шаманизм народа саха представлял собой очень гибкий, жизнеспособный источник духовного развития, имел пантеон духов и богов, посредников-шаманов и народную массу, которая верила и нуждалась в них. Суть религии заключается в установлении связи между обществом и божествами путем проведения жреческих ритуалов. Поэтому можно смело утверждать, что шаманизм саха имел все признаки ранней религии, унаследованные от своих далеких предков.

В религии саха объединяющим началом служил культ природы, соподчиненность жизнедеятельности общества с космическим ритмом Вселенной. В обыденной жизни эта формула выражалась через любовь к родному очагу, дому, малой родине, которые маркировались образами различных духов и богов. Традиционная религия саха была глубоко гуманной благодаря своему экологическому содержанию общей картины мира. Категории добра и зла были понятиями вечными и неискоренимыми. Исчезновение одного из двух начал привело бы к нарушению космоса и наступлению хаоса. Стремление народа к духовному равновесию и гармонии выражалось и в том, что шаманизм проявлял удивительную толерантность к другим религиозным учениям.

Шаманство существует благодаря развитому и универсальному культу предков. Наличие целого сонма духов предков было условием того, что шаман выступал в роли сакрального медиатора между сородичами и иными мирами. Родовые духи могли защитить или покарать потомков до девятого колена. Культ предков сыграл ведущую роль в одухотворении всех объектов и явлений природы, с которыми люди вели диалог о смысле жизни и смерти. Образ мирового древа напоминает, что высший смысл бытия заключается в продолжении человеческого рода. Человек как существо божественного происхождения (айыы ай-мага) представляет собой составную часть природы.

Система шаманства состоит из целого ряда знаков и символов, отражающих идею вечности мироздания, в котором все подчинено закону единства противоположных начал (свет — тьма, женское — мужское, жизнь — смерть). Принцип цикличности всего сущего на земле удивительно напоминает идейную основу восточных религиозных учений. Символизм шаманской традиции имел логику, присущую для всех религий. Сила передавалась через множественность (трехголовый орел ёксёкю, восьминогий демон Адъарай бёгё), принадлежность к миру мертвых — через ущербность (одноглазые, однорукие, одноногие духи — абаасы).

Пантеон божеств трех миров

Саха верили, что обитатели Верхнего и Нижнего миров являлись типичными скотоводами. Небесные творцы содержали исключительно лошадей, а жители Нижнего мира имели только коров. Высшими божествами были Юрюнг Айыы (Светлый Творец), Аар Тойон (“Священный Господин) и Сюгэ Тойон (Топор Господин). Божествами среднего ранга были Хомпорун Хотой (орел — общий тотем саха), Дъесугей Тойон (бог скотоводства, коневодства и охоты), Хоро тангара (также орел — «истинный покровитель кангаласцев») и Кюбэ Хотун (супруга Юрюнг Айыы Тойона, по иной версии — Сюгэ Тойона). В нижних ярусах восточного неба обитали богини деторождения Айыысыт и Иэй-эхсит. На стороне летнего восхода солнца находилась хозяйка земли Аан Алахчын хотун, образ которой иногда сливается с покровительницей рогатого скота Ынахсыт хотун.

Срединный мир населяли многочисленные духи — хозяева гор, озер, рек, деревьев и трав. Якутское слово иччи (дух, хозяин) родственно с древнетюркскими иди, ийэ (дух-божество) и общетюркскими ийе, эйэ, ээ (хозяин, владелец). Эти термины сравнимы с якутским ийэ (мать). Также имя богини ма¬теринства Эдъээн Иэйэхсит восходит к бурятским терминам эжы (мать), эзы (женщина), эжин (дух-божество). Можно допустить, что у тюрко-монгольских племен анимистические поверья о хозяевах окружающей среды сложились на основе культа реальных прародительниц, заложивших основу культа светлых божеств айыы.

В число творцов северные шаманы включали мифических первопредков саха Омогой-баайа и Эллэй-боотпура.

Средние ярусы южного и западного небес занимали злые духи абаасы во главе с Улуу Тойоном. Но в праздничном алгысе рода тумэти Улуу Тойон величался как творец буланых лошадей (улаан сылгы айыыта), что напоминает цветовую символику бурятского злого божества Атай Улаана. Вилюйские саха верили, что самым могущественным злым духом Верхнего мира был создатель белых лошадей Мудан Эрили. В древности, когда народ саха только зарождался, создатели лошадей, которых нынче называют демонами абаасы, были творцами айыы.

