Итак. Многие из пирамид Южной Саккары и Абусира лишь внешне выглядят небрежными руинами из мелкого камня. Внутри них археологи обнаружили мощные полуподземные помещения из тщательно обработанных огромных блоков. Складывается впечатление, что фараоны лишь достраивали пирамиды, покрывая небрежной и даже примитивной кладкой гораздо более древние «бункеры», доставшиеся им в наследство от древней цивилизации богов вместе с удивительными артефактами по соседству. Богов, существование которых историки отрицают, но в реальности которых сами древние египтяне не сомневались.

Оснований для поддержки мнения не историков, а древних египтян, и у нас, как выясняется, предостаточно. Наличие на пирамидах и других сооружениях возле них двух принципиально разных уровней технологий – примитивных у египтян времен фараонов и весьма развитых, превышающих порой даже современный уровень, у строителей наиболее выдающихся пирамид и различного рода «бункеров» – указывает на реальное присутствие на землях Египта в глубокой древности представителей очень высоко развитой цивилизации, которые сами египтяне и называли богами.

А раз есть факты, не вписывающиеся в модель официальной египтологии, их нужно учитывать, соответствующим образом изменяя и модель. Тем более, что фактов этих в Египте очень и очень много – на археологических памятниках в Луксоре, Карнаке, Абидосе и других местах страны, не связанных с пирамидами.

Прежде всего нужно учесть, что следы высоких технологий обнаруживаются преимущественно на нижних ярусах дошедших до нас памятников. Очевидный вывод из этого: древняя цивилизация богов построила свои сооружения раньше фараонов. Соответственно и пирамида Джосера оказывается хоть и первой, построенной фараонами, но вовсе не первой пирамидой Египта. До нее уже были возведены три основные пирамиды Гизы, две в Дашуре – Ломаная и Красная, пирамида в Медуме и мастаба Шепсескафа в Южной Саккаре. Так что Джосер ничего нового вовсе не придумал, а лишь пытался подражать древним богам, хотя и пошел куда более простым путем – выстроил не правильную пирамиду, а всего лишь ступенчатую…

К постройкам же древней цивилизации богов следует отнести еще и пирамиду в Абу-Роаше (ее историки также относят к фараону IV династии – Джедефра). Хотя некоторые исследователи считают ее вовсе не пирамидой, а мастабой. Дело в том, что она ободрана до основания – скального останца, которому придали ступенчатую форму (точно в соответствии с той логикой, которая прослеживается у пирамиды Хафра на плато Гиза), вырезав в нем по центру громадную вертикальную шахту и наклонный проход с северной стороны.

Пирамида (мастаба) в Абу-Роаше. 

По общему виду конструкции и буквально счетному количеству оставшихся блоков можно заключить, что эта пирамида (или мастаба) была выстроена по тем же технологиям и с соблюдением тех же принципов, что и другие пирамиды древней цивилизации богов.

Пожалуй, туда же можно отнести еще и остатки неизвестной постройки в Завиетт-эль-Ариане, которая тоже считается пирамидой, хотя от нее осталась вообще лишь огромная яма, прорытая в скальном основании. Параметры и внешний вид этой ямы в точности соответствуют яме в пирамиде в Абу-Роаше.

К сожалению, остатки этой пирамиды в Завиетт-эль-Ариане находятся на территории военной базы и доступ к ее исследованию полностью закрыт. Остались лишь старые фотографии…

Яма в центре пирамиды в Завиетт-эль-Ариане. 

Если считать сооружения в Абу-Роаше и Завиетт-эль-Ариане тоже пирамидами, то получается, что восемь пирамид Египта имеют гораздо более почтенный возраст, чем это принято считать. И выстроены вовсе не во времена фараонов, а много тысячелетий до них – во времена правления богов, то есть высоко развитой в техническом отношении цивилизации. Это три пирамиды на плато Гиза, две в Дашуре и по одной в Медуме, Абу-Роаше и Завиетт-эль-Ариане. Что из них создано раньше, а что позже, сейчас определить практически невозможно. Можно лишь строить те или иные гипотезы, но все они будут в той или иной степени умозрительными без весомых доказательств…

Если убрать эти восемь сооружений из общего ряда египетских пирамид, то исчезнет как странный «взлет в пирамидостроении» (приписываемый IV династии), так и еще более странное его «падение». Все оставшиеся пирамиды, по крайней мере в их верхней части, оказываются в рамках доступных для древних египтян технологий. И скорее всего выстроены действительно уже во времена фараонов, решивших почему-то подражать древним богам. Другое дело, что пирамиды, выстроенные фараонами, где-то создавались «с нуля», а где-то возводились над более древними «бункерами», которые также являются сооружениями цивилизации богов. Как правило, с нуля создавались лишь очень небольшие пирамиды. Более крупные возводились уже над древними «бункерами». Впрочем, над «бункерами» порой возводились и небольшие пирамиды.

