Феликс Зассеев, - Все, что говорится в статье Валентина Чочиева обо мне – это клевета

Информационный портал Iron-akcent.ru 11 сентября опубликовал статью под названием «Народу нужна правдивая информация». В статье один из организаторов проведения сессии Юго-Осетинского областного совета народных депутатов 20 сентября 1990 года, когда было провозглашена Республика Южная Осетия, то есть Югоосетинская автономная область была преобразована в республику, Валентин Чочиев приводит некоторые «факты» о деятельности тогдашнего председателя облисполкома Феликса Зассеева. В частности Чочиев утверждает, что якобы «во время работы самой сессии председатель облисполком Зассеев Ф. М. неоднократно выходил из зала для разговора по междугородному телефону. Возвращаясь, он выходил на трибуну и, ссылаясь на какие-то высокопоставленные личности, предлагал отложить принятие подготовленного решения о преобразовании Югоосетинской автономной области в самостоятельную республику в составе СССР». Как известно, решение о преобразовании автономии в республику на сессии было принято. Доставить документ о принятом решении в Москву (в Верховный совет и президенту СССР) было поручено народным депутатам от Южной Осетии во главе с Нафи Джусойты. Чочиев также утверждает, что югоосетинские депутаты не могли выехать на съезд народных депутатов в Москву, «так как принятое решение на сессии 20 сентября 1990 года отказывался подписывать председатель облисполкома Зассеев Ф. М.». В статье также приводятся следующее слова Чочиева: «Тогда по предложению Кокоева И. Е. для попытки убедить его подписать принятое решение к нему направилась группа депутатов во главе с Нафи Джусойты, но снова безрезультатно. Об этом стало известно общественности, после чего группа женщин явилась к Зассееву Ф. М. и вынудила его подписать принятое решение. Он в тот же момент подал заявление об отставке, и больше не явился на работу». В связи с данной публикацией Феликс Зассеев в интервью ИА «Осинформ» рассказал о тех судьбоносных для Южной Осетии событиях. Он также указал на клеветнические утверждения, приведенные в публикации, и рассказал, как на самом деле все происходило. - Сессия, которая была проведена 20 сентября 1990 года, готовилась не один день и не два. Она готовилась минимум три недели. Три недели, потому что часть территории Южной Осетии была оккупирована, захвачена грузинскими неформалами. Кроме того, из 140 народных депутатов Областного совета для кворума необходимо было собрать две трети. Но из этих 140 депутатов чуть более 30 % были представителями грузинской национальности, которые сессии не посещали. - Как проходила сама сессия? - Наконец, 20 сентября мы собрали 93 депутата - кворум состоялся. Сессия в назначенное время не началась, потому что к указанному часу мы не смогли собрать людей. Когда собрали депутатов, было уже в районе шести часов вечера. Сессия начала свою работу в органном зале здания парламента. Но как только стемнело, свет отключили на всей территории югоосетинской автономии. Скорее всего, специально. Руководство Грузии знало о том, что у нас происходило. Среди нас были люди, которые оперативно информировали определенных лиц в Грузии. Когда отключили свет люди сразу стали приносить свечи и керосиновые лампы. Сессия продолжила свою работу. Зал был переполнен. Здесь были депутаты и общественность. Людьми были переполнены балкон, коридоры, прилегающая к зданию парламента территория. - Как Вы прокомментируете утверждение о том, что Вы якобы выходили на телефонные разговоры, а потом выступали в зале с просьбой перенести сессию? - Я выходил три раза не по своей воле – меня приглашали к телефону. Сначала было два звонка из Тбилиси – звонил Гумбаридзе Гиви Григорьевич, он был тогда первым секретарем ЦК Компартии и одновременно председателем президиума Верховного совета. Не могу сказать, что на меня оказывалось давление, но были настоятельные рекомендации, - «Не делайте так! Нельзя этого делать!». Он меня убеждал, что не надо пока рассматривать вопрос о провозглашении Республики - что пока рано заниматься этим вопросом. Просил сначала встретиться и все обговорить. Третий звонок был из Москвы. Звонил бывший первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Рафик Нишанович Нишанов. На тот момент он возглавлял Совет национальностей Верховного Совета СССР. Верховный совет состоял из двух равноправных палат - Совета национальностей и Совета союза. И он тоже стал меня убеждать, - «Феликс Михайлович не делайте этого. Нельзя этого делать. Приезжай сюда мы здесь все обговорим». И так далее. После каждого звонка я