"Наводнения и другие техногенные катастрофы" — экологи о последствиях засыпки Казанки 

Жаркие споры в комментариях вызвала наша публикация о том, как власти Татарстана кулуарно решили судьбу Казанки. Противников очередного намыва на берегу реки — теперь ради Соборной мечети — даже обвинили в шовинизме, хотя критики проекта выступают не против мечетей в принципе, а против любого капитального строительства на Казанке. Сегодня "Idel.Реалии", как и обещали, знакомят читателей с аргументами экологов, урбанистов и экоактивистов.

Тем временем стали известны новые подробности засыпки правого берега реки. Уничтожен будет не только залив между "Чашей" и улицей Меридианной, как предполагалось с самого начала. Проектировщики планируют масштабный намыв песка и по другую сторону Центра семьи, сообщает "Бизнес Online". В общей сложности решено намыть более 1 млн тонн песка — и сформировать два земельных участка общей площадью почти в 15 га. Сам берег в результате утратит нынешний рельеф: если сейчас "Чаша" стоит на полуострове, то уничтожение двух заливов "выпрямит" береговую линию — по крайней мере, по обе стороны загса.

Но даже ещё до того, как стали известны эти впечатляющие подробности, проект очередной застройки резко раскритиковала завкафедрой природообустройства и водопользования КФУ, профессор Нафиса Мингазова:

— Конечно же, это строительство нанесет ей очень сильный вред. Тем более, что ранее уже было намыто более 100 га! Если так дальше пойдет, река погибнет на глазах одного поколения.

"ЭТО ОПАСНО"

Эколог Надежда Ассанова разделяет мнение Мингазовой и развивает мысль: если берега Казанки продолжать застраивать такими же темпами, не поздоровится не только природе, но и людям.

— В начале 2010-х гг. был издан доклад с анализом наводнений последних десяти лет. И делался вывод, что в 90% случаев причина наводнений — застройка пойм, — рассказывает Ассанова. — Причём речь шла только о естественных поймах: участок есть, просто его застраивают. А если мы делаем намыв, мы ещё больше сужаем русло реки, делаем такое искусственное русло — тут ещё больше могут быть негативные последствия… Намывы, которые практикуются на реках Казани (кроме Казанки, огромные участки искусственной суши формируются на Волге в пределах городской черты; самый показательный пример — ЖК "Волжская Гавань" в районе городского посёлка Аракчино — "Idel.Реалии") последние 20 лет — практика порочная. Она не соответствует в том числе федеральному законодательству. Там должна быть экспертиза, которую в Казани практически никогда не делают перед намывом.

Мировой опыт, на который любят ссылаться местные чиновники, это намывы в приморских городах, подчёркивает эколог:

— Там, где водоём большой, чтобы эти намывы не оказывали большого влияния на экосистему, на гидрологию, не увеличивали вероятность наводнений и прочего... С реками, если мы делаем намыв, мы сразу изменяем гидрологический режим. Это и экологические, и гидрологические последствия, мы сразу увеличиваем вероятность техногенных катастроф, наводнений и прочего. Даже пойма не рекомендуется к застройке. То, что у нас сейчас активно застраиваются поймы — если посмотреть советские нормативы, это не проходит по ним, это опасно.

По мнению Надежды Ассановой, уже намытые участки на Казанке лучше вообще трогать как можно меньше:

— Если участок, на котором собираются строить мечеть, уже намыт, то логично его отдать под зелёную зону. Таким образом мы хотя бы несколько уменьшим уже причинённый вред и не создадим новых проблем.

Намытые территории можно реабилитировать, тем более они сами восстанавливаются, зарастают, там формируется со временем новая экосистема — другая уже, не та, что была — если там нет застройки. И это можно использовать как часть зелёного каркаса.

ДИАЛОГ ОКОНЧЕН?

Экоактивист Тимур Ескараев считает, что власти Татарстана сейчас, по сути, уничтожают все плоды двухлетнего диалога. В августе 2020 года архитектурная студия Orchestra Design (а до этого проектировщики провели серию встреч с казанцами) представила президенту РТ Рустаму Минниханову стратегию развития Казанки. Проект предусматривал создание на прибрежной территории площадью более 1,5 тысячи га 150 пешеходных маршрутов и 12 парков. За образец был принят Rouge National Urban Park в Торонто площадью 4,6 тысячи га с природным ландшафтом, пригодным для походов, горных прогулок и занятий греблей. Минниханов назвал проект "очень хорошим" и предложил определить этапы его реализации "в зависимости от финансовых средств".

