Прошло восемь лет.

Прошло восемь лет.
Прошло восемь лет - и то замечательное, но в то же время и очень тяжелое, драматическое, многострадальное дело, которое начали русские активисты в Донецке, дошло до признания в Думе.
Россия устроена так, что здесь ничего - или почти ничего, привет, Крым, но и то с оговорками, - нельзя сделать быстро, легко, так, как хочется и мечтается.
Всегда оказывается, что политика состоит из интриг, крови, бедности, мучительных пауз и всевозможных несчастий, а не одного праздничного салюта.
И, тем не менее, этот восьмилетний путь: от деклараций, которые тогда, той весной, в здании донецкой администрации зачитывали интеллигенты и демонстранты чуть не при свечах, в обстановке всеобщих насмешек и полного неверия в то, что они сделали, - через войну, а потом через годы ожидания неизвестно чего - до нынешних уже 800 тысяч граждан России, а позже в этом году, видимо, и миллиона, и почти единогласного голосования в Думе за эти республики, когда-то, казалось, такие игрушечные, обреченные на несколько дней существования, до ближайшего полицейского штурма, - весь этот путь не вызывает у меня ничего, кроме волнения, сочувствия и любви.
Конечно, даже и сейчас не нужно иллюзий, и всем понятно, что это признание будет подписано в Кремле только в том случае, если произойдет нечто особенное, а если нет, так будет еще отложено. Но сам тот факт, что этот вопрос, наконец, поставлен официально - в нашем бюрократическом мире уже стоит дорого. Это предпоследний шаг.
Мнение о принадлежности Крыма - это теперь нечто формальное и самоочевидное. Кем нужно быть, чтобы говорить Крыму нет - Шлосбергом?
А вот донбасский сюжет - это до сих пор выбор.
Но я уверен, что это признание поддерживает каждый сердечно отзывчивый русский человек.