возвращался в зал и естественно докладывал на сессии о наших разговорах. Но народ это, разумеется, не остановило. Голосование проходило уже в ночь на 21 сентября. Но так как сессия началась 20-го, потому и днем провозглашения Республики считается 20 сентября. - Что происходило в следующие дни? Как реагировали на это решение в Москве? - На следующий день я пришел на работу. Опять были звонки из Москвы из Совета национальностей. А здесь на месте мне говорили о необходимости создания делегации и направления ее в Москву. Рафик Нишанов же говорил, что в Москве никто делегацию принимать не будет. Он говорил, - «Приезжай, мы тебя примем. Совет национальностей в моем лице примет тебя в первый же день как ты приедешь. На следующий день я обещаю тебе организовать встречу с Лукьяновым, председателем Верховного совета. На третий день я обещаю организовать встречу с Михаилом Сергеевичем. Но никаких делегаций. Здесь в Москве делегацию никто встречать не будет и никуда не допустит», - говорил он мне. - В статье также говорится о том, что Вы не хотели подписывать итоговый протокол. Каковы будут ваши комментарии по этому поводу? - По этому поводу я уже общался на днях с Нафи Джусойты в присутствии Казиты Мелитона. Я ему показал статью, и он, в здравом уме как никто другой в свои 90 лет, сказал, что это ложь и клевета. Вообще факт визита ко мне группы депутатов во главе с Нафи Джусойты и группы женщин, не имеет места. Об этом не может быть и речи. Нафи Джусойты ко мне не приходил. Он готов подтвердить это в любом месте и даже выступить по телевидению. Я обратился к Валентину Александровичу и попросил привести ко мне хотя бы одну из тех женщин, которые якобы ко мне тогда приходили. Чтобы она подтвердила слова Валентина. Но естественно он никого ко мне привести не может. Если надо было подписывать документы, я подписывал. Протокол сессии я подписал согласно установленной процедуре. - В статье говорится и о том, что в тот же день вы подали в отставку… - В отставку я ушел лишь через неполный месяц - 16 октября. И в подтверждение этого я могу представить соответствующие документы – трудовую книжку, документы из архива. Я никуда не убежал, как многие. Я был здесь со своим народом. Все руководители, как только теряли свои кресла, сразу же сбегали. Больше двух дней Феликс Зассеев в Южной Осетии никогда не отсутствовал. Выезжал лишь на командировки. И даже во время землетрясения одним из первых в Дзау поехал я, хотя военные не пропускали. А ты Валентин сразу уехал, когда потерял должность. Куда ты сбежал? Почему не остался со своим народом? Причина моей отставки – моя личная позиция, мое личное, на тот момент обдуманное решение. Никто на меня не нажимал. Наоборот, многие не хотели, чтобы я ушел в отставку, многие меня уговаривали остаться. Я не струсил, я подписал протокол. Если бы я струсил, я бы уехал из Южной Осетии еще до проведения сессии. Было и такое, что во избежание ответственности многие чиновники ложились в больницу. Мне также предлагали поступить таким же образом. Но я не мог пойти на такой шаг – мне не позволяла моя совесть. И только после ухода в отставку я смог прооперировать запущенную паховую грыжу, с которой я мучался три года. 16 октября я ушел, а 23-го октября я был прооперирован. 25-го октября меня выписали. Все эти факты я могу подтвердить документально. В тот же день, на той же сессии, когда меня освободили от обязанностей председателя Областного совета республики, меня назначили председателем плановой комиссии республики. На той же сессии Борис Елиозович Чочиев был назначен председателем комиссии ЦИК. - Как Вы думаете, по какой причине Валентин Чочиев, приводит откровенно лживые факты? - Хочу обратиться к Валентину Чочиеву. Мы в том возрасте, когда многое забывается. Прошло уже четверть века. Со временем память не улучшается, а ухудшается с каждым прожитым годом. Сегодня ему, наверное, около 70 лет. Во-первых, я уверен, что он уже многое забыл по причине давности описываемых им событий. Во-вторых, одно событие в его биографии, на мой взгляд, пагубно сказалось на его памяти. Когда грузины седьмого января 1991 года зашли в Цхинвал и захватили половину города, они по периметру захваченной территории выставили своих людей, якобы милиционеров. А среди них часто попадались «милиционеры» с разными погонами на плечах. На одном плече мог быть погон полковника, а на втором сержанта. Это были уголовники, выпущенные из тюрем, и переодетые в милицейскую форму. 