В качестве характерного примера можно привести, скажем, пирамиду-спутницу под номером «G1-с» (самая южная из трех небольших пирамид), стоящую возле Великой пирамиды. Верх этой пирамиды спутницы резко отличается от ее нижнего яруса с высоко качественным древним ядром. Причем по сохранившейся облицовке на южной стороне этой пирамиды-спутницы видно как то, что даже форма изначальной постройки была изменена (блоки имеют не наклонную, а вертикальную боковую грань с какими-то декоративными выпуклостями), так и то, что высоко качественные блоки срубались под форму пирамиды самыми примитивными инструментами… (А. Скляров)

Блоки на южной стороне пирамиды-спутницы G1-с. 

-

Тайны Египта: древние пропилы пирамиды Унаса

Археологические данные свидетельствуют о том, что попытка освоения земледелия, например, на Ближнем Востоке (X-XI тысячелетия до новой эры) происходила в условиях последствий некоего катаклизма глобального масштаба, сопровождавшегося резким изменением климатических условий и массовым вымиранием представителей животного мира. И хотя непосредственно катастрофические события имели место в XI тысячелетии до нашей эры, их “остаточные явления” прослеживаются археологами еще в течение нескольких тысячелетий.

“…массовое вымирание животных действительно произошло в результате сумятицы последнего Ледникового периода. …в Новом Свете, например, свыше 70 видов крупных млекопитающих вымерли между 15000 и 8000 годами до н.э… Эти потери, означавшие, по сути, насильственную смерть свыше 40 миллионов животных, не были равномерно распределены по всему периоду; напротив, основная их часть приходится на две тысячи лет между 11000 и 9000 годами до н.э. Чтобы почувствовать динамику отметим, что в течение предыдущих 300 тысяч лет исчезли всего около 20 видов” (Г.Хэнкок, “Следы богов”).

Естественно, что в условиях сокращения “кормовой базы” вполне могла возникнуть ситуация острого дефицита пищевых ресурсов для наших предков, вынужденных вследствие этого осваивать новые способы обеспечения себя питанием. Однако есть некоторые сомнения в том, что события разворачивались именно по этому сценарию.

Во-первых, катастрофические последствия событий XI тысячелетия до нашей эры имели глобальный характер и, конечно же, затронули не только представителей флоры и фауны, но и самого человека. Оснований же считать, что человечество (в его примитивной, природной стадии существования) пострадало намного меньше окружающего его живого мира – нет никаких. То есть, численность населения должна была также резко сократиться, тем самым несколько компенсировав сокращение “кормовой базы”.

Об этом, собственно, сообщают дошедшие до нас в мифах и легендах описания событий: буквально у всех народов сквозит одна мысль – при Потопе выжили лишь немногие.

Во-вторых, естественной реакцией примитивных племен, занимающихся охотой и собирательством, на сокращение “кормовой базы” является в первую очередь поиск новых мест, а не новых способов деятельности, что подтверждается многочисленными этнографическими исследованиями.

В-третьих, даже с учетом произошедших изменений климата “дефицит кормовой базы” не мог продолжаться долго. Природа же не терпит пустоты: экологическую нишу вымирающих животных тут же занимают другие… Но если восстановление естественных ресурсов вдруг почему-то и не происходило так быстро, как это реально бывает в природе, все равно оно требует гораздо меньше времени, чем освоить и развить целую систему техники земледелия (а еще предварительно и открыть ее!).

В-четвертых, также нет никаких оснований полагать, что в условиях сокращения “кормовой базы” будет наблюдаться резкий всплеск рождаемости. Примитивные племена близки к окружающему животному миру, и поэтому в них сильнее сказываются природные механизмы саморегуляции численности: увеличение рождаемости в условиях оскуднения природных ресурсов приводит в том числе и к увеличению смертности…

И поэтому, хотя идея об определяющей роли роста населения в освоении земледелия и развитии культуры далеко не нова, этнографы до сих пор ее не принимают: у них достаточно фактических оснований для серьезных сомнений…

Таким образом теория “демографического взрыва” в качестве причины перехода к земледелию также не выдерживает никакой критики. И единственным ее аргументом остается факт сочетания земледелия с большой плотностью населения.

