Геннадий Казанский

С момента, когда мы осознанно берём в руки книгу, мы навсегда закрываем калитку к тропинке, которой мы прошли и путь наш окрашивается совсем иными красками.
Для читателя нет мира закулисья создания сцен, диалогов, оно им не нужно, для писателя – беспорядок творения и есть суть действа. Идея рассказа зарождается в сознании творца, как вспышка на солнце.

Сюжеты к рассказам вращаются вокруг нас.
Одни замечают, другие не обращают внимание. Разглядеть среди бытовых событий дня: фрагмент сюжета, жест, или деталь гардероба, которая так изящно подойдёт персонажу задача крайне увлекательная.
История жуткого рассказа «Проходчик» сводилась к банальному разговору о том, как скучно прошёл день, а закончился фантазией на тему: «А, что, если для кого-то это не банальный разговор о вымышленном сюжете?»
В рассказе «Цена Рода» мне хотелось создать историю о жертвоприношении в городской среде, в совершенно бытовых условиях. Для многих людей совершенно обыденных, простых и ясных, но линейный сюжет не для меня. Рассказ украшен славянской, японской мифологиями, лишь самый пытливый читатель сможет разобрать все витиеватости деталей.
До недавнего времени я с литературным творчеством был связан только как читатель. Даже в самых дерзких фантазиях не видел себя в амплуа творца. Скорее всего, писатель внутри ждал подходящего момента или музы, которая взмахом руки указала путь.