— Мы — экоактивисты, местные жители — с большим энтузиазмом восприняли идею постройки 12 парков на берегах Казанки… — вспоминает Тимур Ескараев. — Очень прекрасный хороший проект, поддержан экологами. И изначальная его идея принадлежала тоже экологам, Сергею Германовичу Мухачёву — с целью защиты берегов нашей реки от капитальной застройки, с целью сохранения экосистемы реки.

Все эти два года экоактивист работал в плотном контакте с проектировщиками, в случае с ООПТ "Русско-Немецкая Швейцария" ряд его предложений встретил одобрение мэрии Казани. При этом, недоумевает Ескараев, ни на одном из многочисленных обсуждений, на которых он успел побывать за эти пару лет, не обсуждалось появления на берегах Казанки столь масштабных объектов капитального строительства. Ни о каких новых намывах речь, соответственно, тоже не шла.

— Мы очень плотно работаем последнюю пару лет по этим паркам, общаемся с проектировщиками, обсуждаем. И для нас было таким неожиданным ударом известие о том, что появляется большой крупный объект, который располагается непосредственно не только на берегу Казанки, но и захватывает часть акватории, — уверяет Тимур. — Дело в том, что под него намереваются произвести гидронамыв либо насыпку песка. Это в очередной раз захватывает часть акватории Казанки, чего делать категорически нельзя. У нас в городе уже были прецеденты, когда намывались берега, уничтожались экосистемы, краснокнижные виды редчайшие, которые мы с экологами пытаемся восстанавливать — и вот очередной сюрприз!..

Конечно же, засыпать эту часть Казанки, как и любую другую часть, нельзя. Как нельзя вообще засыпать любые городские реки. Об этом, в частности, говорит профессор Нафиса Мингазова. Речь идёт не только о Соборной мечети, а о любых капитальных объектах. Здесь ещё есть попытки построить какие-то стадионы. Такие проекты разрушают на корню всю стратегию развития Казанки, которую мы так тщательно разрабатываем последние годы.

"ПРЕСНАЯ ВОДА УХОДИТ"

— Я думала об этой ситуации с разных позиций — и урбаниста, и экоактивиста, и человека татарской национальности — и со всех позиций эта идея не нравится, — говорит урбанист и журналист Юлия Файзрахманова. — Если воспринимать меня как татарку, мне хотелось бы, чтобы в Казани для начала открылся национальный университет — чтобы люди, которые говорят по-татарски лучше, чем я, имели возможность получать качественное высшее образование на татарском языке. Строить мечеть, когда нет вуза, это мракобесие, с моей точки зрения. Это — Средневековье.

С точки зрения просто горожанина… Есть разные позиции. Есть люди, которые считают, что мечеть нужна, но в другом месте. С этим я могу согласиться. Если это будет способствовать развитию какого-то района, который сейчас находится в несколько заброшенном состоянии — не только с точки зрения религии, с точки зрения развития городской среды, притока в район каких-то инвестиций — то, наверное, да, я бы тоже могла сказать, что тут плюсов больше, чем минусов. Но в таком случае это должно быть пространство городского диалога, должен быть городской референдум. И должны быть проработаны разные варианты размещения.

Речь идёт об источнике пресной воды — большой ценности, подчёркивает Файзрахманова, поэтому, сколь благой ни была бы цель, она не стоит таких жертв:

— С точки зрения урбанистики, экологии, у нас не должна практиковаться засыпка водоёмов. Тем более водоёмов такого значения — реки Волги, Куйбышевского водохранилища (Казанка в пределах города тоже является частью Куйбышевского водохранилища, созданного в 1955-1957 гг. — "Idel.Реалии"), источников пресной воды. Тут неважно, какие цели, на самом деле — как известно, благими намерениями дорога в ад вымощена. Не существует, как я считаю, достаточно веских причин и поводов, чтобы засыпать пресную воду. Неважно, мечеть ли это, церковь или тот же самый вуз, о необходимости которого я говорю. Или даже больница, как могут предлагать. Все примеры намывных работ, которые делаются в России — например, в Санкт-Петербурге Финский залив — всё-таки это солёная, морская вода...

Я закончила аспирантуру в Казанском университете, и наши специалисты, профессора выезжали на Север. Работали в зоне Вечной Мерзлоты. Они непосредственно наблюдали, как мерзлота ушла на полтора метра. То есть реки обмелели на Севере — те, которые были полтора метра глубиной, исчезли вовсе. Те, которые были три, стали полтора. Это же сказалось и на крупных реках. То, что мы не видим своими глазами, уже идёт. Пресная вода уходит. Скоро это коснётся и нашего региона.

