Если “храмы — не музеи”, то в РПЦ — не миссионеры

На днях Евгений Герасимов, глава Комиссии по культуре Мосгордумы, сообщил о намерении властей столицы провести акцию “Ночь в храме”.  Если коротко, то в даты гипотетического мероприятия двери храмов должны быть открытыми для посетителей и в ночное время. Которые, соответственно, могут туда зайти, осмотреться, возможно — послушать объяснения волонтеров или экскурсоводов, сделать для себя какие-то выводы.

Депутат подчеркнул, что участие в акции совершенно добровольное и будет зависеть исключительно от решения той или иной религиозной организации.

Начинание тут же было поддержано представителями ряда влиятельных конфессий России: мусульман, католиков, иудеев. Так, муфтий Москвы и Центрального региона Альбир Крганов сообщил РСН:

Директор информационной службы Римско-Католической архиепархии Божией Матери в Москве отец Кирилл Горбунов отметил:

“В рамках акции мы можем рассказать об истории нашего здания, об иудаизме, устроить познавательную экскурсию”, — рассказала пресс-секретарь главного раввина России Елена Беренсон.

***

Но на этом фоне мнение ряда представителей РПЦ прозвучало просто-таки “холодным душем”. Так, протоиерей Дмитрий Смирнов, председатель Патриаршего совета по вопросам семьи заявил:

Его поддержал руководитель аналитического управления Синодального информационного отдела РПЦ Вахтанг Кипшидзе: “Очевидно, что храм и музей – два разных пространства. Одно — музейное, другое — сакральное, и полная аналогия тут невозможна”.

***

Что ж, как минимум в одном с достойными функционерами РПЦ согласиться можно: храм — это, действительно, не музей. Музей — это своего рода “саркофаг”, “мумия” чего-то некогда живого, работающего, приносящего практическую, а не только историко-познавательную пользу.

А храм — пока в нем хоть изредка проводятся богослужения, пока в нем есть освященный алтарь с “антиминсом”, платом, с вшитыми в него частицей мощей мученика — это не просто здание и, тем более, не музей. В нем незримо действует Дух Святой — пока “мерзость запустения не воцарится на святом месте”.

Поэтому и даже вроде бы “просто заход” туда с целью “посмотреть-поинтересоваться” может оказаться не просто прогулкой. Я лично знаю немало людей, которые после такой “прогулки”, иногда даже первый раз в жизни, вдруг ощутили реальное присутствие Бога, став по настоящему верующими и воцерковленными людьми. Которых, увы, в “православной” России до ужаса мало.

Статистика Левада-центра почти двухлетней давности безжалостна: к православным отнесли себя 68% опрошенных. Это на 11% меньше, чем в 2012 году — тогда таких было 79%. Но дело даже не в этом. Несколько раз в неделю посещают богослужение всего 1% верующих, раз в неделю — 4%, 2-3 раза в месяц — еще 3%.

Этими 8%, собственно, процент реально православных верующих и исчерпывается. Поскольку, согласно Канонам Вселенских Соборов, если христианин без уважительной причины не посетил хотя бы одну воскресную службу более 3 недель подряд, он считается автоматически “отлученным” до следующего прихода в храм и принесения покаяния перед священником, во всяком случае.

Другое дело, что ныне чуть ли не на все каноны смотрят “сквозь пальцы”. Но, тем не менее, многие церковные нормы действуют и незримо, как бы ни относились к необходимости их практического применения архиереи и священники.

***

А вот еще более показательные данные по числу посетивших Пасхальную Службу россиян, которая справедливо именуется Церковью “праздником праздников”. Не чтить её и при этом мнить себя “верующим” — приблизительно тоже самое, что гражданину не уважать флаг, герб и гимн своей страны.

Так вот: в 2015 году  — ну не совсем чтобы посетили церковные службы — а, скажем так, “отдали дань празднику” аж 7,1 млн россиян. И то,  полиция включила в это число и тех, кто пришел на службу в храмы, и кто просто постоял на площади перед ними, ожидая, пока батюшка не окропит святой водой принесенные кушания, и кто хотя бы посетил кладбища, где, согласно церковному Уставу, вообще до конца Светлой Седмицы не положено никаких священнодействий, так что посещение могилок родных, при всем уважении к этой традиции, “участием в богослужении” считаться не может.

Кстати, правоохранители с 2013 года “пошли навстречу” РПЦ в ее желании продемонстрировать “большую” религиозность москвичей и начали включать в число посетивших церковные службы не только реально пришедших в храмы, но даже туда не заходивших, из категорий, перечисленных абзацем выше. В итоге статистика 2015 года получилась куда благополучнее, чем в 2012: аж целых 440 тысяч человек против 186 тремя годами раньше.

Ну а что из этих полумифических “почти полумиллиона” многие не услышали даже “Христос Воскресе!” в полночь самого светлого праздника в году, придя освятить праздничную колбаску заранее, в субботу — разве ж это так важно? Можно даже надеяться, что эта колбаска не будет съедена тут же по приходу домой, в последний день строжайшего поста “Страстной седмицы”, а не в Светлое Воскресенье.