Реликтовые следы культа Улуу Тойона как солярного божества прослеживаются в том, что красный цвет, как и белый, был связан с культами огня и солнца. Исторические причины разделения небожителей на два лагеря творцов и демонов до конца не изучены. Существует мнение, что Улуу Тойон изначально был божеством монголоязычных предков саха.

Представления о душе, смерти и загробной жизни

В мифологии саха не было понятий рая и ада. Душой кут обладали травы и деревья, птицы и звери, люди и домашний скот. У человека было три души: буор кут (земля-душа), салгын кут (воздух-душа), ийэ кут (мать-душа). Наделение человека душой осуществляли божества Юрюнг Айыы Тойон и Айыысыт. Бездетные родители иногда просили душу ребенка у божества судьбы Дъылга Хаана, богини Айыысыт, а также у тотемных покровителей — птиц, зверей и даже причудливых деревьев орук мае.

Главными душами человека считались ийэ кут и буор кут, если их похищали злые духи, то он заболевал и умирал, а салгын кут во время сна могла странствовать, отделившись от человека. Души могли представляться в образе маленьких человечков и насекомых.

Кроме души кут существовала душа сюр, которую можно определить как внутренний психический мир человека. Понятия кут и сюр были неразделимы. В родильном обряде символами души для мальчика был нож, а для девочки — ножницы. Айыысыт ребенка спускалась в дом роженицы на три дня. В это время нельзя было шуметь, ссориться, иначе богиня могла взять обратно зародыш кут. Айыысыт собаки считалась самой старшей и пребывала в доме, где ощенилась собака, в течение семи дней. Это поверье показывает, что культ богинь-матерей айыы сложился в среде древних охотников.

Служители культа

В обществе саха выделялись особо одаренные люди — шаманы (ойуун) и ясновидцы, провидящие будущее (кёрбюёччю, ичээн). Близко к ним стояли одержимые кликушеством (мэнэрик). Все служители культа делились на добрых (айыы) и злых (си-эмэх) шаманов. До середины XVIII века существовали «летние шаманы», проводившие праздники Ысыах. Кроме них были женщины-шаманки (удаган), а также помощники шаманов (куту-руксут). По рангу все шаманы подразделялись на сильных, средних и слабых. Сильные шаманы трижды проходили ритуал инициации и имели три костюма. Существовало поверье, что душа сильного шамана перерождалась в своем материнском роде до трех или девяти раз.

По традиции саха удаган считалась сильнее шамана. Поэтому к костюмам шаманов пришивались символы женского начала (например, груди), а самые великие шаманы, обладающие особой утробой киэли, трижды «рожали» рыб, птиц или зверей.

Шаманы встречались во всех слоях общества — от рабов до знатных господ. На родовой характер их деятельности указывают легенды о борьбе зооморфных покровителей шаманов между собой.

Шаманы «настораживали» на вершине гор самострел айа, который должен был поразить более могучего шамана. Высокий социальный статус шаманов определялся тем, что многие из них были прекрасными певцами и сказителями, знатоками мифов, преданий и легенд. Глубокая связь архаичных сюжетов олонхо с шаманством не вызывает сомнений. В переломные моменты истории шаманы нередко становились духовными лидерами общества.

Так, в начале XVII века шаманы упоминались среди предводителей народных восстаний против русских казаков. Даже во время Гражданской войны 1920-х годов большевики были вынуждены признать, что 80 процентов якутского населения находится под сильным влиянием местных шаманов.

Легенды о становлении шаманов

По легендам саха, будущий шаман при рождении плакал кровавыми слезами. Эти слезы мать ребенка должна была вытереть соболиным или лисьим мехом, иначе у ребенка шаманское будущее пресекалось. На кандидата сверху спускалась «веревка» шаманской болезни. Шаманы делились на людей, одержимых духами Верхнего или Нижнего миров. Наиболее могущественные имели два «корня». В Верхнем мире росло священное дерево уйук мае, на верхушке которого воспитывалась мать — душа великого шамана, а душа слабого шамана находилась на самой нижней ветке.

В Нижнем мире, наоборот, душа слабого шамана лежала на самом верху, а сильного — у корня черного дерева. Шаманы, происходившие от мелких духов Среднего мира (юёр ойууна), росли на помеле дерева оруктаах мае. Местом воспитания душ шаманов были гнездо, дупло, гроб-барабан (табык) или железная люлька. Духи-покровители кормили их мясом жертвенной скотины кэрэх, а по другим данным — орлиными или вороньими яйцами. Есть легенда о том, что душу светлого шамана (айыы ойууна) в Верхнем мире воспитывала чистая девочка, поместив ее в кожаный сосуд (сири исит) для хранения кумыса.