Юлия предлагает рассмотреть другие площадки под строительство мечети. В том числе и в депрессивных на сегодня районах Казани. По её мнению, появление там столь крупного объекта, способно оживить район, привлечь в него инвестиции и новых жителей:

— Я вообще думаю, что втыкать настолько масштабный объект в центр или в район уже сложившейся — и настолько плотной, как Квартала, застройки — плохая идея. Есть другие площадки с видом на центр. Есть Гривка. Есть пескобаза за Адмиралтейской слободой с видом на Волгу… Там есть планы по строительству жилого микрорайона, но их можно скорректировать — он же ещё не построен. Есть ещё грандиозные планы по реновации старого речного порта, есть районы в южном направлении, куда агломерация разрастается, где сейчас застройщики активно застраивают.

Если говорить о пользе для городского развития, то нужно найти площадки, на которых подобный объект оживил бы городскую среду, подтянул бы туда инвестиции, хорошие проекты жилые… Мечетей не хватает особенно в новых районах, которые появляются на карте Казани. Города разрастается агломерационно. Появляются новые пригороды жилые, комплексы на удалении, и вот там — ни церквей, ни мечетей. ФАПы-то не всегда есть.

В любом случае, по мнению Юлии, даже если руководство республики решит строить мечеть именно в районе Меридианной, преодолеть все необходимые формальные процедуры с тем, чтобы заложить первый камень в фундамент объекта уже летом 2022 года, оно попросту не успеет. По крайней мере, если идти законным путём:

— Хотят очень быстро всё это построить, но если говорить о федеральном законе, то даже, чтобы просто согласовать по ФЗ "Об искусственных земельных участках, созданных на водных объектах..." проект, нужны: госэкспертиза, экологическая экспертиза (зимой она сделана быть не может), ОВОС… Все эти экспертизы делаются от года. И это только экспертные согласования по закону около двух лет занять должны. Никакой там закладки камня быть не может, если делать всё по закону.

"ЭТО ТА САМАЯ НАДЕЖДА"

Пока шансы противников строительства на Казанке остановить реализацию проекта выглядят невысоко. Власть не демонстрирует ни готовности к диалогу на эту тему, ни намерений отступать. Что до общественного резонанса, то вскоре после петиции против строительства мечети на Казанке, на Change.org появилась ещё одна — за. На сегодня и та, и другая набрали свыше 3 тыс. голосов. Причём лидирует именно вторая. Противники строительства предполагают, что власть попросту включила пресловутый административный ресурс, но факт остаётся фактом: общественный резонанс пока слишком слаб, а именно он в подобных случаях является ключом к успеху, объясняет ижевский урбанист Иван Елисеев.

— Сразу, конечно, приходит в голову нашумевший кейс, который вышел на федеральный уровень — со сквером в Екатеринбурге, — проводит параллель Иван. — Но он вышел на федеральный уровень, потому что люди вышли. А значительная часть таких градостроительных моментов решается именно что кулуарно. В локальных градостроительных скандалах, в которых мне доводилось участвовать, как раз обычно всё связано с тем, что земля передана "особым распоряжением". Есть какая-то формальная бумажка, что общественные слушания прошли — на что люди обычно говорят: "А нас никто и не спрашивал".

Если мы посмотрим на кейсы, связанные со строительством чего бы то ни было в России, единственное, что может спасти — общественный резонанс. То, что он сейчас здесь есть, создаёт небольшой повод для оптимизма. Это то единственное, что в современной России ещё как-то работает. Поэтому если у петиции против будет не три тысячи голосов, а десять тысяч, а ещё лучше — сто, то, мне кажется, это действительно может повлиять на ситуацию.

Елисеев считает, что казанский кейс значительно сложнее, чем екатеринбургский. Там и сама история разворачивалась в "доковидные времена" (2019 год), и оппозиция в целом в России ещё не была ликвидирована как явление. Кроме того, общество не удалось расколоть на две части, хотя протестующих пытались обвинить в "антиправославии":

— В Екатеринбурге всё завершилось положительно — правда, это стоило выхода большого количества людей. Понимаю, что в Казани сейчас ситуация более сложная. Власть более жёстко реагирует на общественные выступления. Тем не менее общественный резонанс — это та самая надежда… Я помню ещё по екатеринбургскому кейсу, там красной линией шло: те люди, которые выходили, говорили, что мы не против в принципе постройки храма, это не история про религию. Я понимаю, что достаточно активно будет работать по этой теме администрация президента Татарстана. В этом смысле задача активистов — достаточно чётко сформулировать свою позицию: мы не против постройки мечети, но давайте подумаем о других местах.