***

Одним словом, “КПД” Русской православной церкви, именующей себя “самой массовой конфессией” в России, на деле не превышает 5-7% реально верующих из общего числа тех, кто позиционирует себя “православным” при ответе на вопросы социологов. А для остальных, в лучшем случае, “Бог в душе” — и вспоминают о нем обычно по чисто ритуальным поводам. Хорошо еще, если не только на похоронах: к счастью, многие считают модным и окрестить ребенка, и даже повенчаться.

И вот на таком ужасающем фоне заметные фигуры в руководстве РПЦ без малейшего смущения заявляют, что “храмы не музеи — ночью им открываться не пристало”. Собственно, дело даже не только в том, что реальная миссионерская работа в Церкви находится на уровне, близком к нулевому. Ходить по домам, школам, больницам, рассказывая людям о Христе — это, чаще всего, удел протестантов, да и то не всех.

Но все же так откровенно отказываться от форменного "подарка" со стороны Мосгордумы в виде вполне возможной массы потенциальных новых "кандидатов на воцерковление" — как по мне, это уж слишком.

Хотя, надо отдать должное, отдельные энтузиасты из числа православных батюшек и активистов тоже пытаются вести активную проповедь, а не только ожидают, когда человек сам захочет заглянуть в храм Божий. И уж точно не станут говорить такому человеку “нельзя!”, если он вдруг пожелает зайти туда в “неурочное время”.

***

Потому что, на самом деле, считать ночь таким “неурочным временем” — это попытка узаконить собственную немощь, а нередко — и банальную лень! Ведь то, что в просторечье называется “вечерним богослужением” накануне воскресных дней и больших праздников, правильно называется “Всенощным Бдением”. И должно оно служиться всю ночь — с вечера до утра, когда после него начинают Литургию. И только при таком раскладе возглас священника с началом Утрени “Слава тебе, показавшему нам свет!” произносится действительно под утро, а не тогда, когда люди готовятся ко сну.

Собственно, ночные службы в РПЦ никто формально не отменял. И любой даже приходской настоятель имеет полное право их отправлять — было бы желание — его и хотя бы членов хора. Но реально такой график в приходах имеет место разве что на Пасху, реже — на Рождество и Крещение.

Так что заявления типа “приходите днем — храмы наши ночью не работают” неуместны. Любой храм может работать ночью, “аще изволит настоятель” или архиерей. И уж во всяком случае, несколько дней в году это может позволить любая община.

Сложно провести без сна целые сутки? Так можно находиться в церкви посменно, “по скользящему графику”. Тем более, что без священника (если он на приходе в единственном числе, что для Москвы нехарактерно) нельзя служить только Литургию, все остальные службы (Всенощная, молебны, Акафисты, проч.) могут читать-петь и миряне, по так называемому “беспоповскому чину”.

А так, на православном Востоке издавна особым почетом пользовались так называемые “монастыри неусыпающих”, когда монахи делились на несколько “чред”-смен, и воспевали славословия Богу круглосуточно. Такая практика присутствовала и в ряде российских монастырей — до революции, как минимум.

***

Вообще, советы “приходите в храм с утра до вечера” в ряде случаев звучат как издевательство. Ведь для многих современных людей с их нагрузкой и рабочий день с дорогой домой длится аккурат около упомянутых о. Димитрием Смирновым “ 14 часов, когда церкви открыты”. А в выходные обычным людям отдохнуть хочется, а не выстаивать иногда больше двух часов на воскресной Литургии.

Между тем, ночь — излюбленное время для любителей “ночного драйва”, молодежи. Ну неужто кто-то из людей Церкви видит вред в том, что парень или девушка, вместо того, чтобы “оттянуться” на какой-нибудь “кислотной дискотеке”, зайдут хотя бы на несколько минут в православный храм? Не в последнюю очередь потому, что такой формат не требует дисциплины посещения полноценного богослужения, когда в ряде моментов нельзя ходить по залу, говорить, нарушать другие “табу”, неизвестные невоцерковленным людям.

Собственно, все, что тут написано — “секрет Полишинеля” и элементарные основы миссионерской работы. Можно сказать, универсальной для всех религий и конфессий. Но, увы, судя по реакции двух заметных деятелей РПЦ, последняя им, видимо, не близка

Вообще, руководитель отдела семьи, и даже аналитик ОВЦС — не те люди, которые имеют право говорить от имени всей Церкви. Это прерогатива Патриарха, главы Отдела внешних церковных связей, пресс-секретарей соответствующих ведомств. Мнения остальных, даже известных иерархов и функционеров Патриархии не более, чем их личные мнения. Что, впрочем, подтверждают и о. Дмитрий Смирнов, и Вахтанг Кипшидзе, говоря о том, что "Патриарх инициативу Мосгордумы не поддержит”.

Но каким бы ни было решение “первого лица” Русской православной церкви по акции “Ночь в храме”, наличествующие в стане его соратников более чем странные представления о миссионерской работе и методах ее проведения все равно вызывают очень большой пессимизм.