Верхние духи по указанию Дьылга Хаана превращали шамана в жеребца и подвергали расчленению по суставам, после чего неофит воскресал заново. Во время болезни он лежал как мертвый в отдельном шатре, уложенный на чистую бересту. В период воспитания души шамана мать-зверь в образе мифической птицы сажала его на свою спину и облетала три мира, показывая сыну пути, по которым он должен будет путешествовать при камлании. После этих испытаний сородичи проводили ритуал посвящения, который включал в себя кормление духов предков, оживление бубна, а также поднятие неофита под руководством старого, сильного шамана.

Судя по легендам, душа шамана проходила через весь цикл обрядов погребения. Весьма вероятна следующая расшифровка этой закодированной информации: посвящение усуйуу или кё-тёгюю (поднятие) — превращение умершего в духа тоёр; расчленение эттэтии — мумификация и изготовление идола усопшего; путешествие кэритии — прощальный обход мест, где раньше жил покойник; воспитание в колыбели бисиккэ бигэнии — уложение в гроб, погребение; болезнь туттарыы — вселение духа предка в своего потомка. Реконструкция сюжетов в обратном порядке соответствует представлению о том, что в загробном мире все отражается наоборот.

Сакральность шамана выражалась в том, что он после всех испытаний становился полудухом-получеловеком, принадлежавшим одновременно двум мирам.

Шаманская атрибутика

Бубен дюнгюр как основной инструмент служил символом ездового коня, а костюм куму воспринимался в качестве панциря куйах для защиты от злых духов. Колотушка (булаайах) служила плетью, а также предметом для гадания (туёрэх). Ритуальный плащ и бубен в совокупности олицетворяли образ матери-зверя (ийэ кыыл) — родового духа — покровителя шамана. Богатство оформления бубна пропорционально отражалось и в особенностях деталей костюма. Светлый шаман айыы ой-ууна имел бубен из шкуры белой лошади с неочищенной шерстью наружу, который издавал негромкий и глухой звук. Также он надевал доху и шапку дуулага (шлем), сшитые из шкуры белого жеребенка. Были костюмы, символизирующие образы орла и рыси.

Во время праздников Ысыах «летние шаманы» могли подражать птицам-тотемам. Согласно мифам саха, гусь-шаман (лебедь-шаман) осенью улетал зимовать в страну Кытай, а весной возвращался на родину. Более поздние бубны и костюмы якутских шаманов отличались скромностью оформления. Металлические детали шаманской атрибутики освящали, закаляя в крови жертвенного животного особой масти. Ритуальный костюм, состоявший из плаща и нагрудника, шили из телячьей или оленьей замши.

Вокруг подола, ворота и на рукавах нашивали бахрому из длинных разноцветных жгутов и кожаных ремешков. На некоторых костюмах имелись изображения костей позвоночника или мирового древа.

Ритуальная одежда имела металлические подвески. Основными деталями были медное изображение предка (дъэс эмэгэт), трубчатые кости крыльев птицы (дабы-дал), диски солнца и луны (кюн, ый), прорубь — проход в Нижний мир (ойбон ти-мир), изображения гагар (куогас), зеркало для освещения пути в Нижнем мире (кюсэнгэ). Также на плечах пришивались кольца для привязывания ремней повода тэсиин. На костюмах шаманов встречались изображения духов-помощников в виде собаки, волка и медведя. В целом одежда шамана служила оберегом, соединявшим в себе образы тотемных предков и символы доспехов (куйах) тюрко-монгольских богатырей.

Якутский шаманизм, базируясь на устной традиции народа, творчески развивался под влиянием исторических реалий жизни. Фигура шамана как личности всегда привлекала внимание ученых и путешественников, но до сих пор вызывает много споров. Скорее всего шаман изначально представлял собой сакральное лицо, в котором причудливо сочетались черты мага, врачевателя, певца, сказителя, воина и жреца. Наиболее знаменитые из них становились родоначальниками крупных якутских улусов. В современном мире люди, обладающие шаманским даром, успешно действуют в области традиционной народной медицины, хотя старые институты посвящения шаманов и жреческие функции последних отошли в прошлое.

-