Письмо русской пенсионерки из юго-западного украинского города

13.03.2022 - 8:00

В редакцию «Русской Весны» прислали письмо пенсионерки из Винницы.

«Мне страшно! Мне очень страшно! Я даже не думала, что страх может настолько менять мировосприятие и брать власть над всеми другими чувствами. Мне страшно!

Мне 75, вторую половину жизни я со своей семьей прожила на Украине, так как муж мой закончил здесь службу. Я учитель старой закалки, я всю жизнь с воодушевлением учила детей быть хорошими людьми. Я отношусь к тем русским, которые давно живут здесь, которые сроднились с этим краем.

Мы привыкли помалкивать о том, что мы русские, мы научились ловко переводить темы, если речь заходит о «проклятых москалях». Мы хорошо знаем, о чем можно говорить на публику, а о чем нельзя. Это дошло у нас до автоматизма.

У нас есть свой небольшой круг таких же, как и мы, с ними мы с удовольствием отводим душу, расслабляемся, даря друг другу тепло, делясь воспоминаниями о родной России. У нас тут друзья, хорошие и надежные, на которых можно положиться… по крайней мере, мы так думали всегда. Мы смотрим российское телевидение (приобрели «тарелку»), советские фильмы, читаем классику. Мы живем тут давно и привыкли к украинскому колориту, нам он нравится, хотя, конечно, свой родной нам ближе.

Мы не уехали, когда такие же русские начали покидать Украину после майдана, мы не смогли сорваться с нажитого места. Мы всем родным и знакомым говорили, что все у нас тут хорошо. Национализм? Нет, ну что вы! Нас он не коснулся…или мы его не хотели замечать.

Мы же здесь живем, должны уважать эту страну. Что в душе? Иногда боль и тоска…но мы научились называть это обычной ностальгией. Мы с удовольствие надевали «розовые очки», мы привыкли к этому, мы просто жили своим миром, радовались житейским мелочам, любили дачу и кота. Мы так и не научились говорить на украинском, ведь все наше окружение всегда говорило по-русски. А теперь поздно уже, тем более что русский акцент не спрячешь, а он очень бесит местных.

А сейчас нам страшно. Вокруг нас только враги. Один за другим растворились в общей злобной массе наши единомышленники, они отвернулись, переходя на «другую сторону баррикад».

Друзья, знакомые, которые были в нашей жизни много лет, отстранились, они теперь заняты волонтерством (помогают раненым, наполняют бутылки коктейлями Молотова, плетут маскировочные сети, занимаются распространением антироссийской пропаганды).

Пожалуй, только один человек за все время поддержал словом. По улицам нашего мирного, зеленого, солнечного, некогда тихого города, ходят вооруженные украинцы. Дома нашего района обложены мешками с песком и чем-то наполненными бутылками (вероятно, зажигательными смесями), на крышах домов мы заметили зачехленное оружие.

Нам страшно! Мы не скакали на майдане, мы мужественно перенесли разные этапы, начиная с распада Союза, мы верили в лучшее и помалкивали. Мы не хотели уезжать, мы не убежали и сейчас, как это сделали «щiрi» украинцы. В Россию не пробиться теперь, а на Западе нам делать нечего, да и здоровье нам уже не позволит совершать серьезные и небезопасные перемещения. Поехать на дачу, скорее всего, небезопасно, ведь можно пострадать от мародеров, которых сейчас хватает, ведь оружие есть теперь у каждого желающего пострелять. Переехать в гараж…долго ли мы там сможем прожить?

Наш город наполовину пуст, постоянно ревет сирена, народ мчится с матрасами и вещами в подвалы под нашими пятиэтажками.

А мы с мужем никуда не бежим, мы не хотим слышать в этих подвалах «слава украине», мы верим, что русские не будут наносить удары по жилым домам. А украинцы? Теперь этот вопрос нас беспокоит больше всего…

На улицах все обвешано плакатами и билбордами с надписью «Русский корабль иди на…», городской транспорт, автомобили пестрят наклейками с такой же надписью на матерном. От мала до велика, 99,9% населения моего города на Юго-Западе Украины, яростно желают смерти всем русским.

Все ждут русских…и мы ждем… с ужасом. Мы боимся, что, когда они придут, местные нацики нас не пожалеют и используют наши дома, как живой щит. Нам страшно! Мы обречены…

Ужас ожидания и безысходности сломил наш оптимизм, к сожалению.

О нашем городе пока не говорят в новостях, до нас очередь».