12 января, я это помню как вчера. Валентин Александрович вспомни этот день! Ты с одним ответственным работником, не буду называть его имени, ты и сам не мог этого забыть, пошел на территорию, захваченную грузинами. Я не знаю, по какой причине вы туда пошли, но грузины вас остановили возле театра и потребовали документы. Твоего попутчика схватили и потащили в сторону МВД, а тебе попались, наверное, головорезы, и ты стал жертвой сильного физического воздействия, вплоть до побоев. Ты говоришь, что две недели после этого не выходил на работу. А я утверждаю, и найду свидетелей в отличие от тебя, которые подтвердят, что в тот же день ты пришел и жаловался Торезу Кулумбегову, царство ему небесное. Его кабинет тогда располагался в здании горисполкома, нынешней мэрии на втором этаже. Ты зашел к Торезу Георгиевичу прямо во время совещания, и он на твои жалобы тебе заявил. – «А что ты там делал? Кто тебя туда направил? Почему ты туда пошел? Кто тебя уполномочивал?». Я говорю это к тому, что такое сильное физическое воздействие не проходит без следа. Оно не способствует улучшению памяти, а совсем наоборот, сказывается пагубно. Я не врач, но мы можем спросить и у специалистов – неврологов. Я думаю, они это подтвердят. И, в-третьих, возможно он преподносит те события, приводя ложные факты, в подлинности которых, в силу вышеизложенных причин он не уверен, по указке третьего лица. Это мое предположение, ведь я имею право предполагать. - И главный вопрос. Почему, на Ваш взгляд, Валентин Чочиев решил сейчас, в преддверии празднования 25 годовщины провозглашения Республики рассказать такую «правду»? Почему он молчал об этой «правде» в течение 25 лет? Мы отметили 5-ю годовщину празднования провозглашения республики, отметили 10-ю, 15-я годовщину, и 20-ю. В течение 25 лет он ничего об этом не говорил, и вдруг, в преддверии большого праздника он вспомнил, что все было именно так. Я не знаю, что заставило его вспомнить те события через 25 лет и преподнести их таким образом. Я ума не приложу, как и почему он сегодня говорит такие вещи. Через день, после того, как я прочел эту публикацию, я ему позвонил и спросил о мотивах его поступка. Он мне ответил, - «Ради правды». Я ему говорю, - «Ну какая это правда? Правда в том, что, в отличие от меня, ты, как только потерял свою должность, как и многие другие, лишившиеся должностей, сразу покинул Южную Осетию». Ты мне ответил, что тогдашний председатель Совета министров Тезиев и Алан Чочиев, с которыми ты дружил, якобы тебе сказали, что ты бывший партократ и тебе должность не дадут. Ну хорошо, не получил ты должность, но ведь это не повод убегать из родной Южной Осетии. Я и многие другие ведь остались, в отличие от тебя. Ты продолжил, что у тебя были дети студенты, и их нужно было кормить. А я тебе ответил, - «Неужели только у тебя были дети? Только твоих детей надо кормить, и только твоим детям нужно было получать высшее образование?». Значит все кто не получил должностей, должны были последовать твоему примеру и уехать из Южной Осетии? но многие остались, в том числе и я. Я остался и жил со своим народом в тех тяжелых жизненных условиях – без электричества, газа, воды. Я предполагаю, что кто-то тебя надоумил выступить с такими заявлениями. Именно в тот момент, когда у власти находятся люди, которые объединяют народ Южной Осетии и ведут его к процветанию. Именно в канун исторического события – 25-летия провозглашения Республики Южная Осетия, ты пытаешься испортить один из самых важных для народа праздников. Это одно предположение. Но у меня есть еще одно. Тогда ты уехал жить туда, где были комфортные условия. И не только ты, но и многие другие. У вас все было готово – готовые дома, и работу вы легко находили. Но время меняется. Сейчас ты видишь, что на родине все налаживается, жизненные условия стали намного лучше. Как говорится, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Конечно, там, куда вы сбежали, было хорошо, но родина никогда не забывается. Видя все положительные изменения, а у тебя есть столько ума, чтобы понимать, что жизнь здесь будет улучшаться и дальше, ты захотел вернуться. Но почему ты не подумал о том, что жизнь в Южной Осетии наладилась именно благодаря тем людям, которые здесь остались. Так не возвращаются. Если хочешь вернуться, то вернись достойно. Не зарабатывая себе очки, очерняя других, а как человек, который желает блага и себе и своей родине. Я долго думал, отвечать мне Валентину Чочиеву или нет. Я был очень зол. Меня многие отговаривали, приводя в пример пословицу, - «Собака лает, караван идет». Но я все-таки решил ответить, но только после того как завершатся праздничные мероприятия. Я не хотел портить праздник своим соотечественникам.