“На всем земном шаре эти горные районы Азии и Африки [где зародилось земледелие] и до сих пор представляют самые заселенные места. Еще более это было выражено в недалеком прошлом… Если вычесть в Персии, Афганистане, Бухаре бесплодные пустынные и безводные горные районы, недоступные культуре скалы, каменные осыпи, область вечных снегов, если учесть здесь плотность населения по отношению к доступным культуре землям, мы получим густоты, превышающие самые культурные районы Европы” (Н.Вавилов, “Центры происхождения культурных растений”).

Но… может быть, не следует ставить все с ног на голову и путать причину со следствием?.. Гораздо более вероятным является то, что именно переход к оседлому образу жизни на основе земледелия привел к “демографическому взрыву”, а не наоборот. Ведь охотники и собиратели, стремятся избегать большой скученности, затрудняющей их существование…

География же древнего земледелия заставляет еще больше усомниться в том, что на переход к нему наших предков подвигло резкое и внезапное сокращение “кормовой базы”.

Советский ученый Н.Вавилов в свое время разработал и обосновал метод, по которому оказалось возможным определять центры происхождения растительных культур. Согласно проведенным им исследованиям выяснилось, что подавляющее большинство из известных культурных растений ведет свое происхождение всего из восьми очень ограниченных по площади основных очагов.

Очаги древнего земледелия (по данным Н.Вавилова): 1 – Южномексиканский очаг; 2 – Перуанский очаг; 3 – Средиземноморский очаг; 4 – Абиссинский очаг; 5 – Переднеазиатский очаг; 6 – Среднеазиатский очаг; 7 – Индийский очаг; 8 – Китайский очаг

“Как можно видеть, зона начального развития главнейших культурных растений приурочена в основном к полосе между 20 и 45º с.ш., где сосредоточены величайшие горные массивы Гималаев, Гиндукуша, Передней Азии, Балкан, Апеннин. В старом Свете эта полоса идет поширотно, в новом Свете по меридиану в соответствии с общим направлением главных хребтов” (Н.Вавилов, “Мировые очаги (центры происхождения) важнейших культурных растений”).

“Географическая локализация первичных очагов земледелия очень своеобразна. Все семь очагов приурочены преимущественно к горным тропическим и субтропическим областям. Новосветские очаги приурочены к тропическим Андам, старосветские – к Гималаям, Гиндукушу, горной Африке, горным районам средиземноморских стран и к горному Китаю, занимая в основном предгорные области. В сущности, только узкая полоса суши земного шара сыграла основную роль в истории мирового земледелия” (Н.Вавилов, Проблема происхождения земледелия в свете современных исследований”).

Все эти очаги, являющиеся, по сути, центрами древнего земледелия обладают весьма схожими климатическими условиями тропиков и субтропиков.

Но “Тропики и субтропики представляют оптимум условий для развертывания видообразовательного процесса. Максимум видового разнообразия дикой растительности и животного мира явно тяготеет к тропикам. Особенно это наглядно можно видеть в Северной Америке, где южная Мексика и Центральная Америка, занимая относительно ничтожную площадь, включают больше видов растений, чем весь необъятный простор Канады, Аляски и соединенных Штатов, взятых вместе (включая Калифорнию)” (там же).

Это определенно противоречит теории “дефицита кормовой базы” в качестве причины освоения земледелия, поскольку в этих условиях имеет место не только множественность видов, потенциально пригодных для сельского хозяйства и окультуривания, но и изобилие вообще съедобных видов, способное вполне обеспечить собирателей и охотников… Кстати, Н.Вавилов заметил и это:

“До сих пор в Центральной Америке и Мексике, также в горной тропической Азии, человек использует множество диких растений. Не всегда здесь легко разграничить культурные растения от соответствующих им диких” (там же).

Таким образом получается весьма странная и даже парадоксальная закономерность: земледелие возникло почему-то именно в наиболее изобильных районах Земли, – там, где предпосылок для голода было меньше всего. И наоборот: в регионах, где сокращение “кормовой базы” могло быть наиболее ощутимым и должно было (по всей логике) являться существенным фактором, влияющим на жизнь человека, никакого земледелия не возникло!!! (А. Скляров)