«Публика дура, но ее не обманешь»
Современное прочтение классики – это не Гамлет в джинсах, а сопряжение давней истории с сегодняшним днем.
Наверное, кто-нибудь подсчитал, сколько спектаклей по пьесам Шекспира поставлено на мировой сцене с 16-го века. Что счет идет на тысячи, не сомневайтесь. И что нам за печаль о королевских разборках, дворцовых интригах и прочих заморских каверзах? Но в том-то и дело, что за конкретными сюжетами стоят глобальные темы, которые возникают перед каждым новым поколением. Они не имеют окончательного решения, и всегда людей будут волновать отношения художника и власти, гения и толпы, долга и любви…
Так что же такое «современное прочтение классики»? Сегодня для постановщиков никаких табу нет: они могут перенести действие античной пьесы в 20-й век, одеть персонажей в современные костюмы, допускать купюры и вставки из других сочинений. Зрительный зал, как правило, принимает правила игры: у старой актерской приговорки «публика дура» существует продолжение: «но ее не обманешь». Она готова принять любую версию, если эти правила убедительны.
И всё же современное прочтение классики – это не Гамлет в джинсах, а сопряжение давней истории с сегодняшним днем.
Режиссера оперы «Хованщина» в Ростовском музыкальном театре Павла Сорокина прием перенесения действия в другую эпоху не занимал. В этом, действительно, не было нужды, ибо ассоциации с нашей реальностью возникали мгновенно: смута, церковный раскол, волнение в народе. Более того, Павел Сорокин подчеркнул: «Если бы мы переодели персонажей в современную одежду, это уронило бы главный конфликт драмы и воспринималось бы как лобовой прием».
Афиша спектакля «Бродячая собака на огненной обезьяне»
Режиссер Ростовского театра «Человек в кубе» Катерина Рындина не в первый раз оглядывается на столетие назад («Поэма без героя» А.Ахматовой, «Сторона света» по стихам поэтов Серебряного века, литературно-музыкальное кабаре «Бродячая собака на огненной обезьяне», поэтический спектакль «Параллели»). Но оглядывается для того, чтобы перетянуть в наше время то, что не должно исчезнуть и чего катастрофически не хватает нашим дням. Гениального предвидения, поэтической зоркости, безупречной формы, в которую облечена неожиданная мысль.
Не стоит удивляться тому, что спектакли по одной и той же пьесе выглядят по-разному: каждому новому постановщику открываются свои смыслы. В Таганрогском театре им. А.П.Чехова спектакли по пьесам Антона Павловича, естественно, шли всегда. В довольно давнем «Вишневом саде» с колосников свисали несколько голых веток, хотя цветущие деревья сквозь оконный витраж были типовым элементом сценографии во многих спектаклях по этой пьесе. А если эти ветки увидены глазами Лопахина, уверявшего, что замечательного в саду только то, что он очень большой?..
Сцена из спектакля «Онегин»
Это в порядке вещей, когда режиссер предлагает нам совсем не похожее на то, что затвердилось в памяти. Как это сделал Александр Горбань в одном из самых интересных, на мой вкус, спектаклей – «Онегине» («Страницы из дневника Е.О.») в Ростовском молодежном театре. Это не столько дневник, сколько фантазия на темы Пушкина. Кажется, режиссер (инсценировка и музыкальное оформление – тоже его рук дело) иронизировал по поводу известного постулата: «Работая над произведением, ставь всего автора». Блеснут здесь осколки из «Медного всадника», «Пиковой дамы» и «Мазепы», промелькнут отдельные стихотворные строчки…
И музыкальная чересполосица может удивить: тут и ариетка Вертинского, гармошкины переливы, тема Монтекки и Капулетти из балета Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта», песни из послевоенных советских фильмов… И Петр Ильич Чайковский не забыт. Сгодились и англичанин Карунеш, увлеченный восточными мотивами, и француз Юг Ле Барс, знающий толк в музыке для театра и кино.
Пушкину на подмогу призван другой гений. «Погиб поэт, невольник чести…» – прозвучат знакомые строки над телом несчастного Ленского. Позже и Гоголь пожалует, и они с «Сергеичем», как пара коверных, будут потешать почтенную публику. Минута, другая – и сквозь забавную перепалку просочится настойчивая мысль о том, что птица-тройка как неслась неизвестно куда пару веков назад, так до сей поры направление это не уточнилось. Порадовать нечем, извините.
А Онегин тут причем? По большому счету, мы тут все причем. Времена прошедшие и нынешние сошлись в одном, неостывшем, вопросе и отсутствии ответа. Однако водить школьников на этот спектакль в поддержку урокам, где роман «проходят», пожалуй, будет делом рискованным. Постановка демонстративно отрицает его хрестоматийное прочтение.
В спектакле Александр Сергеевич затмевает на сцене всех. Главный он тут. Импульсивный, вездесущий, непредсказуемый. В крайнем творческом возбуждении он разбрасывает листки бумаги (исписанные, вероятно). С любопытством подглядывает за обитателями и гостями деревенской усадьбы, вслушивается в их разговоры. То понуждает к определенным поступкам, то открещивается как лицо якобы непричастное к их козням, а то и встраивается в обыденную жизнь. В баньке, например, где молодухи весело охаживают веничками любителей попариться. И Пушкин среди них, лукавый, насмешливый, не выпускающий пера из рук. Может, строчит в журнал злоречивые публицистические строки, чтобы подписать их псевдонимом для этих целей – Феофилакт Косичкин. Выдумка, игра, смена обличья – это так в духе молодого Пушкина.
А уж француз Трике (явный двойник автора в романе) предстает в виде персонажа комедии дель арте, в котором поочередно проступают черты то Арлекино, то Пульчинеллы, то Тартальи. Мосье забавляется, как и автор, его породивший. Нелишне тут вспомнить, что Трике – лицейское прозвище Пушкина. И непременно подчеркнуть, что в романе «Евгений Онегин» столько же иронии, сколько драматизма и лиричности.
Здесь исполнители менялись, а в дни давней премьеры была совсем непривычная Татьяна: и обликом, и поведением. К финалу она не столько взрослела, сколько скучнела, приняв добропорядочную жизнь и статус княжеской жены. А вот Ольга – единственная из героев романа – будет наверняка принята и ревнителями классической трактовки. Наивность, порывистость, трогательные кудряшки. Юное безответственное существо. Она и Ленский – инфантильные подростки, которым еще не ведомы сильные чувства. Точно персонажи деревенской пасторали, катят они механических бабочек на длинных палках, развлекаются по-детски.
А что же отвергнутый Евгений? Заметна ли внезапно вспыхнувшая любовь, которую он когда-то не узнал в лицо? Вовсе нет. Лишь уязвленное самолюбие… Вот так прочитан Пушкин, который многим неоправданно кажется прозрачно простым и понятным.
Теперь подытожим: спектакль – не живая иллюстрация к написанному на бумаге. Это другое произведение. Да, на основе пьесы или инсценировки романа, но другое. Это интерпретация режиссера и художника. Вы можете согласиться с ней или не согласиться, но принять этот факт нужно.
Фото автора и афиша театра