По мнению урбаниста, экоактивисты могут даже извлечь определённую пользу из того, что год юбилейный (отмечается 1100-летие принятия Ислама Волжской Булгарией), а к Татарстану по этой причине вновь приковано внимание федерального центра:

— Возможно, то, что юбилейный год, даже наоборот повлияет позитивно. Если возмущенных будет много, [власти] могут в какой-то момент решить: "Зачем нагнетать в юбилейный праздничный год? Зачем оно нам надо?" Тем более сейчас хорошо известно, что отношения у руководства республики и федерального центра сложные, и в этом контексте прошёл весь конец 2021 года.

"КОСМИЧЕСКИЙ ОБЪЕКТ ПОСРЕДИ КРЕМЛЯ"

Архитектор по образованию Марс Хайруллин, живущий в доме под Казанским кремлём и широко известный "баннерной войной" с татарстанскими чиновниками, сетует, что в случае со строительством Соборной мечети вопросы уместности и комфорта городской среды в очередной раз оказались принесены в жертву большой политике. Так уже произошло, вспоминает Хайруллин, в случае со строительством в Казанском кремле мечети Кул Шариф — из всех проектов при непосредственном участии тогдашнего президента РТ Минтимера Шаймиева был выбран тот, что превосходил прочие здания ансамбля Казанского кремля своими габаритами:

— Она очень красивая сама по себе, но засунув её во двор Казанского кремля, разрушили его архитектурный ансамбль — и при этом закрыли от обзора нижние ярусы, стилобат самой мечети! Безграмотное решение!.. Если бы её поставили на фоне кремля с той стороны, где остановка "Стадион", то у нас была бы ещё одна архитектурная доминанта, и была бы огромная площадь перед мечетью — тогда, возможно, не пришлось бы строить Соборную мечеть. А теперь это — космический объект, который стоит посреди кремля.

Второе, что вызывает критику Марса Хайруллина при строительстве мечетей в последние годы, это отказ Татарстана от собственных традиций:

— Мы, татары, — самый северный мусульманский народ в мире, у нас уникальная архитектура мечетей есть, это минарет в центре крыши. В деревнях часто встречаются такие мечети: из-за холодного климата мулле не надо было выходить на улицу, чтобы подняться в минарет. А вот эти все мечети последних лет — они же по турецкому образцу!..

Идею сделать огромную мечеть на десять тысяч верующих (при том, что спальные районы Казани не обеспечены мечетями в полной мере) архитектор считает сомнительной:

— Старики же ходят в мечети. Как вот им сюда? Это же — стресс. Вы же видите, что в Москве творится во время Курбан-байрама, это же кошмар!..

"СЛИШКОМ МНОГО ДЛЯ ТАКОГО ОБЪЕКТА"

От ближайшей станции метро, Козья слобода, до места, выбранного под Соборную мечеть, больше километра. Никакой общественный транспорт по улице Сибгата Хакима — ближайшей к месту строительства городской магистрали — не ходит. В том числе и поэтому ещё одна больная тема — это парковка, которая может понадобиться столь большой мечети. Марс Хайруллин уверен, что во избежание коллапса следует предусмотреть до пяти тысяч парковочных мест.

Юлия Файзрахманова в целом согласна с такой оценкой:

— Если у нас одновременно приезжают 10 тысяч посетителей (даже при условии каршеринга и того факта, что кто-то едет семьями), то это на 2,5 — 3 тыс. мест нужна парковка. А если ещё брать тот факт, что туда автобусы с туристами подходить будут, что понадобится площадка для инвалидов, для экстренных служб, резервные места... 2,5 тысячи машиномест — это ведь если только четыре человека залезли в машину, битком. Но так же не будет. Вот и получается, до пяти тысяч мест нужна парковка.

Иван Елисеев, впрочем, называет в разы более скромную цифру:

— С учетом вместимости проектируемой мечети для её нормального функционирования потребуется парковка на 350-400 машиномест.

— Всего? Ваши коллеги говорят о нескольких тысячах машиномест.

— Объясняю. Строительных норм по количеству машиномест именно по мечетям в российской документации я не нашел. Такие нормы закреплены, например, в Кыргызстане — из расчёта два машиноместа на 50 мест в мечети. Для Соборной мечети в Москве (вместимостью как раз в 10 тысяч человек) планировался подземный паркинг на 354 места. Автомобилизация в стране Средней Азии и столице России разная, но цифры бьют в один и тот же диапазон, значит, в Москве ориентировались на подобный расчет. Удаленность от метро, конечно, значимый фактор, и эту цифру можно увеличить в полтора-два раза. Но несколько тысяч это, с моей точки зрения, слишком много для такого объекта, — резюмирует эксперт.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.